Адъютанты любви

фига
скандал, после которого ушла Валерия???
ээ, а по-подробнее можно? че за поклеп?
хех, или вопрос -когда же будет выложен конец фильма поверг Валерию в шок и ужас, она не смогла этого вынести и ушла.... бред...
вы все благодарны ЕГ и Валерии за то, что они нашли вам дело - вы изо дня в день обмусоливаете что и как могло бы быть... и при это называете себя фанатами АЛ. да единственное, что нужно фанату ЕГ так это почитать конец фильма и потом еще и книжечку.
а то, что обещания надо держать, это еще мама в детском саду говорила. просто больше всего бесит, что люди считают либо себя слишком божественными, либо других слишком незначительными, что бы давать обещания и плевать на них...
а вы... вот иногда прочтешь тут пару листов, пишут люди как складненько и умно... а на мои реплики сразу слепо дуются. ну, дамы, критику надо тож принимать, а не петь песнь ЕГ только за то, что она видите ли нас кинула, но не сразу))))
сами то подумайте)) какая разница - кинуть сразу или через 2 недели, результат то один! кидалово!))))

ну что, Лотта, извиняться бум? или не любим признавать ошибки?

ты не это ли имела в виду:
ну дамы, согласитесь вас всех банить это было бы слишком круто... Предпочитаю тогда уж сама удалиться, благо сериал у нас окончен и соблазна вернуться как было прежде не появится.

Вот только одно НО miriam я бы сделала предупреждение даже в случае если бы ее слова не относились напрямую ко мне потому как дама на протяжении всего дня занимается тем что на форуме категорически запрещено и на что напирает сама, а именно переход на личности и некорректное обсуждение чужого поведения. (три цитаты я точно насчитала).а это и есть провокация. Но ведь кто же поверит, что я говорю правду?

Так случилось что я в академической среде не три года, а с рождения (родителей знаете не выбирают), но отчего-то мне не приходило в голову, что этим стоит махать как флагом доказывающим твое превосходство и интеллигентность, а соответственно показывающей что остальные до такой высокой планки в культуре общения дотянуться не могут. Это доказывает только одно среда не является родной.

У меня все.

Дамы! А вот и не подерётесь...
gla_murr мне тоже интересно мнение ЕГ, на финал АЛ... Но, что поделать, если не сложилось... Я почти уверена, что если бы была такая возможность, ЕГ обязательно бы "финал" выложила. Может это уже планы "иного" проэкта и ... да куча всего. Да и на счёт денег... Ни кто не работает даром... но тут совсем другая ситуация.
А Щастье!? :P Может быть, что счастье в несчастии трудно писать...

Я не просто смешная, и не просто обхохочешься, я - ЕДИНСТВЕННАЯ ТВОЯ СОБЕСЕДНИЦА - больше никто на тебя не рефлексирует.
А ты с тупым упрямством пытаешься егозить и задираться. Тебе что - заняться нечем? Академическая среда ушла в академический отпуск , а тебя забыли? Так ведь есть куча сайтов, в том числе и порносайтов, на которых можно последить и даже найти настоящих собеседников, а не "культурных с виду дамочек"! Иди, иди,болезная , не найти тебе здесь понимания! И никто перед тобой извиняться не будет!Это точно!

Иностранка!Ей не важно твоё объяснение - она сюда не за этим приходит!

2 Иностранка: потому то и обидно, смотришь, как вы тут идеями фонтанируете.. ну обидно же... понятно, что есть у авторов новые проекты, на которые необходимо время и за которых неплохо платят.. но просто, мы так нещадно костерили ОРТ... а ведь получилось, что в итоге всего авторы поступили так же. просто некторые не хотят этого признавать... просто я думаю, что лучше б ЛГ сразу ушла, а так..душу растравила, пообещала...и в итоге вильнула хвостом. тем более, ведь все придумано было!!! осталось описать.. при чем не главу из книги, а сценарий! это нечестно.

2 Джулия: мда... вы наверное именно с таких сайтов и пришли.. как же легко выявляются неуровновешаннсоти, истинные интересы и низкий уровень культуры... стоит просто выбиться из песни в унисон... держите себя в руках.. я что... я и правда тут редкость, я просто жду 100-105 серии, жду обещанного "завтра".. а вам, дорогуша, тут "жить"... и почему-то мне кажется. что ваши подруги не в восторге от ваших ответов "такой плохой" мне
хех, не подкинете списочек "клубнички" из ваших любимых? ))))

А чой-то вдруг на "ВЫ"? Начиналось вроде с панибратского "ТЫ"!
Адреса порносайтов не скажу - не знаю, но могу посоветовать тебе поискать в поисковиках - Rambler,Google и т.д.
За подруг моих не беспокойся - они мои разные высказывания читали, как и ты впрочем.
Ну девка! Ну нечем тебе заняться. Видать тебе по жизни кто-то хвост приждал, вот ты на мне и разминаешься!
Продолжай в том же духе! Сейчас ухожу, но вечерком попозже обязательно загляну. Обменяемся самоваром дерьма!

))))))))) слу, ты просто находка)) эт надо же какой фонтан: от высокопарных страстей по АЛ до порнухи и хамстава)))) и самое интересное, что ведь сама ж о себе все выкладываешь)) хочешь об этом поговорить?))
так, разберем твою проблему: у тебя есть хвост и на него кто-то наступил и тебе от этого больно. единственное твое успокоение это сидение на сайте АЛ, тебе нечем занятся,тебя никто не понимает,кроме веруальных подруг... ты не терпишь критики и считаешь себя самой умной, а что самое серьезное (о, ужас, это не лечиться) все твои помыслы и желание в обливаниях фекальными массами!!! еще и из самовара!!!
девушки, ее надо спасать! с вами рядом тут человек погибает, а вы на АЛ помешались))

вот и думай потом у кого какие тараканы в голове))) стоит только возмутиться о несдержанном слове (+ без оскорбление в частности вашей персоны), а ты уже усела изойтись на .... целый самовар калловых масс))))))))) бббугагагаа... а про порнуху-так это ваще сильно!!!! не, угарно ты про нее, явно из твоей жизни.
бедняга, одна простая мудрость - по себе людей не судят. иногда, пытаясь облить кого-то грязью, в итоге сама в ней по уши оказываешься. это твой случай)... девка)

))) вот ЛГ! вот, все из-за тебя))) вон уже на какие материи перешли) а дописала б ты 100-105 серии. и было б все успокоение))

Послушайте ..., gla_murr, чего так нервироваться
Вам транквилизаторов не прописать, или уже успокоением не обойдёмся, нейролептики( для снятия психоза)?
Незачем приходить сюда и оскорблять людей, если вам так задела ЕГ, пишите ей в ящик, на ЖЖ или ещё куда-нибудь!
А то читать ваши страдающие отсутствием грамотности посты неприятно

gla_murr может хватит!!! Вы действительно перешли все границы! То что вы себе позволяете не просто хамство, это целенаправленное и сознательное оскорбление всех нас, а не только Джулии Ламберт и Елены Греминой. Вы сознательно все это делаете, только я не пойму, зачем Вам это. Вам что больше делать нечего? Неужели Вы не поняли до сих пор, что финала АЛ не будет? А почему, это простите не Ваше дело. Автор сам решает как ему поступить....И Вы не имеете никакого права ни ЕГ ни нас окорблять....А если Вам негде выплескивать свою отрицательную энергию, откройте отдельную темку и выплескивайте свой яд там....Вам никто не будет мешать...Но знаете, есть такая шутка, змея подавилась своим ядом и отравилась...так что не переусердствуйте....И последнее, мы взрослые люди и если выкладываем в фиках свои идеи, то это вполне осознано и не Вам переживать за наши авторские права....Мы как-нибудь сами с этим разберемся....Я не буду вступать с Вами в полемику...Так что можете отвечать мне в любом тоне...Вы меня не спровоцируете...найдите на других форумах себе подобных и там высказывайтесь, может еще и квалификацию повысите...Удачи!

Девчонки! Спасибо за поддержку!
Но ведь это я сама предложила гламурненькой обменяться "самоваром дерьма".Она тут же повелась! Слаб человек!
И ещё -приход весны можно иногда отследить по весеннему обострению некоторых граждан и товарищей!Что мы с вами и имеем в сухом остатке, а точнее в липком, хоть и в самоваре!
Но с другой стороны дальше с этим существом полемику продолжать нет смысла, потому как вам это читать неприятно и время у вас отнимает на написание постов.
Отсюда вывод:
Гламурчик! Ты утеряла свою единственную собеседницу. Ради спокойствия всего форума обмен самоварами отменяется. Теперь ты будешь разговаривать с пустотой - туда же и метать свой яд!
Упустила ты своё счастье! А оно было ой как близко!
Прощай!
Пы .Сы. На ночь пей чай с мелиссой - оттягивает, да и нервную систему успокаивает, что тебе крайне необходимо!

Спасибо.

Я давно этот сайт откопала, но видео там вроде отсюда

И грузится долго, даже на выделенке.

Зато как приятно - человек с нами радостью поделился. Без ругани, как некоторые

Это да! Спасибо большое , а что ворчим, так это, чтобы форму не потерять.

Гы-гы, я с этого сайта фотки таскала, когда у меня дисков не было

Лучше второе

Вот-вот, та же самая ситуация. Думала, может какая-то новая информация о сериале появилась, а тут вдруг ТАКОЕ на предыдущей страничке. Я в шоке. Неприятно....

Поддерживаю

Дорогие друзья! Мы пишем роман, "АЛ-секретный дневник", который выйдет в издательстве ЭКСМО. В нашей команде - четыре сценариста АЛ, и наша дорогая Лотта! Тамрикоша пишет со мной главу про Тифлис, а Шиповничек пока думает и боится... Но может,еще надумает?
Вот - для затравки, несколько страниц из романа (первый вариант, работа еще идет).

**
Окна казенной квартиры Черкасова выходили на Екатеринскую канаву. Серая вода, серый камень. И серо, неприютно было в комнатах, и даже Петруша плакал целый день. Не хотел есть, отпихивал ручкой ложку, замарал манной кашкой платьице,
- И что ты плачешь? – сердился Черкасов-отец. - Что тебе хочется? Ну что, Петруша, объясни по-человечески? Неужели и я таким был?
- На ручки хочет, - объяснила старушка-немка, которую Петр нанял смотреть за сыном, но Петр так глянул, что немка тут же скрылась на кухне.
А ребёнок плакал. Плюнув на свою новейшую педагогическую методу, Петр взял его на руки и принялся ходить по комнате… После ссоры с Варей, обвинившей его в жестоком обращении с племянником, Петр старался быть ласковым, добрым со своим сыном.
- Вот я тебе накуплю подарков… вырастешь большой... пойдет служить... эполеты тебе налепят… ремень дадут, красивый такой… будешь бляху целый день надраивать…
Плохо тебе со мной, да? Тут ты прав – ни тебе друзей, ни барышень… один я у тебя живу…
И тут ребенок засмеялся. Петр обрадовался, что новая воспитательная метода дала свои результаты… Но почувствовал чье-то присутствие и обернулся. В дверях стояла Аграфена Митрофанова, вовсе уже не та жалкая вдовушка, которую он недавно – слабую, полуживую, истекающую кровью - держал на руках… Груша принарядилась, синие ленты колыхались на шляпке, и именно к этим ярким лентам тянул ручки ребенок.
Груша шляпку сняла, дала поиграть лентами маленькому Петруше… А старший Петр смотрел на милую посетительницу с каменным лицом. Хотя та нежно краснела под его неприветливым взглядом.
- Вы, сударыня, по какой надобности – спросил у Груши Черкасов.
И тут Груша упала на колени, стала целовать Петру руку, называть благодетелем… Он ее с того света вытащил… Не дал ей умереть, погубить свою душу…
-Вот, пришла спросить – не надо ли помочь чего? – лепетала Груша.- Может, в чём нужда имеется? Так вы только скажите – и всё сделаю….
Она была очаровательна, со слезинками на глазах, с нежным румянцем на бледных щеках, она смотрела на Черкасова с восторгом… Ее спаситель казался ей высшим существом, ей хотелось служить ему, сделать его счастливым во чтобы то ни стало… Ибо Петр был несчастен – это поняла Груша своей болезненно-чуткой, женственной душой. Каменное сердце могли бы растрогать этот нежный взгляд, эти развившиеся локоны на висках, - но только не сердце Петра Черкасова. Он смотрел на нее с неудовольствием, точно на чернильную кляксу на важной казенной бумаге.
-У вас ребеночек на руках, плачет?, - просительно говорила Груша. - А я и готовлю хорошо, и за домом присмотреть могу… Петр Иваныч, миленький, я вечно молиться за вас буду.
- А это тоже лишнее. Мне ничего не нужно от других людей. Ступай.
**
День клонился к закату, золотистый луч заходящего солнца пробежал по серой воде и серому граниту набережной, став розовым. В дверь постучали. Петр не обернулся – он весь был поглощен бумагами, разложенными на столе. Бумагами, ясно говорящими – князь Роман Евгеньевич Монго-Столыпин злодей, повинный в преступном разврате и в смертоубийстве.
-Это ты, Демьянов? Не заперто!
… Эти бумаги полностью изобличали его врага… Столыпин, развратник, укравший его любовь, ее жизнь… Нет! Не месть движет сейчас Петром, когда он с удовольствием прикалывает к пухлому делу очередные губящие князя Романа бумаги. Это – каторга для Столыпина…. Ольга останется одна с ребенком в Петербурге… И что же? Ольга потеряна для него навсегда… Он не хочет больше думать об Ольге…
Стук раздался снова. Да чего ж этот Демьянов не входит! Неужто снова запил и в хмелю не может открыть дверь?
В раздражении Петр рванул на себя дверь и на мгновение потерял дар речи. Перед ним стояла Ольга.
Он никогда не знал, как она выглядит, хороша ли она сегодня, к лицу ли одета. Он, обсуждавший с парижскими кокетками все тонкости дамского туалета, знаток модных красавиц. Ольга была не то, что другие женщины. Он не видел усталых глаз, небрежной прически, наспех наброшенной шали. И если бы ему предложили описать сегодняшнюю Ольгу, он бы не смог. Он, Петр Черкасов, око государево, зоркий глаз, приметливый ум, про секретные таланты которого шептались шпионы и тайные агенты всей Европы. Он не смог бы даже назвать цвет ее платья. Ольга – была что-то яркое, сияющее, награждающее и наказывающее своим присутствием, радостное и мучительное. Ольга. Потерянная навсегда, единственная любовь. Как же он ее ненавидел.
-Это… вы?.. – все, что он смог ей сказать. Но да, это она, и он мог видеть ее, говорить с ней.
-С каких пор мы с тобой снова на «вы», Петя? Ты все забыл?
Он не забыл. Ну и что?
- Не понимаю, о чем вы изволите говорить, дорогая мадам Монго-Столыпина. – Петр был безукоризненно любезен, и холодом веяло от этой его любезности.
- Очень хорошо, что зашли. Садитесь. У меня к вам есть несколько вопросов.
Ольга послушно села на предложенный Петром стул.
-С тех пор, как я видела тебя у нас дома, я думала о тебе. И знаешь что? Как бы я не сопротивлялась… меня с тобой связывает какая-то ниточка… она крепче цепи, правда… я так и не смогла забыть, Петя.
- Вот мой вопрос, сударыня… - произнес Черкасов. Что делал ваш муж в день убийства этой девушки?
Ольга смотрела прямо ему в лицо. Он старался не поднимать глаз от бумаг, чтоб не встретиться с ней глазами.
- Ты совсем не слышишь меня? Что с тобой? Посмотри на меня…
Петр наконец встретился с ней глазами, и – о ужас – пол точно поплыл под него ногами. Ничего не изменилось, подумал он в отчаянии. А Ольга наклонилась к его столу, и перо на ее шляпе коснулось его щеки.
Ольга заговорила дружески, доверительно.
-Петя, ты в самом деле, веришь, что мой муж – виновен в том, в чем его обвиняют? Что он бессердечный убийца? Что он мог делать всё это – насиловать, убивать, заметать следы. Таиться годами… обманывать…
- Я думаю, что вам нужно ответить на мой вопрос, мадам. Это поможет следствию.
-. Он не может быть таким двуличным чудовищем… я верю ему, а ты поверь мне.
-Улики говорят против него. У меня есть свидетельства очевидцев, которые видели вашего мужа в день убийства, даже больше – в час убийства в той самой комнате, у той самой девушки!
-Пётр, кому как не тебе знать, как сильно порой ошибаются люди, и как легко можно обмануться, слепо доверяя только букве закона!
-Вы отклоняетесь от темы. Итак, где был ваш муж…
-Пётр, я умоляю тебя – прекрати это. Я выполню любое твоё желание!
Петр сразу понял ее, с первом минуты, как увидел ее в дверях своей квартиры, все понял, но боялся поверить.
-Что вы имеете в виду? – спросил он деревянным голосом.
- Я знаю, ты любишь меня… любил…я небезразлична тебе… скажи мне, это так?
Теперь Ольга смотрела ему прямо в лицо, и он почувствовал, как вся его каменная решимость исчезает. Свет ее глаз словно пронзал его, и в груди точно узелок развязался, словно камень свалился с души… Нежность, нерассуждающая нежность затопила его душу. И с этой нежностью он был бессилен бороться. Ольга встала со стула и, подойдя к окну, задернула занавески.
- Никто не должен узнать об этом, Петруша…- сказала Ольга решительно.- Пётр, я буду твоей… сколько захочешь… ты ведь любишь меня… вспомни. Как хорошо нам было вместе…Иди ко мне…
Петр приник к ней, медленно провел рукой по шее, по волосам. Страсть уступила место нежности, но близость Ольги сводила его с ума. Петр забыл обо всем.
-Ты… действительно пришла… и хочешь снова быть со мной…
- Петя, но ты… ты должен снять с Романа Евгеньича все обвинения…
О чем она? Петр кивал рассеянно и все прижимал к губам ее легкую руку. Боже, как знаком ему каждый ее пальчик, каждый ноготок. Как он мог жить столько времен без этой руки. Как он не умер без нежности этой щеки, без этой щекочущей его ненасытные губы белокурой пряди…Точно умирающему от жажды дали несколько капель воды…
Ольга попыталась отпрянуть от него, вдруг заговорила умоляюще.
-Я… Петя, подожди… давай… давай поговорим о моем муже… он…
Петр не слушал ее. Музыка ее голоса так близко – вот что делало его счастливым. Оленька. Любимая. Он осыпал поцелуями это милое, родное лицо.
- Я знаю… ты не могла прийти просто так… тебе нужен был повод. Ты придумала этот… видишь – я все понимаю… ты глупая… такая глупая… я знал… я ждал, что ты придешь ко мне…
Он целовал ее щеки, ее глаза, пил ее слезы… Но отчего она плачет сейчас, когда они наконец вместе?
-Петя… Петя… послушай… прежде чем… это случится… я хочу знать, что ты обещаешь… что мой муж… что с него снимут все обвинения…
Петр не верил своим ушам. Что такое она говорит? Губы, которыми он припадал к ее нежным щечкам, к ее шее, стали вдруг холодными как лед. Петр выпустил ее из своих объятий.
-Так ты… - заговорил он медленно, подбирая с трудом подходящие слова, описывающие то, что он сейчас понял, - ты действительно собиралась отдаться мне ради…
Ольга смело выдержала его сверкающий взгляд.
-Я должна спасти своего мужа! Я уверена, он невиновен…
Петр молчал.
- Неужели ты так любишь его, Оленька? –тихо спросил он.
Ольга молчала. Слезинка висела на ее ресницах. Петр смотрел на нее, и сердце сжималось вечной, неистребимой любовью- уже не страстью, жалостью… Он подошел к ней и обнял утешая, как ребенка.
-Оленька… - прошептал он. - Почему все так?
-Петя, неужели это мы с тобой? Неужели все это происходит с нами?
И какое-то время они стояли, приникнув друг к другу, как двое несчастных, потерявшихся детей. Но вот Петр начал приходить в себя, Ольга съежилась под его изучающим взглядом.
-Попытка повлиять на решение должностного лица? – со спокойной иронией осведомился он. И продолжил с улыбкой, от которой застыла кровь в ее жилах…- Как часто, мадам Монго-Столыпина, вам приходилось действовать подобным образом?
Ольга, красная от стыда и унижения, поправила волосы, устремилась к двери. Но Петр поймал ее за руку, властно усадил на стул.
Петр положил перед собой бумагу, очинил перо, начал писать, проговаривая в слух слова
-Сего дня сего года… подлежащий дознанию через окольных лиц Роман Евгеньевич Монго-Столыпин подослал в канцелярию свою жену, которая…
Ольга вскрикнула, закрыла лицо руками. Петр бросил перо и резко отвел руки Ольги от ее лица.
- Это он подговорил тебя? – спросил Черкасов с интересом. - Он заставил предложить себя в обмен на его свободу? я знал, что твой муж хитрый и расчетливый, но не думал, что он может так поступить с тобой…
Ольга плакала, со страхом глядя на Петра.
-Все, что ты говоришь, это ужасная, несправедливая ложь, я…
-Теперь он заплатит за все! Иди же к своему мужу и скажи ему, что Черкасова нельзя купить. Даже твоими прелестями. Уходи. Ты не нужна мне больше. Уходи.
Ольга пошла к двери.
-Прости меня, - тихо сказала она в дверях. Но Петр не поднял головы от бумаг, в которые он углубился.

Стелла, здрвствуйте!
Сейчас, насколько я знаю, большинство телевизионных, кино, литературных (кроме некоммерческих авторских) проектов имеют нескольких авторов, просто издательства это не афиширует. Думаю, что за псевдонимом ЯЕлена Толстая скрывалось несколько человек... А единство замысло и стиля всегда на каком-то одном человеке, в данном случае - это я, как автор сюжета, характеров и т д.
Наш Роман пишется по четкому плану, по диалогам ( где они были), по эпизодникам ( вфинале), и видение персонажей и трактовка сцен уже известны и четко определены. А по стилю- да, месяц будем править... И финальная правка будет моя - хотя я и сейчас пишу сама многие главы....
Это - изначально коллективная работа была,хоть и по моему сюжету и с моей редактурой. И так и будет...

МИХАИЛ ЛУГИН!!!
Это все типа его куски его романа, плюс его дневники, а публикует он их много времени спустя, чтоб рассказать правду о том, что было с ним и его друзьями. Поскольку люди Реджинальда Скотта опубликовали на деньги иллюминатов дезинформацию, где сообщили о смерти Петра и безумии Монго. И сумели заставить подписать книгу старенькую двоюродную тетушку Платона Толстого...

Елена Анатольевна, я не боюсь Просто реально оцениваю свои возможности. У меня нет ни времени, ни условий писать такие большие главы. Но кое-то написать я бы все-таки смогла. А уж корректировать и редактировать - всегда пожалуйста. Это для меня уж точно не трудно.

