|
Преудивительный случай, произошедший при начале царствования императора Александра Павловича.
Князь Роман Евгеньевич Монго-Столыпин отличался завидным здоровьем и главное не имел ни малейшей склонности к ипохондрии, что очень печалило доктора Шульца. С одной вывихнутой лодыжки и пары царапин от шпаги за десять лет много ли капиталу сколотишь? Тем более что и при таких благоприятных обстоятельствах, Роман Евгеньевич в постели лежать не желал, и готов был от лекаря сбежать на второй же день, даже на негнущихся ногах. А после шумных загулов князь упорно лечился домашними средствами, хотя всем известно, что русский «die Salzbrühe»(1) не может ни в какое сравнение идти с самоновейшим улучшенным «Katerbalsam»(2), лично приготовляемый доктором в большом секрете от других лекарей.
Делая ежемесячные визиты в дом князя, доктор Шульц старался незаметно перевести разговор на свой бальзам и заставить несговорчивого пациента хоть попробовать его в следующий раз, после обильного возлияния. Пациент, однако, только морщился, и старался побыстрее раскланяться, ссылаясь на дела.
Узнав о внезапной женитьбе князя, доктор Шульц впал в настоящую меланхолию. Молодые дамы любят лечиться, но им подавай доктора самого модного в этом сезоне и никак иначе, а мода вещь ох какая переменчивая. Это с одной стороны. А с другой – он сделал себе имя как доктор для холостых повес. И в большой степени имя его зависело от того, что он уже больше десятка лет считался личным врачом князя Монго-Столыпина. Оттого-то и таскался к нему незваный. Не приведи господь, возникнет нужда – князь кого-то другого велит пригласить. А так – напомнишь о себе, и поспокойнее на душе станет. Князь не очень-то к докторам благоволит, и привычный распорядок менять не станет без нужды, поленится.
А тут вон какая напасть. Если пройдет слух, что жена князя пригласила к себе другого врача, это еще пол беды. А вот если она найдет нового семенного доктора и для себя и для мужа, а он, Шульц, получит полную отставку - это совсем иное дело. Надо как-то исхитриться, чтобы этого не случилось. К тому же и поздравить благодетеля с законным браком нужно, и подарок приготовить.
Подарок Шульц послал бы дорогой, несмотря на природную бережливость, но, во-первых: это было бы против законов светских – не по чину ему дорогие подарки дарить, а во-вторых: лишний расход мог и не помочь, так зачем же тратиться? Но и мелочь какую тоже ведь не подаришь? Да и затеряется она среди прочих приношений. После долгого раздумья, доктор решился послать некоторые косметики, одинаково пригодные как для женского, так и для мужского употребления, напомнив тем самым о себе и своем ремесле, могущим принести пользу, как князю, так и его жене. Хотя сам он в составлении косметик отнюдь силен не был, и считал их делание ремеслом низким, (в детстве покойный родитель даже прибил его как-то очень больно и выдрал пору клоков волос за испорченное мыло), но чего не сделаешь, дабы сохранить свое положение?
В корзине среди склянок с помадами и притираниями, брусков мыла с разными заманчивыми запахами, особое положение занимал хрустальный фиал с бальзамом. Рецепт доктору Шульцу достался от отца, но и сам доктор внес в него в честь свадьбы князя кое-какие улучшения. Например, заменил Senföl(3) на Meerrettichöl(4), что несомненно, более сочеталось с современной методой лечения. Он даже с некоторым злорадством оборачивал фиал в зеленую папиросную бумагу. Теперь-то князь не посмеет лечиться вульгарными средствами. Он, как человек женатый обязан будет испробовать лекарское искусство своего покорного слуги, не станет же он пить при жене какую-то бурду! А как попробует, так и забудет о другом лечении. А доктор Шульц навечно останется семейным врачом княжеской семьи.
И точно, остался. По крайней мере, молодая княгиня и не думала о смене врача, а князь, как и всякий мужчина, был только рад, что обыденные привычки с появление супруги не были сломаны. Некоторое время все действующие лица этой драмы были счастливы, насколько это возможно в их положении. Счастье закончилось в тот момент, когда князь Монго-Столыпин нашел в медальоне своей супруги портрет одного юного, но очень пронырливого кавалергарда. И, как водится на Руси, залил такой афронт зеленым вином и вступил в тайное общество. Но самым главным несчастьем было то, что однажды вернувшись после собрания иллюминатов в доме князя Курагина в несколько помятом виде, он, не желая возбуждать в прислуге страсть к сплетням, не стал просить рассола, а сделал несколько глотков бальзама доктора Шульца.
Первые признаки надвигающегося кошмара заметила кухарка Марфуша, и даже поделилась своими наблюдениями с посудомойкой, правда, в силу малой образованности, а может еще чего, правильных выводов отнюдь не сделала.
