Подчищаю хвосты. 
Эта глава объяснительная и связывающая для некоторых мементов по линии Ксенни и Дарни. А то у меня там Борисов совсем провис.
Есть мааааааааленькая надежда, что вы еще помните что именно я связать пытаюсь 
***
Никто кроме Борисова не знал полностью, что произошло с ним той загадочной ночью, когда жена патрона так внезапно начала рожать, а дочь пропала. Но самое обидное – Борисов этого тоже не знал. А потому боялся попасть на глаза взбешенного маркиза.
Сначала все было совсем неплохо – ему удалось в суматохе, созданной хозяином, подслушать один небезынтересный разговор извозчиков на ближайшей бирже. Они на все корки ругали какого-то стервеца, подхватившего барышню поперек всякой очереди и избежавшего из-за этой наглости всеобщего столкновения с экипажем сумасшедшего барина. Борисов заплатил одному из распутавшихся целый рубль и еще посулил червонец, если поедут они туда, куда направился экипаж, нанятый барышней (благо, номер его был очень даже известен, кипящему гневом конкуренту) и догонят его.
Два раза пришлось останавливаться и, после расспросов будочников, либо продолжать путь, либо возвращаться назад. Вечером по городу приличные барышни без сопровождения обычно не ездили, так что найти Ксению Ивановну было делом пустяковым – ее не могли не заметить. Правда, дело осложнилось, когда выяснилось, что очередного будочника на месте нет, и куда поганец делся неясно. На центральных улицах о таком пренебрежении уставом невозможно было и помыслить, но в этом районе, хотя и довольно приличном, видимо, свои порядки.
- Вот же незадача-то! Где черти носят мерзавца? И как нам быть теперь? – Борисов двинул извозчика кулаком в спину для привлечения внимания.
- Барин, да знаю я Петровича, который здесь служит, - добродушно отозвался извозчик, - у него кума в кухарках в соседнем доме, а у той комнатушка в пристройке отдельная с крылечком. Там и сидит, не иначе, чаевничает. Поедемте наудачу, один черт, Петрович никого не видел.
Поехали наудачу, а что делать? Да только удача оказалась дамой с характером. Через несколько минут они наткнулись на того самого Петровича в самом непотребном виде – пьяного и избитого. Мало того, двое молодцов с пудовыми кулачищами продолжали молча и деловито избивать будочника. Дернул же нечистый извозчика вступиться за приятеля! Досталось не только ему, но и Борисову, который получил внезапный и оттого еще более подлый удар ножом под ребро. Хорошо еще, что маркиз ценил в людях предусмотрительность и всегда напоминал, что не стоит надеяться только на личные умения. Вот Борисов и не надеялся, а заказал у швеи специальный корсет с металлическими вставками, которым очень гордился. Но все равно нож его задел, не целиком же корсет был из метала-то. Борисов больше разозлился из-за потери времени, чем из-за раны и бугаям не поздоровилось. Один пострадал из-за собственного ножа, отнятого у него иллюминатом, а второй сбежал, увидев пистолет. Однако извозчик же к тому времени уже совершенно точно не мог продолжать путь.
Пришлось Борисову раскладывать в голове пасьянс, прикидывать куда могла деться Ксения Ивановна и двигаться на ее поиски своим ходом. Оказалось, что до дома Лугиных тут довольно близко, так что логично было предположить, что дочь маркиза сбежала к своему аманту. Тем более что доверия к мальчишке Борисов никакого не имел и был готов обвинить хоть в краже луны с неба.
Алексей Лугин обнаружился возле собственного дома в совершенно растрепанных чувствах, что убедило Борисова в его виновности. Нормальные люди в это время дома сидят или в гостях чинно ужинают, а не таскаются ошалелые по улицам в разорванном платье. Борисов атаковал. И получил ощутимый и болезненный отпор. Дьявол бы побрал мерзавца! В тот же самый бок уколол! Да еще и одна из пластинок вылезла из корсета и, покореженная, нещадно резала рану.
Борисов толком уже ничего не соображал, кроме того, что Ксению так и не нашел, а значит, возвращаться к маркизу никак нельзя. И домой, на свою прежнюю квартиру, пока тоже соваться не стоит. Хорошо еще, что совсем недавно он снял на имя сестры, которая в очередной раз навсегда разъехалась с мужем небольшую меблированную квартирку подальше от своей собственной. Сестрица как всегда неожиданно, в порыве чувств уже через три дня вернулась к супругу, а квартирка осталась пустовать, ведь оплатил-то Борисов ее за два месяца вперед. Конечно, это было расточительством платить за два дома, при том, что уже довольно давно он жил на всем готовом в доме маркиза. Но ведь последнее не на вечно, а чувствовать себя более-менее свободным и иметь личный угол, куда можно спрятаться от всех житейских неприятностей, приятно.
Попытки перевязать рану особым успехом не увенчались - да и не было в квартире подходящих вещей, чтобы наделать из них корпию да бинты. Пришлось обходиться собственной рубахой. Утром, немного оклемавшись и поспав пару часов, Борисов понял что натворил. У него был приказ, который он не выполнил. Более того – он нарушил несколько важных распоряжений и инструкций и не подключил к делу никого из подчиненных, да еще и был два раза за ночь глупейшим образом ранен. Такого маркиз не прощает никому. Придется затаиться. Конечно, рано или поздно его найдут, но есть надежда, что ранее найдут сбежавшую Ксению, и тогда маркиз на радостях может быть и не будет слишком суров. Однако же без сведений точных что-то планировать сложно. Надо…что же делать-то? У кого помощи искать? Разве что у француза-повара? Тот всегда был услужлив с Борисовым даже сверх меры и станет выдавать его маркизу. Надо написать письмо и послать какого-нибудь мальчишку посмышленне.
Мальчишка-посыльный быстро нашелся. Сын швейцара охотно исполнял подобные поручения, даже если они были немного странными. Велел барин осторожничать и не прямо в руки повару письмецо отдать, а через кухонного парня-дурачка действовать, значит так тому и быть. В доме, куда его послали явно что-то происходило, все слуги бегали, как скипидаром смазанные. Дурачка он так и не нашел и решил заглянуть на кухню сам. Да только вот записку барин окровавил пока писал, а повар как это увидел и узнал от кого, даже читать не стал дальше, сразу на ломанном русском велел вести его туда, где «страдает дорогой друг», обещая «дать много-много-много денег». А посыльному что? Ему щедро заплатил первый барин, а если удастся и с второго получить, так и вовсе замечательно получится. Иностранный-то барин совсем немец вышел. Дорогой все трясся и оглядывался, но упорно шагал вслед за проводником.
К тому моменту, как француз ворвался к Борисову, тот уже бредил в лихорадке и единственное, что можно было разобрать в бреду, это то, что врача звать никак нельзя. Пришлось при помощи жены все того же швейцара выхаживать больного с помощью компрессов, отваров и порошка подорожника, которым велено было присыпать рану. Но Борисову ничего не помогало и тогда повар, скрепя сердце, решился идти за помощью. Слабо представляя где и как ее найдет.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