Ага! Так и будет. И имя запатентовано.
Ну что ж! С почином! Запомните сегодняшний день!

Если скажете, как вставить картинку, я вам кое-что покажу!

А если на жестком диске компа?

Если на жестком, то никак. Увы. Наш форум только из сети грузит. Для этого придется сперва в альбом в инете занести картинку. Ну потом можно из альбома удалить, если что, и она здесь исчезнет.

Тогда надо ее сначала где-то в сети разместить, например, на foto.radikal.ru

Ну да, надо зайти на http://foto.radikal.ru/
Нажать обзор, найти файл на компе, потом нажать загрузить, а потом из открывшегося окна скопировать пункт 8 и всё, вставить в сообщение

Родной дом был пуст и тих.
Варя заперлась в своей любимой комнате. Сидела за роялем. Хотела наиграть «Колыбельную» Степана… Тронула клавиши… Степан… Друг… Дорогой друг… Вспоминать было еще больнее, чем пытаться играть. И Варя заиграла.
Мелодия звучала нежно, хотелось жить, любить… Перед глазами стояло лицо Степана с его улыбкой. «Да разве они так вас любят, как я вас люблю, барышня? – будто услышала она знакомый голос. « Я вас на руках отнесу к тому, кого вы любите, ковром вам под ножки лягу»… Варя играла, с душой, с блеском, которого он так хотел от нее добиться во время их прекрасных уроков музыки… «Ему бы понравилось, как у меня наконец вышло это престо», - подумала Варя, и долго сдерживаемые слезы так и брызнули из ее глаз..
- Это было очень красиво, Варвара Петровна. Прекрасная мелодия.
Этот человек появился неслышно, как всегда. И смело и ласково смотрел ей в лицо своими зелеными глазами.
Варя порывисто вскочила из-за фортепьяно. Листки нот рассыпались. Моабад-хан – а это был именно персиянин – с подчернутой учтивостью стал собирать листочки.
- Я снова у твоих ног, Северная звезда, - спокойно молвил он. И – поцеловал край ее платья.
Теперь во всем, что делал персиянин, чудилась Варе угроза легкая насмешка. А близость его теперь пугала, точно близость опасного и непонятного зверя.
- Как вы посмели сюда явиться? – вот и все, что пролепетала Варя. «Слова, достойные какой-нибудь жеманницы, московской кузины», - пронеслось у нее в мыслях по старой привычке анализировать все свои чувства. Лучше не думать, не пытаться понять себя, не вглядываться в эти зеленые глаза, а пропищать отшлифованную формулу жеманных барышень. – Как же вы посмели? Прошу вас покинуть этот дом….
- Но что вас удивляет? Я хотел видеть вас. Вы – моя невеста.
Своими бесшумными шагами персиянин приближался к Варе, и улыбка играла на его губах.
- Вдруг… вы уехали из Невревки… так кажется называется это имение? Слова мне не сказали… вы меня совсем запутали… разве русские девушки бегают от своих женихов?
«Не издевается ли он надо мной», - вдруг подумалось Варе.
- Не подходите ко мне! Я не могла там больше оставаться. После того, как вы смертельно ранили ни в чем не повинного человека!
Моабад-хан пожал плечами.
- Это был честный поединок. Я не виноват, что стреляю лучше, чем он.
- Бедный Степан не сделал вам ничего дурного.
Моабад-хан посмотрел на нее с интересом.
- Дуэль - это мужское дело. Женщина не должна в это вмешиваться. Даже по обычаям франков… По которым вы здесь живете…
«Говорит не то, что думает… Отчего я раньше этого не понимала? Говорит, а сам изучает меня. Что мне Степан, изучает. Бедный, бедный Степан… Я предаю тебя сейчас, глядя в эти глаза!»
Варя отвернулась от Моабад-хана, отошла. Все равно ей казалось, что она чувствует тепло его горячих рук.
- Но Степан был моим другом! – воскликнула Варя. Попытаться ему объяснить на прощанье… На прощанье? Неужели они и впрямь расстанутся?
Моабад-хан нахмурился. Впервые в его ласкающем голосе прозвучало раздражение.
-У вас так много друзей, мадмуазель, что я запутался… , - сказал он на своем безукоризненном французском… - Мсье Толстой. Мсье Лугин. Теперь этот Степан. Я понимаю – франкские девушки смеются и шутят до поры до времени. Но… Мне это все не нравится.
- Если бы вы знали, кого вы загубили! – Варя еле сдерживалась. - Степан был гениальным музыкантом. Эта музыка, которую вы слышали… ее написал он!
Зеленые глаза глядели недобро и будто изучая, но голос был по-прежнему спокоен и ласков.
- Мадемуазель. Если этот музыкант услаждал ваш слух, то я действительно могу понять причину вашей печали. Но, может быть, мне удастся как-нибудь искупить мою вину?
- Этого нельзя искупить. Никогда!
- Отчего же? Я подарю вам своего музыканта Али, он путешествует со мной. Я купил его в Багдаде за огромные деньги. Я осторожен со словом «гениальность», но сказал бы, что Али весьма искусный исполнитель. Вы прикажете ему выучить те же пьесы, которые играл Степан. И вскоре вы не заметите разницы, уверяю вас.
Спокойное бессердечие этих слов на минуту лишило Варю дара речи. Она задохнулась. И увидела, что ее жених явно забавляется ее волнением.
«Я совсем, совсем не знаю этого человека…» - подумала она. «Я погибла, отдав ему свое сердце. Что делать?» - а уста ее, будто вспомнив уроки благопристойности тетушки Евдокии, вымолвили заученное:
- После этих ваших слов, я прошу вас, сударь, лишь об одном - покиньте этот дом.
И хотя Евдокия всегда категорически запрещала Варе любые движения руками во время светской беседы, Варя не удержалась и махнула рукой – в строну бюстика Руссо, к выходу, к двери, увитой выращенной ею лианой. Прочь из ее жизни.
Но персидский принц с улыбкой проследил за гневным, изгоняющим его движением Вариной ручки, а двинулся в совершенно противоположном направлении, прямо к Варе, не сводя с нее глаз. Варя снова чувствовала жар, исходящий от него.
Теперь он смотрел на Варю с любопытством.
- Разве ты этого хочешь, северная звезда? Ты же говорила, что не можешь жить без меня. Неужели ты меня обманывала?
- Я… совсем не знала… вас… как вы могли стрелять в Степана? Как?
Моабад-хан пожал плечами, как скучающий человек, вынужденный объяснять всем понятные вещи.
- Что ж в этом плохого? Человек, сумевший сделаться из крепостного раба офицером, - опасный соперник. Вот и хорошо, что я покончил с этим. Я убью всякого, кто захочет быть с тобой. Я мужчина, а ты женщина, и ты принадлежишь мне. Разве я не прав?
Он был уже совсем рядом. Тепло шло от его плеч, его рук, его глаз… Аромат гвоздики от его аккуратной рыжеватой бороды… Ни у кого из ее знакомых кавалеров не было и не могло быть бороды, мелькнуло в голове у Вари. Закрыть глаза, положить голову на это горячее плечо, забыть обо всем… Голубые глаза Степана смотрели из прошлого с нежным пониманием. «Прости, Степушка… Да… Он простит. Он мечтал только, чтоб я была счастлива».
- Я никому не принадлежу! Закричала Варя. Она уже не думала об уроках благопристойности, не смущалась опасной близостью того, кого она полюбила. Варя смело встретила взгляд своего возлюбленного. Бывшего возлюбленного.
- Разве ты это мне хочешь сказать сейчас, Северная звезда? Разве ты не хочешь, чтоб я остался с тобой? Русские девушки так же лживы, как и персиянки. Жаль.
- Наша помолвка разорвана!- закричала она громко, торжествующе.
И впервые за весь этот разговор персидский принц перестал улыбаться своей неуловимой улыбкой. Ее сердце невольно сжалось.
…Варя следила, как Моабад-хан, учтиво поклонившись, своей бесшумной походкой шел к выходу. На секунду ей захотелось, чтоб он обернулся. Но он не оборачивался. Он уходил из ее жизни… навсегда? Но- Варя с ужасом это поняла – не из ее сердца…

Это один из вариантов обложки!
]

вот еще вариант, но все еще обсуждается

Прочитала. Думаю, можно обсуждать?
Написано хорошо, читается легко. Что-то вроде дамской литературы хорошего уровня.
Только… решительно нет впечатления, что это именно дневник Лугина. Я уж не говорю о том, что написано все-таки по-женски, мужчина так бы вообще не написал. Как бы Лугин это писал? Помнится , как раз поднимался вопрос о том что Лугин чего-то не знал и не мог знать. Предположим, ему об этом событии рассказал Черкасов. И что? Именно с такими мелкими подробностями? Про все слезы, пряди и руки? Не слишком ли? Или Мишель все это сам художественно домыслил? И не счел бы это неловким? Все равно, много розового туману получается. Я даже приношу извинения за свое высказывание, я не хочу сказать ничего плохого, написано хорошо, и я заранее прошу простить за возможные высказывания, которые автору могут не понравиться. Но хочется, чтобы книга получилась убедительной, и это был бы достойный ответ ОРТ.
Так вот: по-моему, не написал бы Лугин так, с подобной откровенностью про Черкасова.
Может, логичнее все-таки «давать слово» и другим героям? Взгляд с их стороны на такие вот личные события.
А если уж Мишель пишет дневник, там были бы уместны и даты, и отступления, и замечания, и его размышления. Их так и можно было бы курсивом выделить, типа «заметки на полях».
И еще: Дневники тогда ведь писали вообще почти все. Так что можно было бы именно делать вставки «Из дневника….Ольги Николаевны» например. Или прямо вставлять «написанные письма» - от первого лица.

Про второй эпизод. Ну, наверное, более вероятно что Варя ему все это и рассказала. А он это художественно обработал и даже мог дать ей для прочтения. По смыслу получается так. Но это описание событий, но не дневник. Получается что должен быть еще именно дневник.

Про обложку.
Ну я бы сделал ее скромнее – без больших портретов. Но возможно это делается чтобы обратить внимание на обложку и для быстрого опознания. Тогда это оправдано. Ну лично я бы разместила побольше героев и не очень крупно, даже возможно в какой-то дымке. Так сказать – патина времени. Или даже портреты на таких листках, как будто обгоревших по краям или обтрепанных как старые пожелтевшие документы, это возможно еще будет символизировать известное утверждение другого литературного героя «Рукописи не горят». Вот минарет и надписи ИМХО хорошо смотрятся, гармонично. А портреты – ну в первом варианте Мишель периода Парижа и общения со Спартаком – от этого вида меня постоянно потряхивает. Да и не только меня, думаю. Так что впечатление –бррррр. К тому же книга относится к периоду Персии, а там он – в парижский, прошедший период и в штатской одежде. Нелогично.
На втором варианте Моабад и Варя смотрятся хорошо. А Мишель – как будто где-то там, в облаках. И опять – в парике, а это вообще период царствования Павла, при чем тут это?
Кстати, помнится, что предполагался портрет Автора в мундире на обложке.

Да, так было в планах сериала. Но сейчас может быть - какие-то линии по времени меняются и совмещаются в других местах, потом, поездка Монго в Тифлис у нас сейчас не после Аустерлица, а во время, сразу после возвращения из Персии.
Но - в книге будет свадьба Лугина и Вари, воссоединение Ольги и Петра, новый роман Монго - с княгиней Тамарой, воскрешение Степана, который на свадьбу Вари и Лугина как раз и попадает, и много чего, дружба Дарни с Евдокией , путешествие Платона имного еще чего. Ведь цель этой книги - дать героям Щастье и надежду на Щастье.

В гареме одн из наших сценаристов был и все рассказал. Но вот например как был устроен внутри в 1804 году Красный Кабачок, злачное место под Петербургом, что ели-пили, из какой посуды -потому что книга начинается через Филера - если у кого есть тайное знание, то поделитесь , спасибо скажем пребольшое!

Это "Секретный дневник" всей компании, Лугин собрал все свидетельства, что-то домыслил как писатель и опубликовал, что рассказать правду после смерти последнего из них и противостоять пасквилям Скотта. Варя Мишелю перед свадьбой отдала свой дневник, где все рассказано про себя и Ольгу. А его собственный дневник будет идти контрапунктом через всю рукопись от первого лица, с пометками на полях этого романа, комментариями и т д.
Про - "любовный роман" - смысл - чтоб все было ярким и хорошо читалось, это просто две любовные сцены, но надеюсь, будут и авантюрные, и детективные страницы, а будет вся линия с Филером, линия дружбы Платон-Мишель, линия Дарни,дознание про Монго, сарбазы- война-Вася Шаховской...

Елена, очень приятно снова видеть (и читать) в нашей теплой компании ! У меня вопрос: есть ли у Вас уже выстроенная схема-скелет всего дневника с событиями и датами и можно ли нам это узнать?

Елена!Здравствуйте! Очень рада , что Вы снова с нами и что мы всё-таки увидим книгу!
Но можно я тоже немного критикну?
Я абсолютно согласна с Ихой - оформление обложки неудачное.Больше мне нравится 1 вариант, но на фотографии Михаил Лугин мало опознаваем, да и фотография откровенно неудачная. У девочек в различных темах есть много фотографий, наверняка найдутся и такие, которые подойдут для полиграфии.
Второе оформление мне вообще не нравится из-за того, что на ней крупным планом Моабад-хан - это только мы, "старые работники культуры" , ещё можем его вспомнить и опознать, но читатели, которые сериал смотрели урывками, хотя он им и нравился, вообще не поймут, кто этот человек.
И ещё я очень рада, что у Вас в соавторах Лотта - она такая молодчина, я зачитываюсь её историей.
Надеюсь, что Шиповничек всё-таки даст согласие на написание глав - от этого книга только выиграет!

Обложка не зависит от нас напрямую, голос - совещательный. Этим занимаются маркетологи. А фотографии еще ищутся.

Полностью согласна с предыдущим оратором .
Да и Варе тоже могли бы подобрать другую фотографию, не увековечивать то морковное безобразие .

Да и парик на Мишеле тоже не самая лучшая идея

во всех случаях - фото Вари и Лугина явно будут на обложке. Так что членам известной лиги придется листать книжечку, зажмурив глаза.
Мне-то кажется, что на обложке нужны Лугин-Варя-Моабад, потому что это та история, которая начинается и заканчивается именно в этой книге.
но - опять-таки - это специалисты из отдела продаж Амедиа будут решать. Это их работа. А я вам буду показывать новые варианты -если мне их пршлют! Вот, кстати, еще один вариант, но он кажется
не прошел в издательстве

Елена! Солидарна с издательством Эксмо! Я бы тоже на их месте отвергла. Всё-таки книга, как ни крути, должна продаваться. А для этого необходимо, чтобы читатели, проходя по книжному магазину и разглядывая полки, зацепились взглядом за фотографии полюбившихся героев и тормознули, взяли в руки книгу и помчались с ней на кассу. Мимо той обложки я бы сама проскользила взглядом, несмотря на то, что пришла как ищейка выискивать именно эту книгу.

про парик я сказала, что это не из нашего (1804-1806 год) времени

план романа вы имеете в виду? Конечно, есть. События Дневника - 1804-1806 годы. А календарь будет немного отличаться от сериала, т к в сценарии мы были привязаны к съемкам. Март снимался в октябре, а события июля 1805 года пришлось втискивать в ноябрь 1804. Потом, в романе можно безболезненно перескакивать как нужно - типа "Прошло три месяца (три года, три дня). Но она не могла забыть, как... и т п"

Актер был хороший. Я героя не люблю, хотя и признаю, что колоритный он был персоонаж. В любом случае, когда пишешь, все воспринемаеться немного по другому. Вживаешься в ситуацию и начинаешь их всех понимать и жалеть

Актёр хороший, а вот ассоциации - дурные. "Вилки-то мы нашли, а вот осадок остался..."

Фото Вари и Мишеля и должны там быть, но их же можно и поинтереснее подобрать! А вот Моабад в предложенном варианте слишком "лезет" в глаза, может как-то переставить акценты на более узнаваемых героев?

Как я рада, что будет роман "АЛ - секретный дневник", написанный ХОРОШИМИ авторами! Он обрадует и нас, верных читателей фан-фиков АЛ, и наших зарубежных родичей-эмигрантов. :P Уж этот роман будет достоин полки в домашней б-ке, чтения-перечитывания, и эмигрантские дети в США будут читать его с удовольствием и с пользой. А там, глядишь, и другие романы серии АЛ под руководством ЕГ пойдут.
Да здравствет Елена Гремина:!::idea::!:

Это близко к тому, что мы хотим делать. Дневник как комментарий к роману с воссозданными по разговорам и воспоминаниям других героев событиями.

Про злодеев писать интересно А Спартак у меня никакого негатива не вызывал: милый такой дедушка-убивец
А вот Моабад не проявился из-за закрытия сериала, м.б. я бы его, как зритель поняла и пожалела, но чего нет, того нет. Да - Лотта зритель и Лотта автор совершенно две разные Лотты просто мне понятна и та точка зрения и другая.

Название - "Секретный дневник".
Ну а книжка - да, постараемся чтоб она была хорошо читаемой, интересной и включала разные по жанру линии - как было в сериале. А Дневник Мишеля Лугина будет проходит через весь роман . И надеюсь, понравится любителям старинных писем.

Та книга, которая в нашей душе, всегда самая лучшая... Но мы надеемся, что это будет книга "сбывшихся желаний" прежде всего для нас, авторов АЛ, внесших огромное количество искреннего труда в эту работу травмированных тем, что наши герои были брошены в тоске и печали. А будет ли наша книга для вас ТОЙ книгой - подождите... А вдруг?
Многие фики здесь на форуме очень хороши, но далеко ушли от сериала. Если действительно АЛ станет книжной серией ( что зависит от многих факторов), то одну из книг можно было бы сделать собранием лучших фиков.

Но если дневники разных герое будут отражать взгляд разных персонажей на одни и те же события, думаю будет интересно. ИМХО.
Ну вот одно и то же событие, в котором замешаны, к примеру Монго-Петя-Оля, в восприятии каждого из них. Это же будут 3 очень разных точки зрения. А Мишель, положим, дает всему иронические комментарии.

Книжка называется - Секретный дневник. И речь будет о судьбе и Мишеля, и Петра.
И кроме "любовного романа" - истории двухзамужеств -Ольги и Вари - которые важнейшие сюжеты этой истории- там будут и авантюрные, шпионские и т п. линии.
А дневник Лугина о первого лца, полностью стилизованный под дневник того времени, как таковой будет контрапунктом всего романа.

А что конкретно нужно спросить в этом музее? Я могу съездить.

Заметано. Адрес скопировала, попробую, если не прогонят, и накатаю отчет.

На что, к примеру? Неужели ты хочешь, чтоб вместе со слоджнейшим вопросом оформления обложки весь маркетинговый отдел занимался поиском названия?
На самом деле сразу было понятно, что вся книга в стиле дневника Мишеля не получится, это не реально....
А простому народу вообще по барабану стилистика дневник это или нет, ИМХО, просто надо названия вынести звучное и героя популярного на обложку и полюбившегося, ну если конечно, ты предлагаешь Петруся

гыгы, конечно сложно сделать так, чтоб книга стала для всех воплощением мечтаний Ну нельзя же угодить всем, а кто хочет , действительно, воображение оно полезная вещь
Меня в принципе сюжет устраивает стилистка по этому поводу вопросы есть. конечно, ну будем ждать, что получится

На первой то, гы, есть, есть, так что все, кто на обложке у Горшка отпадают, и Петрусь, И ОН, и Монга ...
А на счёт обложки, я конечно в маркетинге не смыслю, но так лучше ИМХО...

гыгыгыыы Петруся гришь, а что? Петр Черкасов. На страже чистоты и порядка. ну или проще Железная челюсть его имераторского величества
Ну если серьезно, то меня коробит именно нестыковка женского стиля изложения и упомянания в названии дневника Мишеля Лугина, ну не мог такое написать мужчина, хоть пинай меня бульдозером! Если нужно было писать именно секретный дневник, пожалуйста пусть это будет дневник одной из наших любимиц или Юлии, или кого угодно в кринолине, но к Мишелю это никакого касательства не имеет!
Кстати, по этому поводу у меня вопросик, Елена, а в состав вашей боевой дружины включены особы мужеского полу или господствует полный матриархат?

Гы! Интри, кстати о кринолине, ты на кого это намекаешь, а?

Интри! Не мешай автору пиарить любимого героя!
Пусть будет в названии секретный дневник и автор Лугин!
А особи мужского пола такие романы не пишут и чаще всего даже не читают - кровищщи маловато, ни слова про бизнес, ни слова про политику, философию и прочая, прочая, прочая.....
На моем веку есть только один показательный случай , да и то исключение, подтверждающее правило - английский сериал "Гордость и предубеждение", мужики смотрели и многим даже понравилось!

А если писать действительно дневник Лугина, то придется пролопатить письма, воспоминания и записки Лунина. В этом случае придется включать размышление об устройстве государства российского, о конституции, о католичестве, о духовности и т.д. Ну и кто это читать будет? Ты да я да мы с тобой? А остальной тираж куда?

И я!!!!Я тоже почитала бы.

Ольшил! Ну ты третьей будешь! Значит чтение автоматически перерастет в массовую пьянку -на троих!

гыгыгыыы olshyl , видимо изделие горшка плотно впилось мне в пятку, вот и прорывается чур меня, чур! ни на кого не намекаю, говорю что думаю и вообще особа я безхитростная и трепетная
Джулия Ламберт, да не мешаюсь я, пущай пиарит, но поворчать то можно? и заявить свое : А Баба Яга против!а про ГиП лучше не упомянай, а то я опять последний фильм вспомнюи начну разражаться гневными тирадами на полстраницы!

Еще я и, наверное, Критикесса. Но узок круг этих людей...

И Тамрикоша тож.

Точно, обложка - что надо. Добавить туманного Моабадушку с упоминанием "по заказу отдела маркетинга" - и будет полный ажур!

сама не знаю, чей то меня сегодня все митинговать тянет, но я требую внесения на обложку и третьего претендента на обладательнице сего морковного безобразия! Все-таки для сохранения интриги потенциальный читатель не должен только взяв книжку в руки, сразу понять кого она любит, а кто так, туманная страсть

Вы видимо, имеете в виду самое первое название - "Дневник Мишеля Лугина", но от него менно пришлось отказаться из-за всего того, что вы здесь на форуме писали - что иначе пришлось бы забыть о других линиях т д
Секретный дневник - это название всего романа, и это не значит, что это все дневник именно Мишеля. Там будет, как полагается, предислове таинственного издателя, собравшего воедино все материалы по судьбам всей компании, в том числе и дам. А сам Дневник Мишеля будет вкраплениями и комментариями в этот общий роман в стиле именно мужского дневника.
У нас в команде сценаристов мужчин было больше, и они прекрасно работали. Но то, что касается диалогов- самые забористые, озорные, мужские шутки ТВИКсов, которые вы все цитируете - сочинили НЕ мужчины. Так что без шовинизма, пожалуйста. В каждом человеке есть и мужчина, и женщина, как известно, и писание - прекрасный повод достать из себя парочку других личностей!

