|
***
Мишель в последние годы очень не любил воспоминаний. Они мучили и жгли, даже самые светлые. Да нет, светлые жгли куда сильнее остальных. А уж вспоминать Персию и вовсе было невозможно, как невозможно было ее забыть. И не потому, что сын его врага – Эльмар, остался на попечении Мишеля. Мальчик, если узнать его короче, был совсем не плох. Мишель успел к нему привязаться так же, как к Арману. Может быть оттого, что встретил их почти в одно и то же время, а может быть и потому, что Эльмар, приняв однажды их с Юлией заботу, старался быть учтивым и прислушивался к словам своих нежданных опекунов. Чего об Армане сказать никак нельзя.
Может быть, не будь этой персидской истории, жуткой, как всякая восточная легенда, отношения с сыном были бы лучше и легче? Впрочем, не сложись все так, как сложилось, Мишель и вовсе бы потерял возможность хоть как-то узнать Армана.
Ему казалось, что, пытаясь наладить отношения с этим мальчиком, он хоть в какой-то мере рассчитывается с Провидением за то, что был не лучшим отцом для остальных своих детей. И уже ничего не может сделать для них. Оставалось только надеяться, что Варя сумеет справится: сама ли, с помощью друзей и родных, но сумеет. Как всегда умела выходить из самых трудных положений без потерь. Ну почти без потерь. А ему остается только вспоминать и мучить себя мыслями, что все могло быть иначе.
Выбраться в город и суметь дать о себе знать кому-то из соотечественников Мишель сам считал не очень удачной идеей по многим причинам, но больше ему в голову ничего не приходило. Удушающее-роскошный плен шахского дворца давил на сердце и мешал связно думать. Давно стоило что-то предпринять, но Мишель чувствовал себя скованным огромной цепью и как ни старался, не мог придумать ничего для спасения. Он снова и снова перебирал разные варианты и один и с Юлией, но всегда выходило так, что кто-то должен был пострадать.
К тому же интриги вокруг их семьи запутались в такой невообразимый клубок, что совершенно было неясно, кто в итоге сумеет помочь или как-то облегчить их участь, а кто с наслаждением вонзит нож в спину. С тех пор, как они попали ко двору шаха, его старший сын и наследник ни разу не навестил Мишеля и ничего ему не передавал, как будто и не было ни одного из тех прежних разговоров о «помощи Персии». Возможно, Аббас-Мирза опасался шпионов отца, а может быть, задумал что-то, что могло спутать планы Мишеля в самый неподходящий момент. Французский посланник тоже не давал о себе знать, и непонятно было к худу это или к добру. Зато Мишеля несколько раз приглашали «на пиалу шербета» важные длиннобородые сановники. Разумеется, отклонить приглашение было невозможно. Правда, истинная их цель так и осталась для Мишеля тайной за семью печатями. Впрочем, одно было ясно – доверять нельзя никому.
Попасть в город совершенно неожиданно помогли дети, которые упросили своего наставника Селим-хана о прогулке. Мишель, узнав об этом, постарался призвать все свои запасы любезности для того, чтобы пойти с ними. Юлия тоже хотела пойти, но возникла масса сложностей с ее одеждой и «надлежащим сопровождением». Приставленные к ней служанки, оказывается, таким сопровождением быть не могли.
- Думаю, госпожа, что вам не стоит сейчас выходить, пока его шахское величество, да хранит его Аллах, не отдал приказа о том, кем вы являетесь при дворе. Пока никто, даже самый уважаемый евнух, не может определить какая охрана и сопровождение не умолит вашего положения, - улыбнулся Селим-хан, на горячие мольбы графини. К тому же – семейный выход, это совсем иная процедура, чем простая прогулка в мужской компании. Я и так несколько превысил свои полномочия, разрешив пойти с нами вашему достойному супругу.
- Ну и пусть, - шепнула Юлия на прощание, - я бы и сама, верно, не вынесла, если бы мне пришлось идти куда-то под эскортом и присмотром десятка-другого женщин. Сарабазы и то лучше, чем эти милейшие создания с насурьмленными глазами. Да и тебе бы это помешало воспользоваться случаем, если бы он и выдался. Те две служанки, что у меня сейчас есть и так видят каждую мелочь, даже то, спал ли ты в моей постели или нет, и не стесняются говорить об этом и со мной и между собой, а если их больше будет? Только обещай мне, что будешь осторожен без меня.
Мишелю и самому казалось, что настырные служанки гораздо бы больше пользы принесли в таком же ведомстве, как у Черкасова, чем вытирая пыль и поднося фрукты. Впрочем, скорее всего, персидская тайная полиция и так использовала их сведения, при необходимости.
- Да, - поделился он с Селим-ханом, проталкиваясь сквозь запруженный народом узенький переулок, если бы с нами была госпожа графиня, да еще и с сопровождением, то не знаю, как бы мы и прошли.
- О, если бы с нами была ваша супруга, а шах дал распоряжение считать вас своими гостями, то всех простолюдинов с вашего пути убрали бы загодя. Правда, и увидеть настоящую городскую жизнь нам бы не удалось, в таком случае. Это не для женских глаз. Разумеется я говорю о женщинах, чей супруг или отец занимает достойное положение.
Размышления о сложностях этикета в разных странах и о положении женщины на Востоке никак не желали отпускать Мишеля, и, причудливое сплетение мыслей и воспоминаний привело к следующему вопросу.
- Но ведь положение женщин в вашей стране тоже разное… я слышал о том, что иногда женщинам удается занимать довольно высокое положение и иметь больше свободы, чем обычно, и к ее словам прислушиваются, например, у его величества шаха, насколько я знаю была такая женщина, кажется, ее звали Зулейха.
Господи! Он глупец! И почему сразу не подумал о матери маркиза? В конце-концов, тот не терял с ней связи и, при случае даже, зачитывал остроумные пассажи из ее писем. Только вот это было давненько уже… что-то с ней сейчас и получится ли ее увидеть?
- Зулейха? – Селим-хан удивленно приподнял брови. А откуда вам известно ее имя?!
_________________ Третье тысячелетие наступило. Увы, на те же грабли... 
Последний раз редактировалось Лотта 04-04, 00:14, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