- Капусту квашенную почитай всю господа-то поели! В бочонке ложки две всего и осталось. Барин лично приказывает ее на стол подавать при любой трапезе.
- Известное дело, - пожала плечами угрюмая посудомойка, - когда моя сестра понесла, так всей деревней капусту от нее прятали, она ее бочек пять одна смолотила.
- Да, известное дело, - глубокомысленно кивнула Марфуша, - только вот повару нашему эти бабьи дела не объяснишь, а он ругается и говорит, что капуста к консоме никак не подходит. Ну да ладно, я ее украдкой подавать стану. Глядишь, ребеночек-то примирит барина с барыней.
Следующий, кто заметил неладное, оказался сам доктор Шульц, спешно вызванный к князю Монго-Столыпину. Князь жаловался, удивительное дело, на вздутие живота и проблемы с пищеварением. Однако, у самого доктора возникло ощущение, что вельможный пациент просто-напросто спятил. Это же надо! Первый вызов с момента женитьбы князя и такой ужас!
- От жены, от худой жены, - бормотал Роман Евгеньевич, - все беды от худой жены! Я все про ее проделки знаю! От меня не скроешь!
Доктор решил поговорить с княгиней и мягко, насколько возможно, подготовить ее к нехорошим вестям.
- Скажите, а что ваш супруг в последнее время ел? Может быть непривычная диета…
- Капусту он ел квашенную, - по-деревенски шмыгнула носом заплаканная княгиня, - ее одну и ел, на все остальное и смотреть не хочет. А я эту самую капусту просто ненавижу уже!
Доктор Шульц схватился за голову и строго-настрого запретил князю это блюдо. Княгиня обещала проследить за диетой мужа, однако тот категорически отказался следовать советам. В семействе Монго-Столыпиных назревала капустная война. По чести сказать, князь и княгиня имели еще множество поводов для ссор, но оба ухватились за капустный предлог, не желая говорить вслух о таких малоприятных вещах, как, например, кавалергард Петруша. Монго-Столыпин даже в «Домострой» полез, ища там доводов для капустного спора, и в пылу ссоры, повыдергал всю зелень в садике, устроенном ранее для жены.
- Не даете мне капусты, так вот же вам! Кто в доме хозяин?!
Очень нервенным стал князь. Возможно еще потому, что любимый его арбузный сюртук, служивший верно долгие годы, перестал вдруг сходится на княжеской фигуре, а злобствующая Оленька поспешила от него избавиться. Доктор Шульц, успокаивая плачущего князя, прописал ему в виде исключения капли «Sauerkrautsaft»(5). И после этого сам слег с головной болью.
Через месяц князь упал в обморок прямо на императорском совете. Придворный врач, только-только вернулся от роженицы и мало что соображал, осматривая Романа Евгеньевича, поэтому, вынеся вердикт, сам ему не удивился, зато ошеломил императора, обеспокоенного здоровьем своего советника. Да так ошеломил, что Александр нечаянно объявил войну Китаю, чего конечно же совершенно не собирался делать. Распутывая дипломатический скандал, все забыли о первопричине оного. Придворный доктор выспался и тоже ничего не помнил. А Монго-Столыпину и вовсе забыли в суматохе сообщить о диагнозе. Он до самой последней минуты оставался в неведении.
Еще через несколько месяцев доктор Шульц принимал роды и ругался на всех известных ему языках.
- Девочка, князь, у вас девочка, - сказал он, наконец, , после многих часов мучений, положил ребенка на грудь гкхм… отцу и опрометью кинулся бежать.
В себя пришел он только в Австрии, в каком-то трактире в компании с княгиней Монго-Столыпиной, после того, как ему подали (о ужас!) квашенную капусту. Крик доктора Шульца долго вспоминали в тех местах, но пуще того вспоминали крик его спутницы.
- Иллюминаты проклятые, - нежно ворчал Роман Евгеньевич, глядя на то, как растет дочь Аннушка, - зато точно знаю, что моя!
Однако, никто никогда так и не узнал доподлинно, что же стало причиной такого феноменального случая – не то любовь князя к квашенной капусте, не то изменения, сделанные в рецепте бальзама(6) доктором Шульцем, не то иллюминатские обряды. Так как все действующие лица этой истории по разным причинам хранили молчание, то и должных исследований никто не производил. Нам же о сем случае стало известно из личных записок князя, сохраненных его правнуками.
1) Рассол
2) Бальзам от похмелья
3) Масло из горчицы
4) Масло из хрена
5) Капустный сок
6) Между нами говоря, из двух таких разных растений как горчица и хрен добывают одно и тоже масло, только называют его горчичным по-русски из соображений деликатности. Так что изменения, сделанные доктором Шульцем имели характер смены шила на мыло.
Доктор Редькин
_________________
Одна голова хорошо, а три лучше.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Или нет?