Ну опять вы мне шьете любимчиков! Автор любит ВСЕХ, спросите Лотту!
А у меня в ЭТОЙ книге любимчики новые персонажи - Зулейха-Селимхан, Моабад, Петр Ланской - он же Дели-хан и княгиня Тамара!
А в юности мне, как всем хорошим девочкам, нравились плохие парни типа Платона Толстого!
А Секретный Дневник и автор Лугин - чтоб сразу дистанцироваться от книг Амфоры на самом деле. Поэтому очередной псевдоним всех запутает. А под своим именем я не хочу из этических соображений, так как по моему сюжету работала команда сценаристов.

Елена, еще раз прошу прощения за излишнюю въедливость, но видать у меня сегодня такое настроение Насчет диалогов, то раз они писались в основном дамами, так что же удивительного в том, что они нравятся нам, то есть опять же дамам? Я интересуюсь не диалогами, а как раз стилистикой изложения, потому что то, что вы выложили никоим образом мужским видением не попахивает. Будем считать, что вы меня успокоили.
Теперь к названию, я поняла уже, что вы его изменили, но как ни крути в качестве автора вы же ставите Мишеля. Это мне напомнило ситуацию с Васей Шаховским, как ход это не спорю, замечательно, но вот практическое воплощение весьма затруднительно и попахивает нестыковками. Если Лугин заявлен в качестве автора, то это он пишет все это про локоны, запахи и выпивание слез, или это тоже было от издателя?

Варианты обложки 2 и 3 представленные эдесь совсем неплохие. (немного доработки и будет хорошо)
На оболжке можно оставить Лугина, Варю и Моабада (если есть дворец, думаю логично было и его сюда поместить. Без разницы в дымке или без нее)
И еще, не буду оригинальна если упомяну, что содержание дневника не похоже, если бы его писал мужчина. Хотя, в целом, он читается легко и непринужденно.

Девочки, оно правится будет!

Интриганка, вот ради вас я посчитала количество М-Ж в команде. И это соотношение -3:2. И - уверяю вас, все определяет не пол автора, а способность бытьв эту минуту кем-то другим. А про стилистику - в "мужских сценах" - стилистика у нас другая.
Про локоны и выпитые слезы - почитайте Байрона и других романтиков...
По нашу книжку - Лугин от первого лица пишет свой Дневник, комментарий к Роману. А роман якобы составлен из писем, интимного дневника Вари, показанного мужу перед свадьбой ( эта сцена будет в романе), донесений Филера, служебных записок Монго и Петра, пьесы, написанной Юлией. И роман не предназаначался для публикации, а таинственный Издатель его тиснул.

Дневник - это только "вставка" в роман, и он будет от лица мужчины.

человек между востоком и западом, между доблестью и предательством, жестокостьюи любовью - всегда интересно.
Потом, он главный злодей Секретного дневника, кроме конечно Дарни и Скотта.

В этом полностью с вами согласна Все наши АЛ, которых мы так обожаем и ненавидим, появились на свет именно благодаря сценаристам. За это - всегда спасибо!!!
А изданные отдельной книжкой фики - это уже что-то из области фантастики. Приятной, конечно.

Байрона и прочих романтиков я читала, но в более романтическом возрасте Но поэзия и проза это все-таки разные жанры и в прочитанных мною прозаических произведениях этого напрвления, написанных мужчинами таких оборотов, должна признаться, не встречала И еще один вопрос, а кем написан тогда этот якобы пиратски изданный роман?

Хан - злодей романтический и притягательный, погибель Варечки.
А Дарнюша найдет маму и станет главным иллюминатом. А настоящий дом найдет в Черкасово.

Ну самые забористые обороты мы поправим в стилистической общей правке! ( Но важны жанровые эмоциональные куски). А вообще это же еще не готовый текст, а горячие блинчики из кухни АЛ-романистов!

Так ведь здорово. Просто, мы тут без Вас, очень далеко ушли от оригинала. Каждая своего героя создала. Вот теперь перестраивать немного сложно. Но и интересно. Вообще, наш прецедент достоин отдельно романа, мне кажется. Очень интересно все это, правда!

Ну не лингвист я и жажду оправдания!
В фразе" не мешай автору пиарить любимого героя" имелось ввиду МОЕГО любимого героя, а не любимого героя автора!
Интри! Платошу я люблю, но Лугин мне дороже! Что ж удивительного, что я , как и в старые добрые времена, бьюсь за интересы СВОЕГО любимчика!

Она поймет свои заблуждения ( после обретиния своего папы, она же у нас сиротка практически), что она всегда любила Мишеля, а Моабадик - Роковое Искушение.
Но да, погибельные сцены запланированы в ассортименте.

Ну а все-таки роман якобы написан Мишелем? И конкретно эти выложенные части?

Джулия Ламберт дык я не протестую, борись! Но я тож буду когтями орудовать за счастье Платоши, тем более я осталась тут чуть ли не в единственном экземпляре из его лагеря, буду буйствовать за всех!

А мне еще интересно. Дарни найдет свое тихое и спокойное ЩАСТЬЕ. А хан? Или он появился специально для того, что еще больше запутать ВП в ее чувствах?

Мысленно и я с тобой Жаль, оставлять темпераментного красавчика несчастным.

Интри! Ты забыла, что я член СЯПТ -поклонница Твиксов, значит в большинстве случаев я со своими , ну то , что у приличных женщин называется "когтями", буду на твоей стороне!
Короче! Даешь Платошу третьим на обложку, а Моабадушку в размере 3х4 на минарет!

Гы, ладно уж, раз все настаивают, то могу гностика тиснуть
Светочка, и рада бы ПП , но как то не в кассу, прости

Я могу всё что угодно, точнее фотошоп , просто для сюжета это не подходит, там жн типа выбор ВП между задуренной своей башкой и чуйствами настоящими, ну я так понимаю

С молниями на Мишеля
А действительно, логичнее выглядит тройка ВП, Моабад и Мишель.

Амур-де-труа, так сказать Да что это меня сегодня все тянет...

Почти, Джезала, ну не могу, затемнила я гностика чуточку

Простите... Так все-таки ДО? Весной 1805 г., после Пасхи?

Гы, Шиповничек! Чувствую это - задание для нас!!!!
Хорошо! Инициатива наказуема. Я постараюсь что-то узнать.

гЫ, я могу сходить Но в субботу. Тут в двух шагах. Пешком.

Пока - по идее - обручение ДО Аустерлица, свадьба сразу после. Потому что стараемся события персидской компании 1805 года поставить на их исторческое место - начало лета 1805 года.В сериал они были сдвинуты на зиму 1804-1805 из-за натурных съемок.

Стелла! Я думаю, ты это сама сделала? Это действительно лучшая обложка из здесь предложенных.
По-моему Моабада в туман не нужно! Такое впечатление получается, что резкость там плохая!

Ха, резкость, это я спецом его размыла
Типа.."исчезли юные забавы, как сон, как утренний туман"

Стелла, мне аж смешно стало. Не, я понимаю Моабада здесь не любят категорически (ну каждый имеет право на свое мнение). Ну, за что же его бедного так наказывать?.(размазывать пол лица, поправтье если ошибаюсь)
А как, вам, идея ВП в центр поместить?

Я тоже готова под бульдозер, голову на отсечение или что угодно - так Лугин бы не написал! Ручаюсь! Я точно знаю!
Это вообще написано не мужчиной, в принципе. Нужна скрытая энергия а не слезливые подробности.
Выход - про Петю - это рассказ кого-то другого. Это точно. Ну, Варя конечно весьма вероятно про себя бы рассказала, с анализом подробностей, тут все-таки более вероятно.

Я дошла до 5 страницы и занимаю лчередь 4-м нумером.
Но боюсь. это все-таки не типично и нас там, в тельняшках будет мало для того чтобы осилить скупить весь тираж.

ЭТО ПИСАЛ НЕ ЛУГИН.
приговор окончательный и обсуждению больше не подлежит.

Вот все вы так "генераторы великих идей", скажите и в подполье
Идея насчет картинок очень хорошая, поддерживаю. 8)

olshyl, дык може клич кинуть кто им владеет. За два разве, что вырезать картинки научишься

Ну так, самые "гениальные" мысли в подполье и приходят.

Гы, а ты поробуй прочитать так нараспев, как стихи:
Я НЕ ЛИНГВИСТ И ЖАЖДУ ОПРАВДАНЬЯ.
это же поговорка! в перлы!
ПЛАТОШУ Я ЛЮБЛЮ, НО ЛУГИН МНЕ ДОРОЖЕ
а это - вторая. Туда же.
Кстати! А кто тут хочет Толстого обидеть?! Как известно Варя будет с Лугиным, так что по смыслу они уже не конкуренты, только по срокам.
Так что просто кто-то срочно нужен для Толстого! И реализации его счастья раньше, чем через двадцать лет.

Я то пожалуйста, вот только мой старичек-комп врядли осилит. Да и зачем, если есть ты, Стелла и Интриганка и Мышка.

Ага, т.е все сроки сдвигаются, со свадьбой просто не успевают и Варе еще пол-года в девках ходить.
Зачем им обручение? помолвку ведь кажется так и не расторгли. Их ведь в далеком 1801 г. Аглая благословила. Повторно не требуется.
Просто... решительно необходимо чтобы пресловутая свадьба была не в самом-самом конце, а была бы еще немного описана нормальная жизнь. Для доказательства того, что все страдания старания и ожидания были не зря. и после свадьбы они не пожалели о содеянном, т. е. не разочаровались. Это вопрос принципиальный.

Типа, вы их реализуйте, а процессом с тыла буду руководить.
Хотя да, согласна, стока гениев малевания, тока попроси.

Но ведь Варя, кажется за Платона, вышла замуж, хоть и фиктивно. Или я что-то путаю и этого не будет в книге? Персидская эпопея ведь до Аустерлица?

Заявляю совершенно серьезно, я рисую еще хуже чем пою. Так что могу осуществлять только общее руководство.

Ну так, я царица или нет? Мне руководить по рангу положено...

Она вроде, только согласие дала. (по фильму)

Не, я по возрасту старше получаюсь, лет на 700.... так-что мы правим по очереди.... А если к патриархату возвращаться предлагаю Петра Первого (кстати, подсказка, для другой темы роман такой был ) Только бы моя коллега не увидела.

Про Таинственного Издателя узнаете в свое время. А Лугин собрал все свидетельства и написал свой дневник - от первого лица.

Все, что напутали в фильме по производственным и погодным условиям, надеемся распутать. Эпопея - да, лето 1805 года.

Варя вышла не фиктивно а как бы на самом деле - в Персии. Но Вася вовремя вспомнил что Толстой уже женат. Так что брак аннулируется.

Хороший вопрос. По смыслу - кем регистрируеся, тем и аннулируется. Получается - церковью.
Но еще есть и такой принцип - бог не фраер, он все видит. Т.е нет смысла обманывать , все равно не обманешь. Такой, при живой жене брак будет недействителен по смыслу - перед богом, венчание будет конщунством, а брак - грехом.
Джен Эйр - там ведь проблемка в чем? В том что жена у него (у Рочестера) была сумасшедшая и развестись он не мог. Но скрыл это и заключил брак. Девушка узнала и сбежала. Потому что это и не брак получался вовсе.

Ха, да какая нафик регистрация в полевых условиях осажденного замка? Думаю, там и в книги никакие ничего не записывали, просто обряд, по сути так...рисовка, не зря в Петербурге они переживаться думали всё равно, даж при том, что никто не знал о двоежёнстве

Э нет, Стэлла! В церковную книгу занести должны были.

Да же если занесли, Толстой то не имел права жениться, так что это фикция
Чего её анулировать то

А вот тут-то самое интересное и начинается.

Девушки, вообщем, в конечном итоге получается, что Платоша не был женат.В те времена, да и сейчас тоже, нельзя было заключать церковный брак дважды.
Так что остается: либо ПП не был женат в первый раз и женился во второй, либо был женат и не женился во второй

Короче, ПП женился, но обряд недействителен, то есть официально он с Вп не связан был никак

Да, по логике. Но все равно надоть с духовными властями утрясать. Вобщем проблем немало.

Елена, а у меня к вам созрела маленькая просьба
Вы вроде писали, что много глав сами пишете, так вот, главу, где происходит так долго ожидаемое нами прозрение ВП, не могли бы вы сами написать, просто она ваша героиня,лисали её вы( ну в основном ), вам она лучше всего понятна, чего ни о ком из нас не скажешь...Конечно, сейчас я уже в её сторону огнём не дышу, времени много прошло, да и Юля постаралась,но понять её, оправдать её поведение так и не смогла, скорее я просто её, ту которую в конце сериала видела постаралась забыть, чтоб себя не нервировать... А вот если мне по полочкам да "с убеждённостью психоаналитика " всё разложат, тогда душа моя будет полностью спокойна и щастлива

Даже если в походно-полевых условиях венчались, брак действительный, если поп действительный. Расторгнуть может только Епископ с благословение (разрешения) Патриарха или Синода, если дело серьезное, так было всегда и теперь. Без них никак. Но тут еще один вопрос, который я только сейчас сообразила. Если Платон женился на полячке, кто из них в какую веру перешел? Она в православие или он в католичество? Если она в православие и потом венчалась, то это процесс долгий и спьяну он жениться не мог. Для всех этих формальностей нужно время. Примерно год. Особенно тогда, все намного строже было. Ели он в католичество, то тоже проблема. Во-первых сроки. Надо сначала принять католичество, потом венчаться, опять же не запой же у него годовой был? И потом, если он католичество принял, то брак с Варей недействителен, если полячка приняла православие, то опять же брак с Варей недействителен. А Платон в обоих случаях должен получить по шапки и серьезно.

Ну тогда, с Варей не действительный брак. А за это он все равно долже получить по шапке. Только не так сильно, как в случае если женился на католичке по их обряду и не признался, что сам православный. Тогда брак опять же не действительный...
Что позволено кесарю....

Да уж. Вот разъяснение небольшое нашла. http://wwwj.askme.ru/26056.html Вопчем, непоощряется и сильно.

Платоша, сам наверно не помнит, а было ли венчание на самом деле

из чего пили водку в СПб в 1804 году? Чем закусывали? И чем напивались пьяницы? Водкой или каким-то другим напитком? Как называлась белая горячка? Были ли в Красном кабачке скатерти?

Договорились!

Елена, знаете с этим венчанием правда надо точно разобраться, а то серьезный ляп может получиться...Тогда с верой не шутили. Хоть и по пьяни, хоть на трезвую голову....

Елена, у меня к вам вопрос: щастье "светит" каждому герою или только ВП и Мишелю?

Ну, в общем-то бог богом, но ничего не делается на словах. просто так. Конечно. существовали церковные киниги, и записи в них делали, это точно. Уж не знаю как там, но аннулиолвать брак тоже было бы небходимо. Но в тонкостях я конечно не спец.
Но там Толстой вроде бы не хотел Варе признаваться в том что уже женит и стал парить что мол обряд был неправильным, поэтому нужно в России пережениться. А сам надеялся развод по-быстрому получить. А потом за бабочками уехал.

ВОТ КОЕ-ЧТО.
ТРАКТИРЫ, постоялые дворы, гостиницы с рестораном (харчевней), со 2-й пол. 19 в. - то же, что ресторан, но низшего разряда. В СПб. Их ставили на дорогах (" Красный кабачок " на Петергофском тракте). По указу имп. Петра I в 1724 в СПб. открыто 15 Т. или гербергов (от нем. die Herberge - постоялый двор).
В связи с интенсивностью движения по Петергофской дороге правительство способствовало открытию на ней множество харчевен и трактиров. Например "Соломенный кабачок ", " Красный кабачок " - левая сторона Петергофской дороги (сейчас - проспект Стачек, между рекой Красненькой и Трамвайным проспектом.
Ему была уготована долгая жизнь. Он просуществовал около двухсот лет и пользовался неизменной популярностью. Здесь одновременно, пусть и в разных помещениях, могли отдыхать, кутить и веселиться люди совершенно разного общественного положения: цари, министры, писатели, купцы.
Вот как описывает его астроном И. Бернулли: «В Красном кабаке мы обедали, здесь хорошая прислуга, сюда часто приезжали на пикник, особенно для того, чтобы поесть вафлей и попить меду». Причем дамы угощались вафлями разных видов – кто со сливками, кто с вареньем, а мужчины неизменно предпочитали солонину или телятину, запивая ее пуншем. По воспоминаниям современников, глинтвейн, наряду с пуншем, пользовался такой популярностью, что его выпивали за раз до 7000 стаканов. К концу XIX века заведение пережило свои лучшие годы, и «под занавес» его частыми посетителями были уже не принцы крови, а рабочие местных заводов и «лихие» люди всех мастей.
Кабачок приобрел известность тем, что в нем бывал Петр I и останавливалась Екатерина II, направляясь в столицу во время дворцового переворота. С петровских времен «Красный кабачок» был увеселительным местом гвардейских офицеров

Иха! Бернулли это 1777 год. Мы с тобой по одним ссылкам пошли. У меня еще пара есть, но там чуть позже получается. Могу пару цитат выложить. И описывают трактиры вообще.
Не менее знаменит и значим в истории Петербурга «Красный кабачок», находившийся на Петергофской дороге. Он был открыт в 10-х гг. XVIII в. и посещался преимущественно светской публикой. Не гнушались переночевать в придорожном трактире и русские императоры. Здесь бывал и Петр I, и Александр I, и Николай I. Будущая императрица Екатерина II остановилась здесь на ночлег . Во все время своего существования «Красный кабачок» был и местом попоек гвардейских офицеров.
Все трактиры XVIII в. не отличались изысканностью кухни и интерьеров. Больше всего ценилась добротность и сытность пищи и, конечно, обилие разнообразной выпивки. Деревянная или оловянная посуда, редко глиняная, закопченные потолки и балки, длинные деревянные лавки, стоявшие вдоль столов, — все, что потом стало предметом для фантазии дизайнеров, проектирующих «под старину».

А УПРАВЛЯЛА ВСЕМ ЭТИМ БЕЗОБРАЗИЕМ ЖЕНЩИНА
(ПРАВДА КАЖЕТСЯ ПОЗЖЕ)
КЕССЕНИХ (в девичестве МАНУЭ-ГРАФЕМУС) ЛУИЗА ЭСТЕР 1786-1852. Героиня войны за освобождение Германии от Наполеона (1813-1815). Женщина-улан. Вахмистр королевской прусской службы. Была награждена орденом «Железный крест» и медалью «За участие в войне с Францией». Трижды ранена. В сражении при Бель-Альянсе (Ватерлоо) потеряла кисть правой руки. В 1817 третьим браком вышла замуж за ИОГАННА-АДАМА-КОРНЕЛИУСА КЕССЕНИХА (1788-1868). Дети от первых двух браков остались в Германии. Переселилась сначала в Ригу, затем в Петербург. В Риге родила КАРЛА (1818), в Петербурге НИКОЛАУСА и АННУ-ЛУИЗУ. В 40-х – начале 50-х годов содержала танц-класс Немецкого танцевального общества в доме Тарасова у Измайловского моста, управляла загородным трактиром « Красный кабачок » на 11 версте Петергофского шоссе. В эти годы, по словам К.И. Чуковского, «Луиза Кессених была одной из петербургских знаменитостей». Неоднократно упоминается в произведениях Н.А. Некрасова и М.Е. Салтыкова-Щедрина. Умерла 30 октября 1852 года в Петербурге. Похоронена на Волковом лютеранском кладбище 2 ноября 1852 года в семейном склепе. Склеп не сохранился. (Венедиктом Григорьевичем Бемом, автором сайта о лютеранских кладбищах Петербурга, в фотоархиве Института Археологии Академии Наук выявлены и получены 12 фотографий начала ХХ века несохранившихся памятников, в том числе и семейного склепа Кессених. На местах этих захоронений будут установлены копии фотографий памятников). В собрании гравюр Эрмитажа хранится портрет Луизы Кессених, рисованный И.С. Щедровским в июле 1852 года и гравированный А. Мюнстером.

Не удивительно. Яндекс один. Гугль один.
Конечно можно цитаты если по делу. И у всех трактиров чего-то общее конечно было.

В том-то и дело, что конкретики никакой почти. Если у кого есть Пыляев Забытое прошлое окрестностей Петербурга. или С.Б. Горбатенко "Петергофская дорога: Историко-архитектурный путеводитель" СПб., 2001, с.3.) то может быть что-то там проскочит. В Пыляевее скорее всего.

Вопросы конкретные но думаю что можно на них ответить и в общем.
Водка была, пили ее из чарок. какая разница - где? хоть бы и в кабачке. Огурцы с пирожками, мясо существовали всегда.
Красный кабачок особо славился вафлями.
Про скатерти - так как там были разные классы для разных посетителей я думаю что и скатерти были но не для всех.

Ага! И комнаты были разные. Вот еще. "В 1805 году поэт Державин, являясь министром юстиции, помог своему соседу Гарновскому продать «Красный кабачок». В эти годы трактир с постоялым двором был уже знаменит молодецкими забавами: здесь звучала музыка, рекой лилось шампанское, которое закупалось ящиками, продавались вкусные вафли, выступали цыгане.... Гвардейские полки стояли в Петергофе и Стрельне, а офицерам без разрешения великого князя ездить в Петербург в будние дни было строжайше запрещено. Вследствие этого все почтовые станции и другие увеселительные учреждения были полны офицерами, любившими развлечься за зеленым столом и «осушить хрусталь». Кутили обычно всю ночь до утра и в 9 часов являлись к разводу. Поскольку трактир был попутный, туда могли заглянуть как офицер, так и ямщик. Кучерам и прислуге подавались на кухне еда, водка и чай за господский счет"

Водку наверняка уже из стаканов пили - всё-таки в России, как мне кажется, к ому времени стекольное производство было налажено Может ошибаюсь, но налаживать ещё при Петруше 1 начали, а тут уж целый век прошел.

Это как понимать? что в одном заведении вот в этой зале (или как они назывались? - низший разряд, деревянные давки и оловянные плошки, а вон в том зале - скатерти и гвардейские офицеры? Вон там кушают девицы вашли, а вон там карточная игра?

Ну типа да! Разные комнаты для разных посетителей. Кабак-то неслабый был!

Тамрикоша писал(а):
ну вот и я про то же! считаные еденицы, смотревших сериал, побывали на форуме и узнали, что суперприз достался Мишелю, остальные осановились в стадии равенства Твиксов в качестве претендентов на ее сердце. А вы предлагаете, чтоб они взяв книжку в руки по обложке сразу бы все поняли?

Вот еще где-то откопала. Правда, это 60-е года 18 века Красный кабачок - двухэтажный деревянный. Там были в обычное время бильярды, карточные столы, ресторация для приезжающих. На втором этаже были отделаны кабинеты и номера.

Ну, еще чисто про увеселения гвардейцев как раз 1805 года:
«…В особенности была в то время у наших молодых повес великая страсть к так называемым «гросс-шкандалам» с немцами. Петербургские бюргеры и ремесленники любили повеселиться со своими семействами в трактирах на Крестовском острове, в Екатерингофе и в Красном Кабачке. Улaнcкaя молодежь ездила в эти места как на охоту. Начиналось обыкновенно с того, что заставляли дюжих маменек и тетушек вальсировать до упаду, потом подпаивали мужчин, наконец, затягивали хором песню: «Freu't euch des Lebens» упирая на слова «Pflucke die Rose», – и пошло волокитство, а, в конце концов, обыкновенно следовала генеральная баталия с Немцами. После кутежа всю ночь на пролет, уланские тройки разлетались в разные стороны, и к девяти часам утра ночные повесы, как ни в чем не бывало, все уже присутствовали на разводе, кто в Петербурге, кто в Стрельне, в Петергофе, в Гатчине»... http://www.museum.ru/museum/1812/Librar ... index.html

Докладываюсь. В Музейчике Петергофской дороги помочь не смогут ничем. Я беседовала с тамошней специалисткой ,именем Любовь Александровна. Она несказанно изумилась такому интересу, но я поведала, что это связано с темой диплома по культуре того времени, которую я сейчас обдумываю, и постаралась блеснуть эрудицией, сказала, что, насколько мне известно, как раз в 1805 с его продажей помогал ни больше-ни меньше поэта Державин, так что, видимо, это было нечто незаурядное . Любовь Александровна мне сказала, что Красный кабачок той поры был совершенно заурядным кабаком, ничем не отличающимся от других таких же кабаков, даже название не было оригинальным, "Красных кабачков" было несколько, один - на Лиговке - тоже весьма популярный, так что берите описание любого кабака той поры - не ошибетесь, а никакой информации о посуде, интерьерах и т. д. конкретно этого заведения не имеется, разве что я пойду сама копаться по каким-нибудь архивам, но если исхитрюсь что-нибудь добыть, то тем посрамлю самого Горбатенко, автора книги "Петергофская дорога", а уж лучше него в этом вопросе никто не разбирается.

Вот у Пыляева в "Старом Петербурге" есть про конец 18-начало 19 века.
"В "Красном кабачке" и в "Желтеньком" на Екатерингофе происходили настоящие оргии. На катерах с музыкою и песенниками, на тройках и на лихих рысаках туда съезжалась публика. Заехав же в трактир, спрашивали шампанское не бутылками, а целыми ящиками. Вместо чаю пили пунш. Цыгане, крик, шум и мертвая чаша! В старину все это считалось молодецкою забавою."
И он тоже пишет в "Забытом прошлом окраин Санкт-Петербурга", что "Красный кабачок" в 1806 году славился своими вафлями, музыкой, ледяными горами и прочими удовольствиями".

Вот что точно, так это то, что водка в те времена водкой не называлась!
"Оржаное винцо", "житное вино" - обозначение водки вплоть до середины XIX века. "
"Как ни странно, крупнейший толковый словарь Владимира Даля, не выделяет "водку" как слово, имеющее самостоятельное значение, а рассматривает в составе слова "вино". Одновременно Даль дает и значение слова "водка" как "вода". Если учесть, что этот словарь был составлен на основе лексики, бытовавшей до 60-х годов XIX века, то, вероятно, слово "водка" к этому времени не было распространено в значении алкогольного напитка. С другой стороны, сам этот напиток уже был известен и активно употребляем народом. Более того, "Словарь старославянского языка", составленный на основе письменных памятников IX-XIII веков, существовавших во всем славянском мире, то есть в Чехии, Моравии, Болгарии, Сербии, Польше, Белоруссии, Молдавии и Древней Руси, также не включает слово "водка". Только в словарях, изданных в конце XIX - начале XX века, оно встречается в своем современном значении как "крепкий спиртной напиток".
Можно сделать вывод, что "водка" начинает делать первые самостоятельные шаги только во второй половине XIX века. Однако, это не означает, что пока не было слова, не было и самой водки."
Больше всего на сей счет у Похлебкина в Истории водки!
http://vkus.narod.ru/vodka/vodka_05.htm
А вот здесь то же, но покороче и попонятнее.
http://www.naa.cnt.ru/catalog/vodkahist.htm

Вот еще про пьянство (про время как-то не очень внятно, но вроде к делу):
"Пьянству населения способствовала и культура употребления в России. Поскольку питный мёд был сильным алкогольным напитком и употреблялся как алкоголь ради алкоголя, то до введения трактиров (конец XIX века) водку пили голую без еды. Поэтому опьянение было быстрым. Из кабака можно было вынести только ведро водки. В трактире наливалось не менее чарки. В различных источниках ёмкость чарки разная. Минимальная - 123 грамма, максимальная 175 граммов. Наша культура оттуда (XVI-XVII века). Мы принадлежим к северному типу употребления - т. е. большие дозы одномоментно. А почему? Потому, что и мёд так пили он ведь сладкий, вкусный и сразу хмеля не чувствуешь. Он не обжигал рот и пили его большими ковшами. И ведь не зря в фильмах о Руси мы не видим ни рюмок, ни стопок, а только ковши. То, что можно видеть в историческом музее и в оружейной палате так это лафитник изобретение конца XIX века. И подавались четверти - нормальная ёмкость, которая подавалась на стол. И опять таки стеклянная посуда появилась к концу XIX века, а так - ведро. Всё взаимно связано. Тысячелетия из поколения в поколение передавалась культура питья."
http://www.narkohelp.ru/doc.php?id=6380
Вот еще, про закусь:
Лишь в середине XIX века "водка" впервые попала в нормативные словари русского языка как напиток, однако в высших классах и городском мещанстве "водка" считалась неприличным, "некультурным", почти матерным словом. Водку пили в основном низшие сословия (не случайно говорили: "пьян, как сапожник"). Этому способствовали как низкое качество водки (вонючая, с сивушным запахом), так и варварский "кабацкий" способ ее потребления (в кабаках запрещалось закусывать). До конца XIX века водку не разливали в бутылки, ее мерили ведрами: в России для нее хронически не хватало тары.
http://dmitrij-i.narod.ru/russkii_bog.htm

Высокое качество производимой в дворянских хозяйствах русской домашней водки обеспечило ей уже в XVIII веке международный престиж. Культура пития была очень высокой. Главным правилом пиршества того времени было не закусывать выпитое, а запивать кушанья. В начале XIX века петровскую кружку заменили на немецкий граненый стакан, в кабаках стали употреблять водку из стопок емкостью 100 грамм.
http://www.prezidentinfo.ru/modules.php ... t&sid=3447

Я нашла в инете одну интересную ссылку. Там , конечно, более поздний период, но так много мелочей, всё очень подробно - может многое и для более раннего периода сгодится.
http://www.fictionbook.ru/author/zasoso ... godov.html

А вот еще интересная ссылка. Правда не о трактирах, а о чае и чаепитии.
http://www.ppj.ru/bibl_1/tea_hist.htm
И еще одна полезная (надеюсь ) книжка. Е.В. Лаврентьева. Культура застолья начала XIX века http://fershal.narod.ru/Memories/Texts/ ... ntieva.htm
Есть еще книга Лотман Ю.М., Погосян Е.А. Великосветские обеды. Но она в сети не выложена.

Хорошие ссылочки, жаль ту, что побольше совсем нет времени читать.

Я прочитала. Что тебя интересует, скажи, сделаю подборку и вышлю. Там кстати много интересного, в частности частная переписка 1812 года. Могу тебе на мыло послать...избранное так сказать.

Дамы, по-моему на заднем плане султанский дворец в Стамбуле. Тогда получается неувязка.

Джэзала, "все может быть под сиянием лунным" Турция, Персия..."и кому какое дело, если это песня про любовь." Злая я сегодня, злая. Сама знаю.

Не я понимаю, что многим по фиг. Ну каждый образованный человек поймет, что Персия и Турция не одно и то же

Джезала! Молодец, что задумалась, но "за базар придется ответить" Так что плиз, какой конкретно дворец, или мечеть, фотка и etc.

olshyl, за "базар" я готова ответить. Простите, путать знаменитые достопримечательности это по крайней мере ...странно.
Жаль, только, картинка не открывается. Вот краткая справка
Стамбульская мечеть Сулеймание
Она была построена в 1550-1557 годах в честь султана Сулеймана Кануни, правившего в 1520-1566 годах и прозванного в Европе Великолепным. Мечеть напоминает квадрат размером 64 на 67 метров, диаметр купола - 27,25 метра, высот - 71 метр. Комплекс мечети состоит из шести духовных школ-медресе, благотворительного заведения, приюта для бедных, турецких бань, караван-сарая и больницы. В саду находятся могилы султана Сулеймана и его не менее знаменитой жены Хюррем-султан -украинки Роксоланы.
Справка: "Роксолану на Украине считают личностью героической, хотя все выдающееся в ней - чисто женское: в 1520-м ее, тогда звавшуюся Настей Лисовченко и жившую на Западной Украине, взяли в плен

Логичнее, на мой взгляд, было бы представить то , что относится к Ирану, например Дворец Ниаварам

или Стрый дворец в Тегеране

Джезала - молодец!
А то все принялись портреты обсуждать, а что там на заднем плане - торчит какой-то восточный силуэт - да и ладно!
Конечно это безобразие и не должно такого быть. В принципе.
Пусть даже неточности или отклонения от истории - но допустимые.
Т.е. не было но могло бы быть. А не такие косяки.
Вот и видно в частности как эта обложкаделалась - лишь бы что-то .
Портеты - тоже...хм... Варе по фиг, она пол-фильма в одном платье с одним выражением лица, а Лугин - парижского периода в таком расхристанном виде и с прической от которой меня потряхивает... За это безобразие кто-то еще деньги рассчитывал получить? Тут впору штрафовать за непрофессионализм. Да и просто за нежелание хоть две минуты подумать. :?

Да нет, спасибо, Ваше Величество, не хочется вас напрягать, я лучше время выберу и сама посмотрю, очень интересно!
Джезала, точно молодец! Не надо нам такой дворец!

Ой, тогда вы очень ценный для нас человек... А вы историю Востока хорошо знаете?

Да я-то знаю, в моей любимой книге "Похождения Хаджи-бабы из Исфагана" персияне называют тупецкого султана Кровопроливец.

Да нет, тут один я думаю вопрос = нужна такая же узнаваемая "восточная" картинка для силуэта, там она выразительная. Я например, знаю про то, какие были отношения тогда между Турцей и Персией, но не узнала стамбульский силуэт - не была ни в Персии, н в Турции...

В смысле? Если насчет "заглянуть в историю", то это со студенческой скамьи идет (часто преподы такую фразу употребляют)
А вообще-то приятно получать звания от Ея Величества. Благодарствую

Что будет иметь воздействие. Я разумеется, на твоей стороне. Это все равно что роман о Питере с силуэтом Кремля на обложке. Но кого это кроме нас волновает ? Главное, что бы красивенько было. Хотя можно попытаться сослаться на пример Дании.

Гы! Ну в историю я и сама регулярно и заглядываю, и захаживаю...не всегда правда выйти удается . А насчет званий, ну чтож ты меня совсем уже монстром считаешь? Абыдно, да.

Елена, посоветуйте зайти на сайт по путешествиям, там есть дворцы и мечети Ирана. Например дворец Исфагана подойдет. А народ, даже если увидеть незнакомую картинку заинтересуется ей и узнает об этом объекте больше.

Что ты! Ни в коем случае! Наоборот, даже интересно мне, пионэрке, получить звание от монарха. Кстати, впоследнее время, что-то ощущение быть пионеркой все слабеет и слабеет. Может окажусь ,в своем роде, твоей и Тамрикоши коллегой

Ну, вот, за 5 минут методом тыка. Может дадим нашей пионэрке задание, подобрать....

О, узнаю, прежнюю olshyl. Что конкретно от меня требуется подобрать?

Ну как что. Приличную мечеть, из Ирана. Чтобы как я понимаю, фотку можно было в шопе обработать. Ну или ссылки хотя бы.

Вот есть неплохая ссылка. Не только на мечеть
http://www.poedem.ru/smap/nf/CntFLPics/id/28/index.htm

1. Как называлась тогда белая горячка? (Филер ее боится)
2. Пожалуйста, насыпьте нам колоритных эпиграфов, мы хотим что как в Евгении Онегине к каждой главе - а их пока 21 - было по 2-5 эпиграфов, самых разных, погружающих в то время. вот два исторических нпример:
Хан Джевад - генералу Цицианову: "Персидский шах, слава Аллаху, близко. Если ты хвастаешься своими пушками, то и мои не хуже твоих. Если твои пушки длиною в один аршин, то мои в три и четыре аршина, а успех зависит от Аллаха. Откуда известно, что ваши войска лучше персидских? Вы только видели свои сражения, а войны с персиянами не видели"...
Императо р Александр:
"А персияне по глупости не видят, что это не для ограждения их, но чтобы иметь средство продать выгодною ценою самое гадкое сукно и брак из оружия. И в то время, как заводят англичане литейные дома, строят крепости, тогда же все употребляют меры отдалить персиян от заведения своих суконных, шелковых и бумажных фабрик. Не дают им средств вычищать сахар, который имеют они в изобилии, и ежегодно привозят оного из Индии на миллион червонцев. Словом, овладели совершенно торговлею и, придав поступкам своим наружности почтенные, все действия свои учреждают на правилах ростовщиков, то есть на законах чести, свойственных купеческим нациям".
Правда, клево?
Но нужны из всех сфер жизни, просто аутентичные, 1799-1805 года! МНОГО! Реально - штук сто.

Ну, вот у Даля встретилась "пере(за)пойная горячка"

Не знаю, надо ли...но можно поискать в коране подходящие суры. там очень красивые есть, ну и про жен тоже. Наверное, можно найти что-то по теме. У меня, к сожалению, не полный текст, а поисковик глючит. Поищите, а?

Ну можно про любовь, про брак, про власть выбрать высказывания.

Дамы, здесь можно скачать суры из Корана http://www.amazonkakavkaza.ucoz.ru/load/2-1-0-3
Здесь приведены выдержки из Библии, Торы и Корана
http://www.neplaneta.ru/phorum/read.php ... 642&t=8624
Кое-что удалось откопать. Просто интересно.
"Не говори, что это мои слова.
Как молоко, исходящее от матери,
Кормящей младенца,
Так и эти слова, исходящие от меня,
Сотворены не мной".
Джунуни, "Сокровище в скитании"

Может подойдет к эпиграфам, а может так просто....
Давид Гурамишили поэма "Бедствия Грузии".

Коль солгу, какую пользу
Принесут мои сказанья?
.............
Как хорошее прославить,
Коль дурное не ругать?
Если зло во зло не ставить
Что добром именовать?
...............
Чем с неправдой жить на свете,
Лучше с правдой в небо взвиться.
(Перевод Н. Заболоцкого)

«Плач Давида о мгновенном мире»:

Худо ты устроен, жалости достоин,
О коварный мир! О мгновенный мир!
Горек ты и вреден, радостями беден,
О коварный мир! О мгновенный мир!
(Перевод Н. Заболоцкого)

Сура 7. Преграды.
146. Я удалю от милости своей всех тех,
Кто возгордился на Земле и пренебрег моим
порядком.
И если Я представлю все знаменья им,- и не
уверуют они,
И если Я им укажу стезю прямую - не изберут
они ее,
А предпочтут греховный путь.
Они, поистине, отвергли все мои знаменья.
И в них предупрежденье не узрели.

Думаю, интересно будет разнообразие, а не только восточный колорит

Время 1799-1805 - все что может стать эпиграфом. И цитаты из переписки и т.д. и стихи. Разнообразные!!! но того времени!!!!

именно-именно. И там же действие еще в Спб и в Черкасово, можно - про войну, по помещичью жизнь,про музыку и театра, про науку и историю, про...ВСЕ!!!
стихи, письма, хозяйственные описи - 1799-1805 год. Отрывки прозы.
лучше всего - конкретно 1805

Гениально! Еще автор+ дата...
А иногда что-то - из частной переписки
из разговора на балу

Как это было на самом деле. Гы! Попытки создания секретной полиции. Записки графа Е.Ф.Комаровского

Зима 1800.
Сентябрь 1802 Ф.Ф. Вигель "Записки"

Довольно большой отрывок, "из жизни в провинции" . Примерно 1801-802 гг. Ф.Ф. Вигель "Записки"
"На самом темени высокой горы, на которой построена Пенза, выше главной площади, где собор, губернаторский дом и присутственные места, идет улица, называемая Дворянскою. Ни одной лавки, ни одного купеческого дома в ней не находилось. Не весьма высокие деревянные строения, обыкновенно в девять окошек, довольно в дальнем друг от друга расстоянии, жилища аристократии, украшали ее. Здесь жили помещики точно так же, как летом в деревне, где господские хоромы их так же широким и длинным двором отделялись от регулярного сада, где вход в него так же находился между конюшнями, сараями и коровником и затрудняем был сором, навозом и помоями. Можно из сего посудить, как редко сады сии были посещаемы: невинных, тихих наслаждений там еще не знали, в чистом воздухе не имели потребности, восхищаться природой не умели.
Описав расположение одного из сих домов, городских или деревенских, могу я дать понятие о прочих: так велико было их единообразие. Невысокая лестница обыкновенно сделана была в пристройке из досок, коей целая половина делилась еше надвое, для двух отхожих мест: господского и лакейского. Зажав нос, скорее иду мимо и вступаю в переднюю, где встречает меня другого рода зловоние. Толпа дворовых людей наполняет ее; все ощипаны, все оборваны; одни лежа на прилавке, другие сидя или стоя говорят вздор, то смеются, то зевают. В одном углу поставлен стол, на коем разложены или камзол, или исподнее платье, которое кроится, шьется или починивается; в другом подшиваются подметки под сапоги, кои иногда намазываются дегтем. Запах лука, чеснока и капусты мешается тут с другими испарениями сего ленивого и ветреного народа. За сим следует анфилада, состоящая из трех комнат: залы (она же и столовая) в четыре окошка, гостиной в три и диванной в два; они составляют лицевую сторону, и воздух в них чище. Спальная, уборная и девичья смотрели на двор, а детские помещались в антресоле. Кабинет, поставленный рядом с буфетом, уступал ему в величине и, несмотря на свою укромность, казался еще слишком просторным для ученых занятий хозяина и хранилища его книг.
Внутреннее убранство было также везде почти одинаковое. Зала была обставлена плетеными стульями и складными столами для игры; гостиная украшалась хрустальною люстрой и в простенках двумя зеркалами с подстольниками из крашеного дерева; вдоль стены, просто выкрашенной, стояло в середине такого же дерева большое канапе, по бокам два Маленьких, а между ними чинно расставлены были кресла; в диванной угольной, разумеется, диван. В сохранении мебелей видна была только бережливость пензенцев; обивка ситцевая или из полинялою сафьяна оберегалась чехлами из толстого полотна. Ни воображения, ни вкуса, ни денег на украшение комнат тогда много не тратилось.
Когда бывал званый обед, то мужчины теснились в зале, вокруг накрытого стола; дамы, люди пожилые и почетные и те, кои садились в карты, занимали гостиную, девицы укрывались и гинесее [женская половина в древнегреческом доме], и диванной. Всякая приезжающая дама должна была проходить сквозь строй, подавая руку направо и налево стоящим мужчинам и целуя их в щеку; всякий мужчина обязан был сперва войти в гостиную и обойти всех сидящих дам, подходя к ручке каждой из них. За столом сначала несколько холодных, потом несколько горячих, несколько жареных и несколько хлебенных являлись по очереди, а между ними неизбежные два белых и два красных соуса делили обед надвое. Странное обыкновение состояло в обязанности слуг, подавая кушанье и напитки, называть каждого гостя по имени.
Вообще Пенза была, как Китай, не весьма учтива, но чрезвычайно церемонна; этикет в ней бывал иногда мучителен. Барыни не садились в кареты свои или колымаги, не имея двух лакеев сзади; чиновники штаб-офицерского чина отменно дорожили правом ездить в четыре лошади; а статский советник не выезжал без шести кляч, коих называл он цугом. Случалось, когда ворота его стояли рядом с соседними, то передний форейтор подъезжал уже к чужому крыльцу, а он не выезжал еще с своего двора."

Гы, я только собиралась спросить. а что еще кроме кабачка нужно. И вот... Цитаты. Здорово! Действительно, чем больше тем лучше, чтобы было из чего выбирать.

Прелесть какая... А еще бы клево про солдатчину что-то, про телесные наказания, указ о награждении кого-нибудь отличившегося в персидской компании...
запись о бракосочетании в церковных книгах...

Екатерине Первой или Второй? Во всех случаях надо поджухать и вставить - Вильмот-то разве не в наше время свои записки писала? Просто помимо наших целей ( что мы среди аутентичных штук будет пропускать типа указ про Степана, про успех персидской пьесы Юлии , донесение про отправку Монго в Тифлс и т д.-) хочется именно таких шикарных кусочков, для удовольствия читателя.

Это о Екатерине Первой из примечаний к запискам Дашковой.

"Письмо крестьянина своему помещику о дозволении жениться.
1807 года.
Бьет челом Государю милостивцу своему свет Петру Денисычу крестьянишко его Васька Храмой: волею Божею женишка у меня на прошлый Петров день от родов померла, а после ее осталось четверо ребят; и я сирота твой ныне не женат, а в чужих барщинах не дают, за вывод прошают рубли по три за девку; и ты пожалуй меня крестьянишку тваво, есть в твоем Болховском Государевом поместье в деревне Кривчее девка Дашка Картавая и ты пожалуй меня Государь мой Петра Денисыч сироту тваво Ваську Храмова, ослобони меня на той девке жениться. Дазволь. А Фролка Картавый, отец ейной девки Дашки землю сваю савсем пакинул, могуты его пахать не стало и он Фролка и с девкою своею хочет сказывают брести из тваво Государева поместья прочь куды глаза глядят."
Письмо крестьянина своему помещику о дозволении жениться. 1807 года / Сообщ. А.А. Голицын // Русская старина, 1896. - Т. 85. - № 3. - С. 618. -

Петербургская старина. Новости, объявления и распоряжения правительства. 1800 г. // Русская старина, 1889. – Т. 63. - № 7. – С. 211-224. – Вот ссылка. http://mikv1.narod.ru/text/PetSt_89T63N7.htm
О ввозе иностранных книг в Poccию. Письмо Н. Н. Новосильцева В. И. Шуберту // Русская старина, 1896. – Т. 87. – № 8. – С. 448.
5 сентября 1804 г. С.-Петербург.
Милостивый государь мой, Федор Иванович! Его императорское величество, усмотрев с неудовольствием из донесения г. министра коммерции, что между иностранными книгами, выписанными Академиею Наук, привезено одно сочинение под нaзвaниeм «Histoire de Pierre III avec 1'histoire secrete des amours de Catharina II», котораго и самое заглавие показывает, что оно не должно быть впускаемо в Россию,—высочайше повелеть мне изволил строжайше изследовать, кем и для кого именно таковая книга выписана. Почему, препровождая к вам оригинальный реестр, в котором книга сия в числе прочих упомянута, покорно прошу вас, немедленно разыскав кем оная в означенный реестр помещена, и для какого употребления была предназначена, о том меня уведомить. Ожидая таковых сведений, пребываю с истинным почтением милостивый государь мой вашим покорным слугою Николай Новосильцев.

Сергей Марин.
Военное объяснение.
Как залп ужасный средь сраженья
Разит стоящих пред собой,
Так точно, быв без защищенья,
Твоей сражен я красотой.
Без сердца стал я, как без шпаги;
Я под арест тобою взят:
И нет во мне такой отваги,
Чтоб штурмом взять его назад.
Твой взор, как пуля из винтовки,
Пробил мне сердце, как мишень;
С тех пор иду без остановки
К тебе марш маршем целый день.
Привалов никаких не знаю;
Хочу тебя атаковать:
Но только где лишь повстречаю,
То вдруг начну салютовать.
Пробьет поход в груди сердечко,
Спишу всю честь тебе отдать:
И жду командное словечко,
Ученье пред тобой начать.
Наряду ждал—и не дождался;
Со вздохом в очередь взглянул:
Приказу нет, чтоб я являлся
К тебе в безсменный караул.
Но если чести той не стою:
Позволь ефрейтором ходить,
Что бы, притопнувши ногою,
Любви рапорт тебе вручить.
Поверь, ни мало не обидно,
Мне делать пред тобою фрунт.
Как счастье мне того завидно,
Кто визитир твои будет рунд!
На что ему утехи в свете?
На что ружье и барабан?
Он счастлив в миленьком предмете,
Как бы пред ротой капитан.
С тобой он в ногу вечно ходит,
Равняется всегда с тобой,
Маневры разные заводит:
Вы веселитесь меж собой.
А я, как часовой в ненастье,
Тобой заставлен век скучать;
Во фрунте видеть лишь несчастье,
А с флангов горести встречать.
Прости рапорт мне этот смелый;
Любви я ордер получил..
Коль ты гневна, то свет мне белый,
Как фухтель флейщику, не мил.
Боюсь отставки без мундира,
И выключка меня страшит.
В тебе теряю командира:
Так с горя скроюсь в инвалид.
И там, дни проводя счастливо,
Любви снабзак потщуся снять.—
Стой! стой! не верь; донес фальшиво
Мне, видно, с ним и умирать.

Александр I. Повеление императора Александра I, чтобы при проездах его не делать никаких встреч. 1-го сентября 1801 г. / Сообщ. Чапский // Русская старина, 1895. – Т. 83. - № 5. – С. 150.
Повеление императора Александра I, чтобы при проездах его не делать никаких встреч.
1-го сентября 1801 г., Чудово 1).
Господин действительный статский советник и новгородский гражданский губернатор Обольнянинов! Хотя пред настоящим путешествием моим объявлено было повсеместно приказание, чтоб по доpoге ни встреч для меня, ниже других особых приготовлений излишнюю тягость обывателей составляющих не было; однакож, не избежал я неудовольствмя видеть зажженные по обеим сторонам дороги огни, каковая иллюминация продолжалась на целом шестнадцати-верстном разстоянии к Чудову, и сколько сама по себе была безполезна, столько наипаче тягостна жителям, к ней употребленным, и селения даже подвергала опасности пожара. Давая вам предварительно знать, что подобныя расдоряжения, вопреки воли моей учиненныя, для меня не угодны, я требую, чтоб оныя тотчас отменены были не только в губернии, вам порученной, но чтоб вы известили о сем и соседнюю Тверскую, дабы и там равномерно никаких излишностей не было; а инако начальники губернии будут в томъ ответствовать неминуемо. Пребываю, впрочем, вам благосклонный.
1) Из архива Новгородскаго губернскаго правления.

Князь Александра Борисович Куракин
в селе Надеждине, Сердобскаго уезда, Саратовской губернии,
в конце XVIII-гo века.

Обряд правила для здешняго образа жизни в селе Надеждине.

1. Хозяин, удаляясь от сует и пышностей мирских, желает и надеется обрасти здесь уединение совершенное, и от онаго проистекающее счастливое и ничем неколеблемое спокойствие духа.
2. Хозяин почитает хлебосольство и гостеприимство основанием взаимственнаго удовольствия в общежитии, следственно видит в оных приятныя для себя должности.
3. Всякое здесь деланное посещение хозяину будет им принято с удовольствием и признанием совершенным.
4. Хозяин, наблюдая предмет и пользу своего сюда приезда, определяет в каждый день разделять свое время с жалующими к нему гостьми, от часа пополудни до обеда, время обеда и все (часы) после обеда до семи часов вечера.
5. Хозяин по вышесказанному наблюдению определяет утро каждаго дня от семи часов до полудни для разных собственных его хозяйственных объездов, осмотров и упражнений; а вечер каждаго дня от семи до десяти часов определяет он для уединеннаго своего чтения или письма.
6. Хозяин просит тех, кои могут пожаловать к нему на один или на два или на многие дни, чтоб, быв в его доме, почитали сами себя хозяевами, никак не помня о нем единственно в сем качестве; приказывали бы его людям все надобное для их услуги и одним словом распоряжали бы своим временем и своими упражнениями от самаго утра, как каждый привык и как каждому угодно, отнюдь не снаравливаяся к провождению времени самого хозяина, который чрез то с новою к ним благодарностию получит всю свободу им предпринятое безостановочно и с продолжительным тщанием выполнять.
7. Хозяин никогда не ужинает, но всякий день в девять часов вечера будет у него ужин готов для всех прибывших к оному; и он, прося дозволения от онаго всегда отлучаться, просит также своих случающихся гостей, не смотря на его отсутствие, за оный садиться и за оным самим хозяйничат

Специально для Лотты.
Анекдот об императоре Александре I / Сообщ. Н.С. Лесков // Исторический вестник, 1880. – Т. 2. - № 7. – С. 556-557.
Отец говорил, что во время его службы в Петербурге, друг его, некто Волконский (не князь) шел однажды с убитым впоследствии во время „Сеннаго бунта" Беллавиным к общему их знакомому на чашку чаю. Путь им пролегал по одной из набережных, но по какой именно,—я теперь не помню; а дело было зимою, в сумерки и при небольшой снежной замети.
— Идем, говорил Волконский, и беседуем между собою, а у протомойни какая-то баба-прачка тащит на взвоз салазки с вымытым, мокрым бельем. Белье, разумеется тяжелое и прачка чуть его тащит, а как довезла до взвоза, по которому надо подниматься на набережную, — тут и началось для нас смешное зрелище, а для нее мука. По взвозу этому водовозы таскали кади с водою, которая плескалась и до того ровно облила весь взвоз, что он. обледенел, осклиз и подняться по нем было чрезвычайно трудно,—особенно с тяжестию. Баба с своими салазками, в обмерзших сапогах, карабкается, карабкается и едва дотянет до половины, как ноги ее в обмерзлой обуви поскользнутся и она вдруг опять съедет вниз. И как салазки с тяжелым бельем потянут ее назад, то она всякий раз упадет и едет вниз на четвереньках. Очень это выходило смешно и мы, не к чести своей, не могли удержаться от того, чтобы не остановиться и не посмеяться. Другого же, чего-нибудь лучшаго мы не придумали. Но в это самое время, как баба то взъезжала до половины взвоза, то съезжала назад под гору, а мы на нее смотрели,—сопутник мой дернул меня за рукав и сказал:
— Государь!
Я оглянулся и увидал вдалеке позади нас едва обозначавшуюся в серых сумерках фигуру, в которой зоркий глаз мог узнать Александра.
Встреч с императором Александром Павловичем нигде не опасались и не избегали, но если он шел по улице один, да еще в такую серую пору, то считали неделикатным попадаться ему на глаза. Этим выражали уважение известному его желанию отдыхать от тягогивших его почестей и пользоваться свободою обыкновеннаго человека, — чем он очень дорожил. Зная это и мы поспешили очистить ему дорогу, но уходить вперед ускоряя шаг было неловко, чтобы не имело вида, как будто бежим; мы взяли в первый переулок и стали за уголок, чтобы переждать пока государь пройдет и потом идти своею дорогою. Но только что мы успели всем этим распорядиться, как Александр Павлович подошел к тому месту на котором мы стояли и остановился. Он увидал прачку и сейчас же начал озираться то в ту, то в другую сторону. Нигде никого не было, а мы, заметив движения государя, постарались прижаться за угол еще поплотнее. Можно было думать, что император заботливо осматривался затем, чтобы кого-нибудь позвать, но на деле вышло не то. Александр именно того и желал, чтобы его никто не видел, и чуть только он убедился, что ни чей глаз за ним не наблюдает, он одним движением сбросил на гранит набережной шинель и сбежав в одном мундирчике к продолжавшей свое восхождение прачке, взял из ея рук веревку, перекинул ее через плечо и согнувшись, шибко взвез салазки с бельем на тротуар.
— Дай Бог здоровья твоему благородию! кричала ему снизу поднимавшаяся баба.
— Хорошо, матушка, хорошо, — буду здоров! отвечал он и накинув шинель, скоро пошел своею дорогою,—вероятно спеша согреться.
Мы вышли из своей засады и говорили бабе:
— Знаешь кто это тебе салазки вывез?
— Какой-то офицер добрый.
— Это, говорим, сам государь.
Баба оторопела и сначала было сделала шаг в ту сторону, куда ушел государь, но сейчас же остановилась и, кусая ногти, молвила:
— Экая я дурища,—какой случай пропустила попросить!
— А о чем бы ты хотела его просить?
— Да чтобы он приказал дать мне хоть одну рубашечку ему выстирать.

Класс!
А еще нужно криминальная тематика, обыск, какие-то казенные бумаги... и про водку вино граненные стаканы

Опера. АДРИЭН БОАЛЬДЬЕ В С.-ПЕТЕРБУРГЕ
Алина, королева Голкондская (Aline, reine de Golconde), опера в 3-х актах, либретто Vialo Favières, была впервые поставлена в Эрмитажном театре 5 марта 1804 г. Хроника «Corresp. des amateurs musiciens» сообщает, что произведение это, поставленное в Эрмитаже, вполне удовлетворило Его Величество, затем с успехом было поставлено публично в Большом театре. Его Величество наградил Боальдье 1.500 руб. Насколько значителен был успех этой первой оперы Боальдье «для России», показывает факт издания отрывков ее 1). Выбор либретто ее был сделан, вероятно, вследствие успеха одноименной оперы Бертона, поставленной незадолго перед тем (сентябрь 1803 г.) в парижском театре Feydeau. Успех сопровождал «Алину» и при возобновлении ее в 1805 г. В «Северном Вестнике» (1805 г. № 11) сохранилось краткое известие о спектакле 13 ноября 1805 г.: «Предмет сей оперы, пишет хроникер, взят из сказки Буфлера. Лучшими местами сей маленькой повести надлежало пожертвовать театральным пристойностям. Но еще довольно сбережено в опере такого, что, с помощию игры актеров и музыки, делает ее приятною... Г-жа Филис-Андриё в сей опере играла роль Алины с свойственными ей прелестями; г-жа Филис-Бертень также много имеет приятностей в роли Земии; пение Г. Дюмушеля не мало придавало волшебства сей пьесе».
-----------------------------------------------
1) Здесь, кстати, следует указать, что главным издателем произведений Боальдье в Петербурге явился Дальмас (Dalmas), актер французской труппы, основавший около 1804 г. фирму «Troubadour du Nord» (на титуле изданных им «Douze romances favorites» Боальдье обозначено «Chez Dalmas, acteur français de Sa Majesté Impériale, Editeur et Propriétaire du Nord; Journal de Musique»...). Успех этого сборника вызвал появление новой серии романсов Боальдье, в издании тогоже Дальмаса: Nouveau Recueil de douze romances, посвящ. графине Софии Строгановой. Благодаря поддержке Боальдье, фирма Дальмаса постепенно могла расширить свою издательскую деятельность. Так, Дальмас предпринял издание репертуара Французского оперного театра (раньше пьесы этого репертуара издавались периодическими выпусками более старой фирмой Герстенберг и Дитмар), в том числе отрывки из опер Боальдье, как, напр., ария Алины «Cessez, cessez de m'opposer l’iteret géneral», исполнявшаяся m-me Филис-Андриё. Партитура этой оперы, кстати, имеется в библиотеке Парижской Консерватории.
Молодая сердитая женщина (La jeune femme colère), одноактная комедия Этьенна, положенная на музыку Боальдье, была впервые поставлена в Эрмитаже 18 апреля 1805 г., а 24 апреля—в Большом театре. Исполнителями ее были: Андриё (в роли Эмиля), Клапаред, Месс; из дам—Филис-Андриё (в роли Розы) и Меес. Партитура оперы (очевидно, фортепианная), по словам Пужэна, также была издана в Петербурге. Биограф композитора приводит в своей книге любопытное письмо Боальдье к либреттисту Этьенну, из Петербурга, 17 марта 1805 г., сообщая подробности сочинения этой оперы, вернее мотивы, заставившие переделать комедию Этьенна в оперу. Переделка была сделана здешним французским актером Клапаредом, написавшим и ряд вставных вокальных №№ и речитативов, так как комедия, поставленная незадолго перед тем в Париже, в театре Louvois, понравилась Нарышкину и он торопил композитора кончить музыку ее к открытию весеннего сезона.
Хитрость служанки (Un tour de soubrette), одноактная опера, впервые поставлена 16 апреля 1806 г. 1). Либретто (в прозе) соч. Гершена. В журнале «Лицей» (1806 г. апрель, кн. II № 1) имеется следующее краткое известие о ее постановке: «Сие сочинение, будучи написано с приятностию и легкостию, заключает в себе очень забавные подробности. Прибавьте к сему ловкость игры и очаровательное пение Филисы-Андриё, которая играла роль служанки; забавную игру г-на Кмапареда в роли Гаспарова слуги, почитающем себя из знатной породы; музыку г. Бойельдьё, которую несколько раз заглушали рукоплескания зрителей».
О следующей опере Боальдье—Абдерхан (Abder-Khan) известий не сохранилось, если не считать даты ее первого представления, приводимой указателем В. Стасова 2)—24 апреля 1806 г., и указания Фетиса
-------------------------------------------------------
1) Эта дата указана в цитируемой ниже заметке отдела «Театр» журн. «Лицей»; она исправляет ошибку Римана (Opern Handbuch, von Dr. Hugo Riemann, Leipzig, 1887, стр. 564), относящего постановку «Хитрости служанки» к 1807 г.
2) В. Стасов, Русские и иностранные оперы, исполнявшиеся на Императорских театрах в России в ХѴIII и XIX столетиях, СПб. 1898 г. В данном
(Bibliographie universelle), что либретто этой 3-актной оперы было написано актером Андриё. Пужэн вовсе отказывается сообщить что-либо об «Абдерхане», кроме названия оперы. Между тем, самая дата постановки оперы заставляет подозревать здесь возможную ошибку: всего за неделю перед тем Боальдье поставил написанную им на спех «Хитрость служанки» и вряд ли мог одновременно работать над другой, более сложной оперой, тем более что в том же 1806 г. им была написана действительно новая 3-актная опера в серьезном стиле («Телемак»). Финдейзен Н. Боальдье и придворная французская опера в С.-Петеребурге в начале XIX в. // Ежегодник императорских театров, 1910. - Вып. 5. - С. 14-41.

Русский литературный анекдот
Д. Е. ЦИЦИАНОВ
Он (Д. Е. Цицианов) преспокойно уверял своих собеседников, что в Грузии очень выгодно иметь суконную фабрику, так как нет надобности красить пряжу: овцы родятся разноцветными, и при захождении солнца стада этих цветных овец представляют собой прелестную картину.

*************
Князь Цицианов, известный поэзиею рассказов, говорил, что в деревне его одна крестьянка разрешилась от долгого бремени семилетним мальчиком, и первое слово его, в час рождения, было: «Дай мне водки!»

**************
Между прочими выдумками он (Цицианов) рассказывал, что за ним бежала бешеная собака и слегка укусила его в икру. На другой день камердинер прибегает и говорит:
— Ваше Сиятельство, извольте выйти в уборную и посмотрите, что там творится.
— Вообразите, мои фраки сбесились и скачут.

***************
Есть лгуны, которых совестно называть лгунами: они своего рода поэты, и часто в них более воображения, нежели в присяжных поэтах. Возьмите, например, князя Ц(ицианова). Во время проливного дождя является он к приятелю.
— Ты в карете? — спрашивают его.
— Нет, я пришел пешком.
— Да как же ты вовсе не промок?
— О,— отвечает он,— я умею очень ловко пробираться между каплями дождя.

***************

Анекдоты времен Алексанра. Они все, конечно, известны, просто улыбнемся еще раз….

*************
По какому-то ведомству высшее начальство представляло несколько раз одного из своих чиновников то к повышению чином, то к денежной награде, то к кресту, и каждый раз император Александр I вымарывал его из списка. Чиновник не занимал особенно значительного места, и ни по каким данным он не мог быть особенно известен государю. Удивленный начальник не мог решить свое недоумение и наконец осмелился спросить у государя о причине неблаговоления его к этому чиновнику. «Он пьяница»,— отвечал государь. «Помилуйте, Ваше Величество, я вижу его ежедневно, а иногда и по нескольку раз в течение дня; смею удостоверить, что он совершенно трезвого и добронравного поведения и очень усерден к службе; позвольте спросить, что могло дать вам о нем такое неблагоприятное и, смею сказать, несправедливое понятие».— «А вот что,— сказал государь.— Одним летом, в прогулках своих я почти всякий день проходил мимо дома, в котором у открытого окошка был в клетке попугай. Он беспрестанно кричал: «Пришел Гаврюшкин — подайте водки».
Разумеется, государь кончил тем, что дал более веры начальнику, чем попугаю, и что опала с несчастного чиновника была снята.

**************

Импер(атор) Александр следовал примеру бабки и надеялся сблизить русских с поляками свадьбами. Он убедил княгиню (Радзивилл) выйти замуж за генерала Александра Ив(ановича) Чернышева. Чернышев был убежден, что он герой, что все наши победы — его победы... В Петербурге) она сказала государю:
— Ваше Величество, может ли женщина развестись с мужем, который ежедневно понемногу ее убивает?
— Конечно.
— Так вот, государь, Чернышев морит меня скукой,— и преспокойно отправилась в Варшаву

**************
Денис Давыдов явился однажды в авангард к князю Багратиону и сказал: «Главнокомандующий приказал доложить Вашему Сиятельству, что неприятель у нас на носу, и просит вас немедленно отступить». Багратион
отвечал: «Неприятель у нас на носу? на чьем? если на! вашем, так он близко; а коли на моем, так мы успеем! еще отобедать».

****************
В первых годах текущего столетия можно был видеть визитную карточку следующего содержания такой-то (немецкая фамилия) временный главнокомадующий бывшей второй армии.

****************
За обедом, на котором гостям удобно было петь с Фигаро из оперы Россини: Cito, cito, piano, piano (то i есть сыто, сыто, пьяно, пьяно), Американец Толстой мог быть, разумеется, не из последних запевалыциков. В конце обеда подают какую-то закуску или прикуску. Толстой отказывается. Хозяин настаивает, чтобы он попробовал предлагаемое, и говорит: «Возьми, Толстой, ты увидишь, как это хорошо; тотчас отобьет весь хмель».— «Ах Боже мой! — воскликнул тот, перекрестясь,— да за что же я два часа трудился? Нет, слуга покорный; хочу оставаться при своем».

*****************
Американец Толстой говорит о (С. П. Жихареве): «Кажется, он довольно смугл и черноволос, а в сравнении с душою его он покажется блондинкою».

******************
Дмитриев гулял по Кремлю в марте месяце 1801 г. Видит он необыкновенное движение на площади и спрашивает старого солдата, что это значит. «Да съезжаются,— говорит он,— присягать государю».— «Как присягать и какому государю?» — «Новому».— «Что ты, рехнулся, что ли?» — «Да, императору Александру».— «Какому Александру?» — спрашивает Дмитриев, все более и более удивленный и испуганный словами солдата. «Да Александру Македонскому, что ли!» — отвечает солдат.

**************
Дмитриев съехался где-то на станции с барином, которого провожал жандармский офицер. Улучив свободную минуту, Дмитриев спросил его, за что ссылается проезжий?
— В точности не могу доложить Вашему Высокопревосходительству, но кажется, худо отзывался насчет холеры.
***************

Вот в запас наперед кое-что про гарем.
Стихи – современные, с какого-то сайта, типа самодельные, но занятные.
Последнее – просто так, для мебели, слишком уж занятное.

Клянусь полночною звездой,
Лучом заката и востока,
Властитель Персии златой
И ни единый царь земной
Не целовал такого ока;
Гарема брызжущий фонтан
Ни разу жаркою порою
Своей жемчужною росою
Не омывал подобный стан!
Еще ничья рука земная,
По милому челу блуждая,
Таких волос не расплела;
С тех пор как мир лишился рая,
Клянусь, красавица такая
Под солнцем юга цвела.

Хотя... так и должно все быть.
Иран ведь полигамным продолжает слыть.
Гаремы в Персии всегда в почете..неужели
Должна я сию долю покорно разделить?...

"Нет, никогда!" - был мой ему ответ.
Я не смогу любовь свою делить.
Совет Подсказывает мне мой разум возмущенный. Вот он:
Создать гарем мужской, жизнь превратив в шербет...

...Один мне будет кофе подавать,
Другой же будет волосы сплетать,
Иные же, почтя сие за пребольшую честь,
Ситарами и танцами начнут Нур развлекать....

О как бы я хотел прильнуть к твоей постели
Чтоб мысли вздорные, как пули просвистели
Тебе не обещаю я, что буду целомудрен
-Но постараюсь я, чтоб "мы" не залетели!

ВЕЕР
(от веять — дуть, обдавать потоком воздуха, обмахивать, опахивать воздухом; нем. — Fächer; франц. — éventail; англ. — fan). Родина В. — Восток, где, вместе с опахалом и зонтиком, он был одним из атрибутов царского достоинства,
В наше время В. в постоянном употреблении в гаремах Турции, Персии и французских владений в Африке, где В. из павлиньих перьев алжирского бея приобрел историческое значение. Известно, что 30 апреля 1827 г. раздраженный бей ударил В. французского посланника Деваля и не хотел извиниться — в результате получилось завоевание французами Алжира.


Запретное место

По свидетельствам современников, султан не мог посетить гарем просто так, без официальной церемонии. Если повелителю вдруг захотелось бы, скажем, послушать пение невольниц или полюбоваться их танцами, он должен был уведомить об этом дежурную наставницу. Та выстраивала девушек в шеренгу, и султан учинял им смотр, словно офицер — солдатам на плацу. Если взглядом он указывал на какую-то девушку, это означало, что позднее она должна будет провести с ним ночь. Иногда он подчеркивал свой выбор, бросая в сторону наложницы платок.
Как правило, султан выбирал фавориток из девушек, подаренных матерью, видными сановниками или же властителем какого-либо государства. Однако он мог заметить и другую обитательницу гарема. Тогда наставница приказывала девушке подойти к монарху и поцеловать край дивана, на котором он сидел. Затем ее освобождали от работы, поселяли в отдельной комнате и давали титул гёздэ — «удостоившаяся взгляда». У нее появлялся шанс стать икбаль, или временной фавориткой. Счастливую избранницу тщательно готовили к свиданию с монархом — купали, натирали благовониями, удаляли ненужные волосы, массировали, наряжали и украшали. Затем несколько пожилых черных невольниц отводили девушку в личную спальню султана, находившуюся там же, в гареме. Пара негритянок дежурила там всю ночь, сменяясь каждые два-три часа. Утром султан вставал первым и надевал новую одежду. Та, в которой он пришел накануне, вместе с деньгами в карманах доставалась в качестве «утреннего подарка» спящей наложнице. Если выяснялось, что девушка забеременела, ей присваивался титул «султанши года» (все рожденные в гареме дети считались законными). Она получала свиту из 30 евнухов и соответствующего количества невольниц. Если у нее рождался мальчик, титул подтверждался пышной церемонией, и счастливице на время поручалось управление всем гаремом. Султан мог даже жениться на ней, наделив, как того требует закон Пророка, приданым. Противоположная ситуация — наложница надоела монарху — тоже приносила выгоду: девушке выделяли приданое, назначали небольшую пенсию и находили мужа из числа государственных чиновников, причем только с ее согласия. Если же одалиске случалось пережить своего повелителя, она оставалась вдовой до самой смерти. Гарем покойного монарха переводили в другой дворец, обычно старый и обветшавший.

О водке. из В. В. Похлёбкин "История водки"
Привожу выдержки, касат. нашего периода.
Эвфемистические, метонимические и жаргонные термины хлебного вина в XVIII — XIX веках
2. «Французская 14‑го класса». Это название водки было широко распространено среди чиновничества не только в XVIII веке, но в основном позднее, в XIX веке, хотя и возникло оно именно в начале XVIII века как иронический намёк на петровскую табель о рангах (14‑й класс — низшая категория чиновника — коллежский регистратор). Этот термин прямо отражал чрезвычайно низкое качество водки в царских кабаках в это время, разбавляемой водой, настоенной на табаке.
3. «Петровская водка». В этом термине точно указано и время его возникновения, и оценка качества тогдашнего хлебного вина. Для современного читателя здесь никакой иронии не чувствуется. На самом же деле и слово «петровская», то есть не старинное, доброе «зелено‑вино», а новое, петровских времён — «водичка», «водчонка», «водка», то есть не хлебное вино, а просто‑напросто «петровская вода», даже не «вода», а «водка» (уничижительное от «вода»).
4. «Огонь да вода». Термин второй половины XVIII века, типичный эвфемизм. Носит позитивный характер. Употребляем в среде провинциального мелкопоместного дворянства, среди чиновничества для характеристики хороших, очищенных сортов водки частного производства. Однако этот термин носил узкобытовой характер. Его можно рекомендовать для введения в рекламно‑торговый оборот как название одной из марок водки хорошего качества. Исторически в нём также содержится приближение к термину «водка», дается указание на две составные части водки: спирт (огонь) и воду.
5. «Хлебная слеза». Термин преимущественно второй четверти XIX века, эвфемизм с явно позитивным оттенком. Употребляем для определения водок исключительного, отличного качества частного производства. В XIX веке, особенно в его второй половине, бытовал в мещанской, мелкочиновничьей среде просто как эвфемизм любой водки, лишившись своего первоначального терминологического значения. Термин может быть рекомендован для возобновления как название водки высшего качества и особого технологического режима (тихого погона) или водки с использованием особо высококачественного зернового сырья.
6. «Сивак», «сивуха». Термины, дающие варианты мужского и женского рода у существительного, обозначающего алкогольный напиток, что отражает неустойчивость или двойственность основного понятия: вино или водка? Эти термины относились обычно к водке крайне низкого качества или к совсем неочищенной, мутной или сероватой (сивой) по цвету. Жаргон конца XVIII — XIX века.
7. «Перегар». Жаргонный термин первой половины XIX века, относящийся к жидкому, плохому хлебному вину последней фракции гонки с пригарью или иным сильным неприятным запахом. Термин произошёл от искажения технического термина (см. ниже — промышленные и технические термины) хлебного вина и дошёл до нашего времени с крайне расплывчатым значением вообще всякой водки низкого качества.

Производственные (промышленные, технические) термины хлебного вина (водки), указывающие степень качественного совершенства продукта

«Полугар». Этот термин на производственном языке означал не спирт, полученный путём перегонки раки, а простое вино, разбавленное на одну четверть чистой холодной водой (на три ведра простого вина добавляли одно ведро воды). Полученная смесь и носила название полугара. Оно произошло от того, что после составления смеси обычно следовала техническая проба качества «вина», которое наливали в особый металлический цилиндр или кастрюльку‑отжигательницу (около 0, 5 л) и поджигали. По окончании горения остаток вливали в особый металлический стакан, имевший ровно половину объёма отжигательницы. Если вино было стандартно по качеству, то есть было не фальсифицировано, то оно точно заполняло стакан доверху и считалось пригодным для употребления. Простота этой технической пробы имела крайне важное значение для поддержания единого качества (стандарта) водки во всем государстве, ибо каждый «питух», то есть потребитель, имел возможность произвести проверку купленной им порции. Это практически вело к ликвидации фальсификации полугара, отчего этот относительно слабый вид хлебного вина получил особо широкое распространение уже в XVI — XVII веках.
в XIX веке слово «полугар» из технического термина превращается в жаргонный, под которым подразумевают вообще всякое нестандартное хлебное вино низкого качества. Не только простое вино, но и полугар начиная с XVIII века более требовательные потребители рассматривали не как готовый продукт, а лишь как полуфабрикат, хотя и годный к употреблению. Его официальная крепость с середины XVIII века не превышала обычно 23 — 24°, но поскольку этот вид водки не проходил специальной фильтрации, то его вкус и запах были неприятными из‑за наличия сивушных масел. Их ликвидацию, очистку обычно достигали сравнительно легко, даже примитивно — путём пропускания полугара через сетчатую коробку, заполненную берёзовыми углями, сделанными из веток, толщиной в карандаш, то есть из тонких сучков березы. Именно полугар «с сучками» считался очищенным, а «без сучков» — плохим, нечистым.
4. «Пенное вино», «пенник». Лучшей маркой водки, получаемой из полуфабриката «простое вино», было пенное вино, или пенник. Название это произошло не от слова «пена», как часто неправильно теперь думают, а от слова «пенка», означавшего в XVII — XVIII веках вообще понятие «лучшая, концентрированная» часть в любой жидкости. (Аналогично «сливкам» в переносном смысле: например, «сливки общества».) В древнерусском языке слово «пенка» означало, кроме того, верх, верхний слой любой жидкости. Отсюда пенками была названа в винокуренном производстве лучшая, первая фракция при перегонке из простого вина. В пенки шла четвёртая или даже пятая часть объёма простого вина, причём получаемая при очень медленном («тихом» и «тишайшем») огне. Полученная таким путём самая крепкая и более насыщенная спиртом, более легкая фракция простого вина и шла на производство пенника. С середины XIX и до начала XX века эту фракцию вместо «пенки» стали называть «перваком», а с 1902 года за ней официально был закреплён термин «первач». 100 вёдер первача, разбавленные 24 вёдрами чистой, мягкой, холодной ключевой воды, и давали пенник, или пенное вино, которое по цене было примерно одинаково с натуральным виноградным вином
5. «Двухпробное вино». Этим термином обозначали водку, полученную разведением 100 вёдер хлебного спирта 100 вёдрами воды. В простом народе такое вино считали «бабьим» вином, было в числе обычного трактирного набора в первой половине XIX века.

6. «Трёхпробное вино». Этим термином обозначали водку, получаемую при разведении 100 вёдер хлебного спирта 331/3 вёдрами воды, то есть в более концентрированной пропорции, чем полугар. Производство этого вида водки было особенно развито в первой половине XIX века. Это было обычное рядовое трактирное вино «для народа», «для мужиков».

7. «Четырёхпробное вино». Этим термином обозначали водку, получаемуюиз хлебного спирта разведением каждых его 100 вёдер 50 вёдрами воды.

8. «Двойное вино», «двоенное вино», «передвоенное вино». Этими терминами в разное время называли хлебное вино (спирт), полученное перегонкой простого вина, то есть фактически продукт третьей перегонки (рака — простое вино — двоенное вино).
10. «Тройное, или троенное, вино». Так называли вторичную перегонку двоенного вина, или, по существу, четвёртую перегонку спирта. Ее стали применять со второй четверти XVIII века частные дворянские винокурни русской знати, что стало возможным с усовершенствованием винокуренной аппаратуры. Тройное вино использовали для производства тонких домашних водок, и практически троение вели всегда с добавкой растительных ароматизаторов.

В XIX веке троенное вино было применено как основа для получения лучших заводских водок домонопольного периода, например водок завода Попова, которые были известны у потребителей под именем «поповка», или «тройная поповка». Крепость тройного спирта была приблизительно 70° в неразведённом состоянии. Его‑то впоследствии Д.И. Менделеев и признал классической основой для дальнейшего разведения водой до состояния водки.

11. «Четвёртое, или четверённое, вино». Чаще называли «четвертной спирт», а в XVIII — начале XIX века известно под названием «винум ректификатиссимум» (vinum rectificatissimum — спирт‑ректификат). Эта пятая перегонка известна уже в самом конце XVII века, в 1696 году (получена в дворцовой царской лаборатории), но в частной практике использовали сравнительно редко — лишь для научных и лечебных целей. Крепость ректификата — 80‑82° (до конца XIX в.).

Источник прежний.
Терминология мер жидкостей в России
Только с начала XIX века, и особенно после Отечественной войны 1812 года, остаются три основные меры объёма водки для оптовой торговли: указная бочка (30 вёдер), винная «беременная» бочка (10 вёдер) и водочный бочонок (5 вёдер). В розничной же продаже вплоть до 1896 года преобладает ведро (на вынос) и чарка (распивочно). Лишь в самом конце XIX века, примерно с середины 80‑х годов, водку начинают продавать и фасовать в России так, как мы теперь к этому привыкли, — в бутылях по 0, 61 и 1, 228 л. Современные же бутыли по 0, 5 и 1 л появились в конце 20‑х годов нашего века.

Итак, развитие мер жидкости в России начиная с XVII века неуклонно оказывается связанным с водкой, приспосабливаясь к тем стандартным объёмам её артельного и индивидуального потребления, которые складываются исторически. Вместе с тем начиная с XVI века резко отмирают все прочие меры объёма, связанные с другими алкогольными напитками — мёдом, вином и пивом.

Хотя и в основе новых водочных мер остаётся старинная и исконная русская мера — ведро, но объём его сокращается с 14 до 12 л и уже с XVI, а особенно с XVII века делится на 10 и 100 частей, то есть на основе десятичной системы, неизвестной практически в это время во всей остальной Европе, а тем более англо‑саксонскому миру.
Крупные меры объёма жидкостей — бочки — также делят по пятикратной системе, близкой к десятичной, — на 5, 10, 20, 30 и 40 вёдер.
Интересна и связь индивидуальных мер объёма водки с историей этого напитка. Первоначальная единица — кружка или стопа, близкая к литру, заменена с XVIII века исключительно чаркой.
Это указывает на то, что до XVIII века водка была крайне слабой, и её разбавляли водой сразу же после перегонки раки, то есть из ординара. С XVIII века водку преимущественно приготавливают из двоенного и даже троенного спирта, её крепость значительно возрастает, а также и единицы её фасовки и одноразового потребления становятся более дробными. Чарка (145 г)

Вот может пригодиться – про ночлежки, только более позднего периода.(это так, выдержки)

Приюты открываются в 6 часов вечера. За ночлег взимается 5 копеек. При входе ночлежник получает от смотрителя билетик, с правилами на оборотной стороне:

1. Приют открывается ежедневно для ночлега в 6 часов вечера.
2. В 8 часов вечера после ужина поются молитвы
3. Билет ночлежник сохраняет при себе до утра и возвращает смотрителю при раздаче чая.
4. Приют закрывается в 8 часов утра.

Все ночлежные дома устроены по одному плану. Посредине – коридор. По сторонам которого тянутся нары с перегородками на аршин от полу – для спанья. В изголовье – подушка набитая соломой. Все места пронумерованы. Вечером ночлежник получает бесплатно похлебку и ½ фунта черного хлеба, утром – чай и ½ фунта хлеба.
На стенах приюта вывешены печатные таблицы:
«Неустанно молитесь»
«Соблюдайте порядок»
«Не курите на нарах»
«Не сквернословьте»
Приют на Обводном канале устроен на 500 человек. Он самый большой в столице и принадлежит частному лицу.
Во дворе у кассы прибита доска с надписью:
Дворянских мест – 52
1-е отделение – 52
2-е отделение – 164
3-е отделение – 164
Женских мест – 80
Итого - 512
Окно кассы огорожено барьером. В самом окне выставлены глухие рамы, так что кассир не может сообщаться с ночлежниками непосредственно. В стене дома под окном пробита насквозь дыра , в которой двигается длинный узкий желоб, наподобие ящика. Один конец его высовывается наружу, а другой – в кассу. Ночлежник кладет свой пятачок в ящик. Кассир тащит ящик к себе, берет деньги, кладет билет и выдвигает его наружу.
Ночлежный дом в три этажа. В каждом этаже – деревянные нары в два яруса. Первый – на аршин от полу, второй – ближе к потолку. На верхний взбираются по лестницам, которые заменяют и опоры для верхнего яруса.
Так называемая «Дворянская половина» отделена, в ней для каждого железная кровать с соломенным матрацем, подушкой и байковым одеялом.
Съестная лавка при ночлежке постоянно полна народом. Кроме пустых щей варятся и щи с говядиной, которую вынимают и продают отдельно по порциям: на 2 , на 4 копейки. В «закусочной» стоит несколько деревянных засаленных столов, по сторонам входной двери прибиты вывески с надписью «Чай и кушанье»
В таких домах много крестьян из разных губерний России, пришедших в столицу на заработки и не нашедших еще работы или работающих поденно. Они обычно спокойные, набожные и совестливые. Меньшинство – столичные бродяги всех сословий, состояний и образований. И- разная женская прислуга до тех пор, пока не найдет себе места. По словам самих ночлежников некоторые из них не были в церкви лет 15 и более.

А не нужны ли всякие умные высказывания на латыни – афоризмы. Много, но по теме подбирать неудобно – они подобраны по алфавиту.
Могу накидать по своему усмотрению – на выбор.

Иван Пнин
Счастие
эпиграмма
Не может счастие ничем меня прельстить,
Величия его считаю я мечтою;
Ко счастью надобно ступеней тьму пройтить,
А сходят от него почти всегда – одною.
Не позднее 1798

Любовь

Кто что ни говори! – жить без любви нельзя.
Вселенная сия
Любовью лишь хранится.
Притворный стоик в сем хотя не согласится,
Но это не беда!
Лишь физики, учёны господа,
Меня тем удивляют,
Что мир из четырёх стихий сей составляют.
Без воздуха, воды, земли, огня
Весьма недолго бы, конечно, прожил я;
Да как же физики об этом позабыли,
То, через что они свою жизнь получили?
Ужели от стихий родились сих они?
Рождений мы таких не видим в наши дни.
Ax! льзя ли не признать, что есть ещё стихия,
Которой действия и добрые и злые
Мы видим, как и тех.
Но сколько радостей, утех,
Пред прочими, сия всем смертным представляет!
Она чью только греет кровь,
Тот вечно ею лишь одной дышать желает.
Прекрасная сия стихия есть – Любовь,

Не позднее 1805

Андрей Тургенев
эпиграммы
Т.К.Ф.
За что ты на меня сердита, я то знаю –
За то, что для тебя стихов не сочиняю,
Прости ты в том меня, ведь это оттого,
Что не желаю я злословить никого.
1797
Адам ещё в раю с женой был жить обязан;
Так до падения он был уже наказан.
1797
Он сроду не краснел, краснеть и не умеет,
Он врёт, он лжёт и не краснеет.
Но может в краску он всегда других вводить,
Лишь только их начнёт хвалить.
1797
В час скуки думая хоть чем-нибудь заняться,
Судьба в сей день тебя на свет произвела,
Но не могла никак от смеха удержаться,
Взглянувши на тебя, и грусть её прошла.
25 сентября 1799

Ума ты светом озарён
И видишь бездны пред собою;
Но к ним стремишься, увлечён
Слепою, пламенной душою.
На небо скорбный вздох летит,
Ты слаб – оно тебя терзает,
В тебя отчаянье вливает
И твёрдым быть тебе велит.
Свободы ты постиг блаженство,
Но цепи на тебе гремят;
Любви постигнул совершенства
И пьёшь с любовью вместе яд.
И ты терзаешься тоскою,
Когда другого в гроб кладёшь!
Лей слёзы над самим собою,
Рыдай, рыдай, что ты живёшь!

2 января 1802 ввечеру

Павел Голенищев-Кутузов
Стансы
молодому сатирику

Предав перо твое сатире,
Дамон, ты жизнь свою затмил;
Друзья довольно редки в мире,
А ты врагов себе купил.

Брось перья, ядом напоенны,
Бумаги колки разорви,
Пой лучше чувствия бесценны
Священной дружбы и любви.

Когда желчь горькая сатиры
Крушит всю внутренность твою,
В то время я из уст Темиры
Любови сладкий нектар пью.

Я весел, мыслью не расстроен,
А ты во злобе всякий час;
Скажи, кто более спокоен
И кто счастливее из нас?

Пускай старик ворчит, бранится,
Повеся нос, нахмуря бровь,
А наше дело веселиться,
И петь и чувствовать любовь.

<1804>
Постеля

Постеля есть почтенный
В глазах моих предмет:
Пиит уединенный
В ней думает, поет;
Скрывается от взоров
Всегда кокетка в ней,
Затем, что без уборов
Цены лишится всей.

Несчастный убегает
В постелю от беды,
В сне сладком забывает
Все скорби и труды;
Но тщетно преступленье
В постелю лечь спешит:
Тут совести грызенье
С подушкою лежит.

Лизета от постели
Богата стала вдруг,
Стяжала в две недели
Карету, славный цуг.
Постеля наслажденья
Бесчисленны дарит,
Постеля и рожденье
И час последний зрит.

<1804>

Алексей Мерзляков
Чернобровый, черноглазый,
Молодец удалый,
Вложил мысли в моё сердце,
Зажёг ретивое!
Нельзя солнцу быть холодным,
Светлому погаснуть;
Нельзя сердцу жить на свете
И не жить любовью!
Для того ли солнце греет,
Чтобы травке вянуть?
Для того ли сердце любит,
Чтобы горе мыкать?
Нет, не дам злодейке-скуке
Ретивого сердца,
Полечу к любезну другу
Осеннею пташкой.
Покажу ему платочек,
Его же подарок, –
Сосчитай горючи слёзы
На алом платочке,
Иссуши горючи слёзы
На белой ты груди,
Или сладкими их сделай,
Смешав со своими...
Воет сыр-бор за горою,
Метелица в поле;
Встала вьюга, непогода,
Запала дорога.
Оставайся, бедна птичка,
Запертая в клетке!
Не отворишь ты слезами
Отеческий терем;
Не увидишь дорогого,
Ни прежнего счастья!
Не ходить бы красной девке
Вдоль по лугу-лугу;
Не искать было глазами
Пригожих, удалых!
Не любить бы красной девке
Молодого парня;
Поберечь бы красной девке
Своё нежно сердце!

<180б>


Чувства в разлуке

Что не девица во тереме своём
Заплетает русы кудри серебром?
Месяц на небе, без ровни, сам-большой,
Убирается своею красотой.
Светлый месяц! весели, дружок, себя!
Знать, кручинушке высоко до тебя.
Ты один, мой Друг, гуляешь в небесах,
Ты на небе так, как я в чужих краях;
А не знаешь муки тяжкой – быть одним,
И не сетуешь с приятелем своим!..
Ах! всмотрись в мои заплаканны глаза,
Отгадай, что говорит моя слеза:
Травка на поле лишь дожжичком цветёт,
А в разлуке сердце весточкой живёт!
Всё ли милая с тобой ещё дружна,
Пригорюнившись, сидит ли у окна,
Обо мне ли разговор с тобой ведёт
И мои ли она песенки поёт?
Птичка пугана пугается всего!
Горько мучиться для горя одного!
Горько плакать и конца бедам не знать!
Не с кем слёз моих к любезной переслать!
У тоски моей нет крыльев полететь,
У души моей нет силы потерпеть,
У любви моей нет воли умереть.
Изнывай же на сторонушке чужой,
Как в могиле завалён один живой!
Будь, любезная, здорова, весела;
Знать, ко мне моя судьбинушка пришла!

<1805>

Александр Бенитцкий
Эпитафии

1
Тут странник, мот лежит: он жизнь свою скончал
С досады, что никто взаймы уж не давал.
Не позднее 1805
2
Здесь Рюмкин схоронён; под Вакха знаменами
Весь век он славно прослужил.
Прохожий, не кропи его ты прах слезами:
Воды до крайности усопший не любил.
Не позднее 1807
3
Супруга здесь моя погребена.
Покорнейше прошу вас, дале отойдите,
Покойницу вы как-нибудь не разбудите, –
Мне всё не верится, что умерла она.
Не позднее 1807
«Я слышал, ваш жених (чего не скажет свет!)
Уж будто бы рогат?» – «Ах, право, ещё нет».
Не позднее 1807
«Прочь, прочь, прохожие! вон там сатирик спит;
Кусался он живой, и мёртвый, может быть,
Укусит». – «Мудрено истлевшему». – «Нимало:
Перо и злой язык суть два такие жала,
Что ввек не тупятся: гниёт, а всё язвит!»

Не позднее 807

еще-еще! Нужно 100 эпиграфов!

Захар Буринский
На её могиле есть цветок незримый,
Всюду разливает он благоуханье;
Он цветок заветный, он цветок любимый –

Он воспоминанье!
И вечно-душистый цветок неизменный
Не боится бури, не вянет от зною,
Сторожит сохранно имя преселенной
К вечному покою!
1805
А. Писарев (Гы! Не путать )
Плач славянки над телом её любезного

Лейтесь, лейтесь вы ручьями,
Слёзы из очей моих,
И страданиями полну
Орошайте бедну грудь.
Я навек того лишилась,
Дорог, дорог кто мне был!..

Друг любезный, друг сердечный,
Милый нравом и душой,
Ратоборец храбрый, смелый,
Витязей и слава, честь...
Что ты? – ах! лишь прах единый,
И жилище гроб тебе.

Всё мне мрачно, всё постыло,
Вся вселенная пуста.
Ах! бывало, солнце красно
И серебряну луну,
И себя, и всю вселенну
Находила в нём одном!..

Всё свершилося с несчастной!..
Свижусь ли я с ним когда?
Отзовётся ль его голос
В пламенной моей груди?
Страстные мои лобзанья,
Ах, согреют ли его?..

Удалюсь в пещеры мрачны,
Удалюся за моря;
Но куда бежать несчастной,
Удалюсь ли от себя!
Ах! доколе бьётся сердце,
Горести дотоль со мной!

Но чей глас с горы несётся?
Что за пенье слышу я?..
Вижу ратников сквозь слёзы,
Медленно они идут...
Загоревши их ланиты
Моет крупная слеза.

Витязи! кого несёте
Вы под мантией своей?..
Ваши слёзы, ах, ответом
Служат сердцу моему,
Витязи, увы, несёте
Друга сердца моего!

Други! дайте мне проститься
С ним уже в последний раз...
И потом сырой землёю
Вы засыпьте гроб его!..
Ах! почто в одном с ним гробе
Не позволите мне лечь!..

Утереть должна я слёзы...
Смерть его – ему венец;
За Отечество сражаясь,
Ранами покрыт, упал.
Радоваться бы мне должно,
Что мой друг так кончил век.
Ты, Отечество драгое,
Окропи сей гроб слезой!..
Ты признательно к достойным,
Помнишь важность всех заслуг.
За тебя кто жизнь потратит,
Тот ликует в небесах.
<1804>

Василий Жуковский (ранний)
Михаилу Матвеевичу Хераскову
на случай получения им ордена св. Анны 1-й степени,
от воспитанников университетского
благородного пансиона

Ещё, Херасков, друг Минервы,
Ещё венец ты получил!
Сердца в восторге пламенеют
Приверженных к тебе детей,
Которых нежною рукою
Ведёшь ты в храм святой наук, –
В тот храм, где муза озарила
Тебя бессмертия лучом.
Дела благие – вечно живы;
Плоды их зреют в небесах;
И здесь и там их ждёт награда:
Здесь царь венчает их, там – Бог!
Март 1799

Дружба

Скатившись с горной высоты,
Лежал на прахе дуб, перунами разбитый;
А с ним и гибкий плющ, кругом его обвитый...
О Дружба, это ты!
1805

Здорово про цветок! Прямо к месту.

Ссылка на поэму 1805г, автор Бенитцкий Александр Петрович
http://az.lib.ru/b/benitckij_a_p/text_0010.shtml
Это правда не Персия, а Оссиановы песни, но, может пригодится как образец поэзии того времени...
Это тоже вариации на Оссиановы темы, самый первый по хронологии -1788
http://az.lib.ru/d/dmitriew_i_i/text_0010.shtml

А это более раннее - 1783г, но тоже славное
http://az.lib.ru/b/bogdanowicha_i_f/text_0010.shtml

Александр Измайлов

СОНЕТ ОДНОГО ИРОКОЙЦА,
написанный на его природном языке

Где холодно, цветы все худо там растут,
Лишь выходить они, показываться станут, -
То солнечные им лучи потребны тут,
Но вместо солнца дождь, снег, град - они и вянут.

Канада есть сия холодная страна,
Цветы - писатели, а солнце - одобренье;
И наша нация к несчастью есть одна,
Где авторы в таком находятся презренье.

Утешьтесь, бедные! и прочие науки
Все одобряются не более у нас;
Возьмите, юноши, не книги, карты в руки,
Вертитесь, кланяйтесь - чины, места ждут вас.
Бостоном(*), танцами составить счастье можно,
А с просвещением в леса сокрыться должно.

(1804)
--------------------------------------------------------------------------------
(*) Примечание переводчика. Может быть, карточная игра бостон получила свое название от города сего же имени, который находится в Северной Америке, где и Канада; так мудрено ли, что она там имеет великое уважение, когда и здесь без нее жить не могут. (Примеч. А.Измайлова)

Вот еще ссылка на подборку материалов из серии "Российский мемуарий"

Е.В. Лаврентьева
Культура застолья начала XIX века

http://fershal.narod.ru/Memories/Texts/ ... ntieva.htm

Сергей Марин

Царь, пустынник и мужик
(Александру I)
Бессоницею царь был болен издавна.
Я слышал, все цари вкушать не могут сна.
Чтоб скуку разогнать, поехал на охоту,
Где встретил мужика, - мужик, свою работу
Оставя, отдыхал
И так спокойно спал,
Что зависть возбудил в царе своей судьбою.
Пустынник тут же шёл - он жизнию святою
Почтение от всех в то время заслужил.
Не словом истину - примерами учил.
Увидел его царь и так ему вещает:
"Смотри, крестьянин сей, что всё здесь угнетает,
Гоним фортуною, с богатством незнаком,
Покоится теперь таким приятным сном,
Которого, быв царь! нигде не обретаю;
Причиной что сему - тобой узнать желаю!"
Пустынник с твёрдостью монарху отвечал:
"Мужик сей никогда указов не давал,
В свой век он никогда на смерть не осуждает,
И честолюбие в нём душу не терзает.
Ошибку сделавши, страдает он один;
От податей грустит - других же нет причин.
Богатство - часть твоя, его же часть - спокойство.
Всесильным сделано премудрое устройство,
Которое одним покой с трудов даёт,
Другие ж мучатся, трудов сбирая плод.
Цари! Народами трудяся управляйте,
И добрых вы людей в любимцы избирайте.
В постелях, когда сон хотите вы вкушать,
Старайтесь менее на тронах ваших спать!"
Так старец говорил - царь злобный рассердился,
Велел его казнить - но с сном не помирился.
Несчастна та страна, где гордый государь
Считает подданных за бессловесну тварь.
Такого бедствия Россия не страшится.
Нас любит Александр - и век для нас трудится.
начало 1800-х

***
На свете белом жив, не много я трудился:
Полвека я проспал, другую пролечился.

:wink: Ну как без Баркова можно обойтись в начале 19 века?С трудом но нашла хоть что-то, что можно, гм выложить.

Жена, родами мучающаяся
На ту же лошадь сесть боится всякий боле,
Которая ногой ударила дотоле.
Ходила на часах беременна жена,
И уж совсем родить должна была она,
Затем что ей пора урочна миновала.
Металась по полу и тяжко воздыхала.
Просил муж, чтоб жена на мягкий одр легла,
На коем бы родить удобнее могла.
На то жена ему ответствовала прямо:
"Не мню, чтоб помогло мне то же место само
И от болезни чтоб моей я там спаслась,
Где прежде оная, как знаешь, началась".
1764

Алексей Гаврилович Волков
Приволье стихотворца

Кто может перечесть красоток всех моих,
Которых я могу своею ворожбою
Заставить, как хочу, амуриться со мною?
Когда угодно мне, всегда в стихах своих
С одной целуюся, с другою обнимаюсь!
Уж то ли не житьё? Как в масле сыр катаюсь.
1802

Тоска по милой

Укажите мне, несчастну,
Где найти подругу страстну,
Где найти ко счастью след?..
Как волна к волне всё льётся,
Всё-то сердце, сердце бьётся,
Бьётся всё - но милой нет!
Милой нет - и всё не мило,
Нет любезной - всё постыло!
Что осталось? - слёзы лить.
Безотрадно сердце вянет,
Слово слову душу тянет,
Ах! На свете тошно жить!

1802

Вот кое-что о полицейской части СПб, относится по времени примерно к 1802 г.
Из записок Комаровского.
По возвращении моем в Петербург случилось происшествие, которое сделало тогда много шуму. В Семеновском полку служил поручиком Шубин; он был очень дружен с К.М.Полторацким, бывшим тогда полковым адъютантом Семеновского полка. Шубин однажды открылся ему, что какой-то Григорий Иванов, находившийся при дворе великого князя Константина Павловича, предлагает ему войти с ним в заговор против императора Александра, что Шубин никак на сие не соглашается, а открывается Полторацкому с тем, что нельзя ли Григория Ивановича схватить, ибо у них свидания бывают в Летнем саду, когда смеркается. Полторацкий на сие согласился и в назначенный день и час поехал с Шубиным в Летний сад. Идя вместе по большой аллее, Шубин сказал:
— Слышишь, кто-то идет. Это верно он! Ты постой, а я пойду к нему навстречу.
Полторацкий после показал, что он точно слышал будто шаги и видел даже, что кто-то мелькнул между деревьями; сие, вероятно, ему просто показалось. Через пять минут Полторацкий слышит пистолетный выстрел, бежит на оный и видит друга своего Шубина, лежащего на земле и говорящего:
- Ах, злодей меня застрелил!
Полторацкий не знал, что с ним делать, поднял его и примечает, что у него идет кровь из левой руки; к счастию, видит огонь в нижнем этаже Михайловского замка, Полторацкий ведет Шубина туда. Этот огонь был в комнатах, занимаемых бывшим кастеляном того замка. Полторацкий осматривает своего друга и видит, что рана не смертельна, а только что прострелена рука выше локтя. Послали за лекарем, а Полторацкий поехал тотчас на Каменный остров, чтобы немедленно довести до сведения императора о таком важном происшествии. На Каменном острове все спало. Полторацкий идет в комнаты, где жил обер-гофмаршал, граф Николай Александрович Толстой, приказывает его разбудить и рассказывает ему о случившемся в Летнем саду. Граф Толстой решается идти к государю и сообщает его величеству о слышанном от Полторацкого. Петербургским военным губернатором был тогда Михаил Илларионович Кутузов.
За несколько времени перед тем случилось еще два происшествия в столице. Одна карета, ехавшая с Васильевского острова, на Исаакиевской площади смяла одного англичанина. У Михайловского замка, после постройки оного, оставались еще шалаши, в которых живали рабочие люди; брат кавалера великих князей, Николая и Михаила Павловичей, Ушаков, возвращаясь ночью домой в Михайловский замок, где он жил вместе с своим братом, выскочившими из тех шалашей людьми был ограблен и жестоко прибит.
Государь действиями петербургской полиции был уже весьма недоволен, ибо и то и другое из сих приключений остались нераскрытыми; происшествие, случившееся в Летнем саду, довершило, чтобы прогневать императора на полицию. Михаил Илларионович сказался больным. На другой день после шубинской истории назначена была комиссия из генерал-адъютантов: Уварова, князя Волконского и сенатора Макарова, чтобы произвести строгое по сему делу разыскание. Случившийся тогда в Петербурге фельдмаршал, граф Каменской, назван был главнокомандующим в столице, а я назначен к нему в помощники и начальником петербургской полиции. Фельдмаршал и я случились тогда во дворце, когда государю угодно было позвать графа Каменского и меня в свой кабинет и объявить нам обоим сию высочайшую свою волю. Вышедши из государева кабинета, я предложил фельдмаршалу навестить Михаила Илларионовича Кутузова; граф Каменской на сие согласился. Мы нашли Кутузова очень растроганным, особливо шубинской историей. Говоря о ней, я сказал:
— Мне кажется, что пресловутый Григорий Иванович — призрак.
Михаил Илларионович с восклицанием отвечал:
— Вы правы, генерал.
В следующий день приехал ко мне обер-полицеймейстер Овсов с двумя полицеймейстерами, Зайцевым и Евреиновым, и со всеми частными приставами. Из поданных мне рапортов я усмотрел, что при многих будках не было вовсе будочников; сие меня крайне удивило. Я спросил о причине и сказал:
—- Мудрено ли, что по улицам делаются грабежи и драки, когда ни брать грабителей, ни разнимать дерущихся некому.
Частные пристава мне отвечали, что в будочники посылают людей обыватели из своих дворов, кого хотят, а тем из них, которые не пожелают прислать человека натурою, дозволяется внести девять рублей в месяц деньгами; что на сию сумму никакой нет возможности нанять человека, который бы согласился бессменно стоять на часах, а особливо зимою на морозе.
Между частными приставами я заметил одного, который показался мне расторопнее прочих, фамилия его — Гейде; я приказал ему явиться к себе после обеда. Я спросил у него, знает ли он о двух происшествиях, которые случились несколько дней тому назад: с англичанином и с ограбленным г. Ушаковым.
Гейде мне отвечал, что он о том слышал. Я ему приказал непременно найти, кому принадлежала карета ехавшая с Васильевского острова, и отыскать тех людей, которые ограбили Ушакова, и что его ожидает награда, если он все это раскроет. Гейде испросил у меня позволения действовать в партикулярном платье, что я ему позволил. Через несколько дней найдено было, кому принадлежала карета и кто в ней ехал; лошади были ямские, ограбившие Ушакова были беглые солдаты, которые также отысканы. Гейде за сие произведен был в следующий чин.
Я занимался раскрытием и шубинского происшествия. Полиция открыла, что на третий день после выстрела истопник Михайловского замка, ловя рыбу в поперечной канаве, которая идет из Фонтанки в Екатерининский канал, вытащил пистолет, который тотчас был ко мне представлен. Я увидел, что он должен быть из военного седла; призвав к себе шубинского камердинера, я спросил у него, нет ли у его господина форменного седла.
— Есть, — отвечал он мне, — барин мой несколько времени исправлял в полку адъютантскую должность.
Я приказал принести пистолеты, и камердинер принес мне только один, который видно совершенно был пара найденному. Между тем, я узнал, что к Шубину допускается Полторацкий; я сообщил комиссии, что, мне кажется, не должно позволять им иметь свидания, ибо они могут сговориться, и тогда нельзя будет дойти до истины. Комиссия уважила сие обстоятельство, и к Полторацкому приставлен был полицейский офицер. Шубин представил приметы Григория Иванова; тотчас по всем трактам посланы были фельдъегери его отыскивать. Примеры эти чрезвычайно похожи были на П.В.Кутузова, которому показалось это очень обидно. Узнавши, что у Шубина бежал один из лакеев незадолго перед тем, я послал за его камердинером, который мне сие подтвердил. Я спросил у него, подавал ли барин его о том заявление в часть, и в которую. Камердинер мне отвечал, что он сам носил объявление в 3-ю Адмиралтейскую часть. Я приказал оное к себе, и открылось, что в нем написаны приметы те же самые, какие имел мнимый Григорий Иванов.
Я отправил в комиссию и найденный пистолет и копию с объявления о бежавшем лакее. Сии две улики немало способствовали к доведению Шубина до признания, что вся эта история была им выдумана, что Григория Иванова никогда не существовало, что он выстрелил в свою руку сам и бросил пистолет в канаву, что наделал много долгов, которые отец отказался за него платить, и что он решился все это сделать, надеясь, что государь его наградит. Шубина лишили чинов и сослали в Сибирь. Полторацкому, как говорится, вымыли голову за его легковерность...
...Я, пользуясь позволением всякий день после обеда приезжать к его величеству, представил государю однажды записку о положении, в котором находилась тогда полиция, и что кроме того, что будочников при всех будках не находится, но когда бывает пожар, то будочники ходят по улицам, вертят трещотками и сзывают с обывательских дворов людей, назначенных хозяевами для сей повинности, что весьма неудобно; сверх того, драгунская полицейская команда разделена по частям, и что у старательного только частного пристава оная находится в порядке. Его величество, прочитав мою записку, удивился и изволил сказать:
— Как, здешняя полиция находится в таком положении, и мне никто о сем по сие время не говорил!
Поблагодаривши меня за мою догадку, приказать мне изволил представить мои мысли насчет улучшения полиции. Проект мой состоял в том, чтобы хозяева домов не посылали людей натурою в полицейские должности, а платили бы по 9 рублей в месяц за каждого, на что, по собранным мною предварительным сведениям, хозяева домов все согласны. В будочники и пожарные служители я предлагал определять из армейских полков менее способных к фронтовой службе, которые поступали тогда в гарнизонные полки, в коих не отправляли никакой службы. Присовокупив собираемую с хозяев домов сумму к положенному по штату жалованью и провианту, можно улучшить состояние каждого полицейского служителя. Драгунские полицейские команды для единообразия должны соединены быть в одну команду, и следует поручить оную исправному штаб-офицеру.

Государь во всех частях изволил утвердить мой проект и приказал тотчас учредить из полицейских драгун одну команду, начальником которой я назначил подполковника Гейде. Теперь все будочники и служители в пожарных командах, по тогдашнему моему проекту, комплектуются из внутренней стражи не только в Петербурге, в Москве, но и во всех губернских городах.

Василий Васильевич Попугаев
Ручей

Теки в полях между цветами,
Теки, любезный мой ручей!
Виясь, журчи между холмами,
Златокристальны токи лей!

Ты часто зеркалом бываешь
Любезной Лизаньке моей,
Красы небесны освежаешь
Алмазной часто ты струей;

Тебе случается нагую
Нередко даже Лизу зреть,
Дивлюсь, как, прелесть зря такую,
Ключом не станешь ты кипеть.

Ах! Сколько счастлив ты бываешь,
Столь пред тобой злосчастен я!
Ты милу Лизу лобызаешь,
Моя же часть не зреть ея!
1802

Крепостнику

Сто душ имеешь ты, поверю, за собой;
Да это и когда я мнил опровергать?!
Назвав тебя бедняк, хотел лишь я сказать,
Что нет в тебе одной.
1801

Письма.
1. Е. Н. И В. Н. БАТЮШКОВЫМ
6 июля 1797. <Петербург>

Любезные сестрицы! Вы не можете себе представить, сколь я сожалею, что так долгое время не имел удовольствия получать от вас известия с новостями о вашем здоровьи. Вчерашний день препроводил я очень весело у сестриц моих, которые в присутствии моем писали к вам письма с не весьма великим выговором, который подносят они вам за то, что вы к ним не пишете; может быть, что сей выговор возымеет свое действие и произведет у вас желание повеселить нас вашим уведомлением. Извещая вас о сем, с почтением остаюсь ваш брат Константин Б.


2. Н. Л. БАТЮШКОВУ
1 февраля 1800. <Петербург>

Любезный папинька! С сей оказией я не преминул вам сказать, что я, слава Богу, здоров. Я езжу к г. Щлатеру по вашему позволению. Лизавета Петровна вас велела попросить, ежели вы пришлите масло, холстину и мед, то она себе хочет взять все сие распродать, ибо ее многие просили о оных.
При сем я вам посылаю рисунок моей работы да надеюсь к вашему приезду другой большой кончить, кой я теперь начал.- Покорно вас благодарю за 5 <рублей>, кои вы мне прислали. Извините, что я так мало писал: право, мы теперь в классах.- Завтра я вам большее напишу. Ваш покорный сын К. Батюшков.
P. S. Когда вы пришлите сюда людей, то сделайте милость, доставьте мне белых платков, ибо у меня мало, а все уже стали стары.- Здесь ныне очень холодно, но так было тепло, что камни на улицах показывались. Способу нет ездить.


3. И. А. БАТЮШКОВУ
11 ноября <1801. Петербург>

Любезный папинька! Письмо ваше меня совсем успокоило, ибо глазная боль Ваша, слава Богу, миновалась. Что остается мне желать теперя? - Ваш скорый приезд. Вы не замедлите оный, и я совершенно буду счастлив. В свободное время переводил я речь Платона, говоренную на случай коронации; а как она понравилась Платону Аполлоновичу, то он и хочет ее отдать напечатать. К оной присоединил я посвятительное письмо Платону Аполлоновичу, которое, как и речь, были поправлены Иваном Антоновичем. Лишь только оная выдет из печати, то я пришлю Вам ее и оригинал. Я продолжаю французский и итальянский языки, прохожу италиянскую грамматику и учу в оной глаголы; уже я знаю наизусть довольно слов. В географии Иван Антонович, истолковав нужную материю, велит оную самим без его помощи описать; чрез то мы даже упражняемся в штиле.
Я продолжаю, любезный папинька, учиться немецкому языку и перевожу с французского на оный. Прежний учитель, не имея времени ходить к нам, отказался; а его место заступил один ученый пастор, который немецкий язык в совершенстве знает. В математике прохожу я вторую часть арифметики, а на будущей неделе начну геометрию. Первые правила Российской риторики уже прошел и теперь занимаюсь переводами. Рисую я большую картину карандашом, Диану и Енди-миона, которую Анна Николаевна мне прислала, но еще и половины не кончил, потому что сия работа ужасно медленна, начатую же картину без Вас кончил, и пришлю с Васильем. На гитаре играю сонаты.
Пожелав вам от всего моего сердца счастия и здравия, остаюсь навсегда вашим послушным и покорным Константином.
P. S. Я получил деньги, вами присланные, и очень вас благодарю. Никто не плотит мне ни копейки, и так вот еще во второй раз буду Вас беспокоить. Вы не поверите, что стоит прачка, почта, содержание Федора и себя и множество малых расходов.
Сделайте милость, пришлите Геллерта, у меня и одной немецкой книги нет, также и лексиконы, сочинения Ломоносова и Сумарокова, "Кандида", соч. Мерсье, "Путешествие в Сирию", и попросите у Анны Николаевны каких-нибудь французских книг и оные все с Шипиловым или с Василием пришлите. И еще 15 р. на другие нужные книги.
Поцелуйте сестрицу за меня и сделайте милость, скажите ей, что мне нет времени, а то я бы ей не преминул писать. Дай боже, чтоб Лизавете лучше было!
Вы, любезный папинька, обещали мне подарить ваш телескоп; его можно продать и купить книги.- Они, по крайней мере, без употребления не останутся.


4. Н. Л. БАТЮШКОВУ
<Нач. 1800-х гг. Петербург>

Любезный папинька.
Ваше молчание причиняет мне много печали. Ни одной строки с тех пор, как мы с вами расстались, не получал я от Вас, из этого что могу я заключить о вашем здравии, которое мне столь драгоценно. Ежеминутно ожидаю тех людей, которых вы хотели послать после Володимира, но их неприбытие умножает мою печаль. Сделайте милость, любезный папинька, пишите ко мне чаще и утешьте тем огорченного
Константина.
Извините меня, что более к вам не пишу, право мне не теперь нет времени (sic.- ред.). Поцелуйте от меня сестер.


5. Е. Н. ШИПИЛОВОЙ
<Не позднее 1806.>

Non, pourquoi rappeler que je ne vous eu pas ecrit depuis tant de siecles, pourquoi vous en souvenir, vous sans cela trop fachee centre moi. Je ne vouz dirai ma chere que je vous felicite de tout mon coeur, vous savez fort bien avec quoi; et done vous n'etez sans doutes pas fachee. Que vous dirai-je ma chere, que je vous aime de tout mon coeur.
Ma pauvre Barbe a la <fievre?> je la vois souvent. Elle vous fait les compliments. Je vous envoye des gants et un etui pour mettre les aiguilles, encore du rouge je sais que vous en aurez besoin, je vous prie, mandez moi des nouvelles de ma soeur Anne, comment se porte-t-elle.
Adieu pour toujours Constantin le grand [28] [Нет, зачем напоминать, что я не писал вам столь долго, зачем помнить об этом, когда ты и без того сердишься на меня. Не стану говорить тебе, моя дорогая, что я тебя поздравляю от всего сердца, ты сама хорошо знаешь с чем и, следовательно, не сердишься. Что сказать тебе, моя дорогая, что я люблю тебя от всего сердца. Моя бедная Варенька < больна ?> я ее часто вижу. Она шлет тебе привет. Посылаю тебе перчатки, игольник и еще румян. Я знаю, что они тебе будут нужны. Сообщи мне, как поживает моя сестра Анна, как ее дела. Прощай навсегда.
Константин Великий (фр.).].


6. СЕСТРАМ
<Не позднее 1806.>

Любезные мои сестры,
Je m'etonne, je n'y comprends rien, comment mes cheres soeurs je vous ecris sans avoir de vous une seule reponse? - cela est bien drole, moi, oui, qui place dans toutes mes lettres tant de sentiments, tant des choses, moi qui vous ecris tout ce que mon coeur sent, moi..., enfin je ne recois point de lettres. D'ailleurs vos reproches me percent le coeur. Je vous aime et je vous estime trop, pour avoir des reproches, et si vous croyez que je les merite, pardonnez a votre Constantin quelques etourderie, pardonnez les et il serait heureux. Ah, si vous m'aimez, ecrivez - moi une on deux lignes, ecrivez que vous m'aimez encore, et que vous ne m'avez pas oublie, avec quoi vous obligerez votre frere qui vous aime plus que sa propre vie. Adieu, je baise 1 000 000 000 vos mains et si vous etiez ici je les aurai baigne de mes larmes. Adieu.
Au plaisir de vous revoir.
Constantin Nicolaev [29] [Удивляюсь, не понимаю, дорогие сестры, пишу вам, не получая ничего в ответ? - это весьма странно, я, вкладывающий в каждое письмо столько чувств, столько всего, я, пишущий вам обо всем, что чувствует мое сердце, я... И вот, я не получаю писем. К тому же ваши упреки пронзают мне сердце. Я вас люблю и ценю и не заслуживаю упреков, а если вы думаете, что я заслуживаю порицания, простите вашему Константину некоторую ветреность, простите ее, и он будет счастлив. Ах, если вы меня любите, напишите мне две-три строчки, напишите, что вы меня еще любите и не забыли, чем вы весьма обяжете вашего брата, который любит вас больше жизни. Прощайте, целую 1 000 000 000 раз ваши руки, а если бы вы были здесь, я бы облил их слезами. Прощайте. До радостного свидания.
Константин Николаев<ич> (фр.).]


7. А. Н. БАТЮШКОВОЙ
<Декабрь не позднее 1806. Петербург>

Et moi aussi, ma chere Alexandrine, profitant de cette occasion, je vous repeteria que je vous aime toujours et vous souhaite tous les plaisirs possibles, presents et a venir. Je vous felicite avec la nouvelle annee.
Je crois, ma chere, vous voir chez nous: que je le sonhai-te! - car que faire dans ces maudites provinces.- Toujours la meme chose, voir tous les jours des gens avec qui on ne sauroit dire le mot. J'enragerois, moi, si j'etais a votre place, et rien n'est plus insupportable que des campagnards me-chants. Venez chez nous, je vous en conjure, venez partager nos plaisirs et nos peines, nous gouterons les premiers avec plus de delices et nous pourrons rire des dernieres. La bonne chose que la gaiete! Je crois que vous n'avez ri de toute une annee. Venez, encore je vous le repete, votre frere est impatient de vous voir.
Constantin.

Je vous envoie une tabatiere, j'esp?re que vous m'apporez quelque chose de la campagne [30] [И я, моя дорогая Александрии, пользуюсь случаем повторить, что я люблю тебя и желаю тебе всех возможных радостей в настоящем и будущем. Поздравляю тебя с новым годом.
Надеюсь, моя дорогая, увидеть тебя у нас, как бы я этого хотел - ибо что делать в этой проклятой провинции, где все одно и то же и каждый день видишь людей, с которыми невозможно сказать слова? Я вышел бы из себя, будь я на твоем месте, ибо не может быть ничего более непереносимого, чем злобная деревенщина. Приезжай к нам, молю тебя, приезжай разделить наши радости и горести. Мы станем вкушать первые совместно и сможем смеяться над вторыми. Сколь прекрасно веселье! Думаю, что ты не смеялась целый год. Приезжай, еще раз повторяю, твой брат соскучился по тебе.
Котстантин.
Посылаю тебе табакерку, надеюсь, что ты привезешь мне что-нибудь из деревни (фр.).].


8. Н. Л. БАТЮШКОВУ
17 февраля 1807. <Петербург>

Любезный папинька! Я получил последнее письмо ваше, которым вы уведомляете меня, что нездоровы. Ах, сколь сия весть для меня ужасна, тем более, что я должен буду теперь вас еще огорчить. Падаю к ногам твоим, дражайший родитель, и прошу прощения за то, что учинил дело честное без твоего позволения и благословения, которое теперь от меня требует и Небо, и земля.
Но что томить вас! Лучше объявить все, и всевышний длань свою прострет на вас.
Я должен оставить Петербург, не сказавшись вам, и отправиться со стрелками, чтоб их проводить до армии. Надеюсь, что ваше снисхождение столь велико, любовь ваша столь горяча, что не найдете вы ничего предосудительного в сем предприятии. Я сам на сие вызвался и надеюсь, что Государь вознаградит (если того сделаюсь достоин) печаль и горесть вашу излиянием на вас щедрот своих. Еще падаю к ногам вашим, еще умоляю вас не сокрушаться. Боже, ужели я могу заслужить гнев моего Ангела-хранителя, ибо иначе вас называть не умею! Надеюсь, что и без меня Михаиле Никитич сделает все возможное, чтоб возвратить вам спокойствие и утешить последние дни жизни вашей. Он и сам черезвычайно болен к моему большому огорчению. Я могу сказать без лжи, что он меня любит, как сына, и что я мало заслуживаю его милости. Теперь буду вас покорнейше просить высылать деньги и письма ваши на имя Александры: она мне будет их чрез вернейший способ доставлять, а теперь к выезду моему мне оные черезвычайно нужны.
Еще повергаю себя в ваши объятия и прошу благословения на дальний путь, который предприемлю; оно мне нужнее и денег, и воздуха даже, которым дышать буду. Я скоро возвращусь и надеюсь, что, увидя вас, исцелю все раны моими слезами радости, все раны, нанесенные вам рукою жестокой судьбы. Ах, и в сей час я плачу, родитель мой, и в сей час даже образ твой есть для меня залогом любви твоей и твоих милостей.
Сим кончу я письмо мое; поездку мою кратковременную отменить уже не можно: имя мое конфирмовано Государем. Итак, прошу вас именем сына вашего, утешьтесь и не огорчайтесь краткой поездкой в Польшу.
Бога ради, прошу вас подать мне теперь к отъезду некоторые способы. Пишите ко мне, родитель мой, и дайте мне свое благословение, без коего я жить не могу; я же с своей стороны пред Всевышним пролию реки слез и испрошу вам здравия, спокойствия душевного и всех благ земных. Послушный сын ваш Константин Батюшков.

Елена просила передать всем большое спасибо! Эпиграфы очень нужны! Сама она сегодня не может выйти на форум.

Из Воспоминаний Ф.В. Булгарина.

Петербург начала царствования Александра I

В Петербурге были превосходные театральные труппы: русская, французская, немецкая, итальянская опера, некоторое время даже польская труппа, под управлением антрепренера Кажинского (отца отличного музыканта и композитора, Виктора Кажинского, ныне проживающего в Петербурге), и, наконец, знаменитая балетная труппа. На русской сцене давали трагедии, комедии, водевили и оперы; на французской также трагедии, комедии, водевили и комические оперы; на немецкой сцене — трагедии и комедии. Итальянская опера была отличная. Примадонна Манджолетти, теноры Пасква и Ронкони, буффо Ненчини и Замбони почитались первыми в Европе. Наш трагик Яковлев и трагическая актриса Катерина Семеновна Семенова, комики: Бобров, Рыкалов, Воробьев, певцы Самойлов и Гуляев, певица Сандунова и множество прелестных актрис были бы отличными и в самом Париже. Фелис-Андрие была первой певицей французской оперы. В балете мы имели первого европейского танцора Дюпора, знаменитого Огюста, балетмейстера Дидло и наших танцовщиц, не уступавших Талиони: Евгению Ивановну Колосову, чудную красавицу Данилову (умершую, как говорили тогда, от любви к неверному Дюпору), Иконину и потом Истомину.
Словом, в отношении изящества, Петербург не уступал Парижу, и, что всего важнее, директором театров был знатный барин, умный, образованный, ласковый, приветливый Александр Львович Нарышкин! В нынешнем доме Коссиковского (у Полицейского моста) было Музыкальное собрание, которого членами были сам государь и все высокие особы августейшего семейства, а за ними, разумеется, и вся знать. Тут бывали концерты и блистательные балы. В доме графа Кушелева, француз Фельет, в огромных залах, давал маскарады, которые также посещаемы были всем высшим сословием. Все знатные и богатые люди имели собственные шлюпки или катера, богато изукрашенные: в хорошую погоду Нева была ими покрыта, и воздух оглашался русскими песнями, прекрасно исполняемыми удалыми гребцами. Каждый хороший летний вечер был праздник для всего города, и толпы горожан расходились по барским дачам, на которых веселились любимцы фортуны.
Дешевизна была удивительная! Тогда вся молодежь лучших фамилий и все гвардейские офицеры ходили в партер (где ныне кресла), и за вход платили один рубль медью. Было только несколько первых рядов кресел, и кресла стоили два рубля с полтиной медью. За вход в маскарад платили рубль медью. Отличный обед, с пивом, можно было иметь у Френцеля (на Невском проспекте, рядом с домом Строганова) и в трактире Мыс Доброй Надежды (где Физионотип, в Большой Морской), за пятьдесят копеек медью. За два и за три рубля медью можно было иметь обед гастрономический, с вином и десертом, у Юге (в Демутовом трактире), Тардифа (в Hotel de ГЕигоре, на углу Невского проспекта, в нынешнем доме Грефа, а потом в доме Кушелева) и у Фельета, содержателя маскарадов. Помню, что в маскараде за жареного рябчика платили по 25 и 30 копеек медью, за бутылку шампанского по два рубля! Фунт кофе стоил в лавках сорок копеек, фунт сахара полтина медью. Обыкновенное хорошее столовое вино продавали по сорока копеек и по полтине. Французских и английских товаров была бездна, и они продавались втрое дешевле, чем ныне продаются московские кустарные произведения с казовым концом, т.е. напоказ плохое, а внутри вовсе негодное!


Матушка моя уехала домой, выиграв процесс; сестра вышла замуж и осталась в Петербурге, а я был произведен в офицеры, 11 октября 1806 года. Я готовил себя в свиту его императорского величества по квартирмейстерской части, но его императорскому высочеству цесаревичу в великому князю Константину Павловичу, нашему главнокомандующему и инспектору всей кавалерии, угодно было взять меня в Уланский имени его высочества полк. Его высочество знал меня еще в корпусе, удостаивал часто ласковым словом или шуткой, и потом, во всю жизнь свою, обходился со мной отечески, хотя я иногда, по молодости и ветрености, заслуживал его справедливый гнев. Даже на смертном одре вспомнил он обо мне! Мне не следует судить о долговременной и полезной службе престолу и отечеству столь высокого современного лица; но долг совести принуждает меня сказать, что у его высочества было добрейшее сердце, что душа его чуждалась всякой скрытности, всякой лжи и обмана, и что он был вовсе не злопамятен. Гнев его проходил мгновенно, если он не встречал хитростей и запирательства и видел искреннее сознание. Все служившие под его начальством любили его и сохранили к нему привязанность. Он благодетельствовал всем, и делился своим достоянием с нуждающимися. Мало этого: когда его просили, он входил даже в домашние дела, хлопотал в тяжбах своих подчиненных, мирил их с родственниками, даже принимал на себя сватовство. Он требовал от нас только ревностного исполнения службы и откровенности. Лжецов он презирал.
Какая разница в тогдашних ценах с нынешними! За уланский мундир с шитьем и широкими лампасами красного, т.е. самого дорогого сукна на панталоны, я заплатил только сорок рублей ассигнациями, тогдашнему знаменитому военному портному Зеленкову (бывшему потом подрядчиком и откупщиком, и оставившему после смерти миллионы). Тогда в России были только четыре полка, одетые в уланскую форму: наш, конно-польский, конно-литовский и конно-татарский; но название уланов носили только мы. Эполет вовсе не было в русской армии, и мы одни носили их. В магазинах не продавали ни уланских шапок, ни эполет, ни витишкетов. Шапки делали в полку, а прочие вещи на казенной фабрике. Уланская шапка, с широким галуном, эполеты и витишкеты стоили мне вместе сорок пять рублей. Лядунка сто двадцать рублей, шарф шестьдесят рублей ассигнациями. Заметьте, что тогда ни в гвардии, ни в армии не употребляли ни мишуры, ни плаке; все было чистое серебро и золото. О мишуре мы не имели понятия. Но относительно к этим вещам, другие мало изменились в цене. Седло со всем прибором стоило, у знаменитого тогда седельника Косова, сто двадцать пять рублей, а за полусапожки со шпорами, первому тогдашнему сапожнику Брейтигаму (кажется, тестю нынешнего Пеля) платили мы пятнадцать рублей ассигнациями. При шапках носили мы высокие белые султаны из перьев, и лучшие были берлинские. За хороший султан надлежало заплатить шестьдесят рублей ассигнациями; необыкновенно высоко, в сравнении с другими ценами. Тогда вообще употребляли английское привозное сукно, и лучшее стоило от семи до девяти рублей аршин. За лошадь заплатил я товарищу моему, корнету Прушинскому, триста рублей ассигнациями. За такую лошадь я дал бы теперь охотно две тысячи рублей!
Я имел обширный круг знакомства при выпуске моем в офицеры, но вступил в свет в такую эпоху, что не мог поддерживать светских связей. В наше время, военному человеку некогда было отличаться на паркете, под звуки очаровательной музыки, в кругу избранных красавиц: мы должны были проводить юность нашу на ратном поле, в бивачном дыму, под свистом пуль и шипением ядер, и ждать ежеминутно объятий смерти. Чудная эпоха, которая не скоро повторится на земле, эпоха истинно мифологическая! Битвы Титанов, общий переворот на земном шаре, падение и восстание царств, столкновение целых народов, ряды героев в их челе — все это мы видели, и участвовали в великих событиях, как капля воды в волнах разъяренного моря. Молодость наша прошла в тяжких трудах, в великих опасностях, и мы рано возмужали. Пролетит еще несколько лет, и много великих дел, совершившихся на наших глазах, уже не будут иметь очевидных свидетелей, перейдут в предания, и многие юноши с пламенной душой станут нам завидовать! Нам некогда было, в юности, наслаждаться, по каплям, приятностью светской утонченности, а в краткие промежутки, между кровавыми битвами и изнурительными походами, мы на лету ловили светские радости, и тем выше ценили их!.. Закаленные в боевых трудах и свыкшиеся с опасностями, все наши современники сохранили до поздних лет и крепость тела, и энергию души. Воины Александра и Наполеона, как некогда сподвижники Энея и Агамемнона, обращают на себя внимание умных людей нового поколения! Говорю не о себе — я нуль в этом счете, но указываю на людей, и ныне достойно подвизающихся на поприще службы, или оставивших по себе незабвенную память!..

http://fershal.narod.ru/Memories/Texts/ ... in_2_2.htm

Малиновский В.Ф. Петербург в 1803 г. (Из дневника В.Ф. Малиновского) // Голос минувшего, 1915. - № 10. – С. 265-266.

Петербург в 1803 г.
(Из дневника В. Ф. Малиновскаго).

30 апреля

Чрез два-три года возвратившийся в свое отечество находит много перемен; при каждом шаге встречает он в столице нечто новое. Питербург украсился. Жителей прибавилось. Свобода и разрешение на всякие наряды, обрезание волос и кафтанов, возвышение главы мужеской, продление хвоста женскаго, обнажение их рук и шей. По всему видно открылось пресекшееся сообщение с Европой. Прежняя охота переимчивости по прежнему обратилась к мелким наружностям. Вместе с бородами и долгими кафтанами остались руские обычаи в нижайшем состоянии некоторых купцов, мещан и всего крестьянства; к сожалению благородные другой народ; легкость, развязанность языка и всего тела и некоторой гланс большого света различает их самих между собою. Поставлены между двором и народом, по мере приближения к тому или другому всякий имеет свою оттенку, переимчивейший пол жен скорее сам ее... 1) снимает с тех из другова (sic), которые к ним ближе нравом, более с ними делят своего времени. Все самолюбие обращается к сему отличию, смешивающему все характеры и подлинности в одну маску большаго света, все глупое, нелепое, непристойное и даже подлое 2) покрывается ею. Каретники, портные, сапожники и парикмахеры, модные купцы и купчихи снаряжают плывущих в большой свет, они и товарищи их за деньги натягивают паруса и надувают ветер. Молодцы устремились в соперничество красным девам и женам, мужественно решились проколоть свои уши и щеголяют ныне в серьгах с румяными щеками.

Впрочем Питербург все такой же суетливый город, все заняты. Кто спешит на биржу, кто к министрам, набережная

1) Одно слово не разобрано.

2) Например, не сдержат своего слова в уплатe долгу, и что важнее разстроит благоденствие семейства обольщением жены и дочери, есть обыкновенное дело многих, играющих важнейшую роль в маскарадношм cвете.

полна неутомимых пешеходцов, но они не ищут, чем жить, а чем заняться. При великом многоразличии, всего довольно встретишь, кроме старых полководцев.

В публичном гулянье поразительная перемена трех лет! Росианки одеваются с образца статуй. Кроме обнажения шеи, платье так тонко, что все части тела видны в своей фигуре. Ветер забавляется стыдливостью пола.

Мужчины сами как нагие. Короткий узинькой хвостик у кафтана, все тело в штанах. Взаимны пожертвования Венере на щет благопристойности.

Одежда изъявляет нравы. Примечатель не ошибается наружностию.

http://mikv1.narod.ru/text/Malin_GM15N10.htm

Из воспоминаний генерала Николая Богдановича Броневскаго.

Автор воспоминаний (род. 1788 г.) вводит нас в среду средняго провинциальнаго дворянства конца XVIII-го и начала ХIХ-го века. Семья Броневских патриархальна и религиозна. Она чужда столичному увлечению вольтерьянством и свободомыслием. Среди воспитателей детей мы не находим столь типичных для столицы иностранных гувернеров и учителей. Дети получили чисто русское воспитание под неусыпным контролем родителей. Первыми учителями до поступления в кадетский корпус были дворовой человек Степан и приходский дьячек, по прозванию Телушка. Педагогические приемы воспитания не сложны и сводятся, преимущественно, к порке. С каким эпическим спокойствием и даже с нескрываемым сочувствием вспоминает Броневский об отцовских экзекуциях над детьми и о поголовной порке кадет в корпусе!

Эта педагогическая система пригодилась в будущем автору воспоминаний, когда он из скромнаго кадета превратился в полновластнаго начальника экзекуционнаго отряда, направленнаго против взбунтовавшихся воронежских крестьян. Спокойно и уверенно повествует Броневский, как он облагодетельствовал в 1819 г. недовольных крестьян солдатскими плетьми. В то же время Броневский, несомненно, честная, искренне-религиозная натура, не чуждая некоторой сентиментальности. У него мы найдем много трогательных мест при описании детства, службы и походов.

Из воспоминаний Броневскаго мы приведем лишь то, что имеет для нас психологический и историко-бытовой интерес.

Р. Выдрин.

Болезнь ребенка и поездка к знахарю.

«Первые четыре года моей жизни я находился на месте моего рождения в г. Белеве в женском монастыре у бабушки Марьи Васильевны Левшиной.

Вот случай, который мог бы меня сделать на всю жизнь несчастным страдальцем. Меня кормила еще кормилица, мне было уже около года. Понимал все, что говорят. Был очень здоровый и веселый ребенок. Бабушка меня очень любила. Матушка с отцом уезжали в Смоленск к родным. Бабушка имела привычку после службы Божией, после обеда, отдыхать. Кормилица уложив меня в колыбельку, висящую в другой комнате под занавеской, сама улеглась спать. Во время ея сна бабушкина фаворитка, белая кошка, вскочила в колыбельку и, вероятно, меня соннаго напугала.
Кормилица была разбужена моим криком.
Вскочила: находит кошку в колыбельке, а меня — лежащаго бледнаго в судорожных движениях и с закатившимися глазами, у рта пена, весьма ослабел дыханием. Кормилица ужасно перепугалась. Желая скрыть свою неосторожность, не сказала бабушке о происшествии. Я стал ужасно худеть. Как-то бабушка была нездорова. Желая меня иметь перед глазами, приказала люльку повесить возле ея кровати. Бабушка не почивала — как вдруг видит, что моя люлька делает необычайное сотрясение. Вскочила, открыла мою занавеску, видит меня в припадке младенческой болезни. Перепугалась очень, разбудила кормилицу, поднялся шум, крик, плач. Кормилица пала на колени, призналась, что скрывала болезненные припадки. Разосланы были посланные за докторами. Употребляли все средства. Все было безполезно. Наконец, посоветовали, что есть старец в Одоевском уезде, живущий в деревне в верстах 50-ти от Белева, который необыкновенно успевает в лечении сей болезни. Но старик очень слабый: несколько лет никуда не выезжает, даже плохо ходит, живет в глуши. Дворян очень боится или не любит. Были примеры, что младенцев благороднаго происхождения ни за какия деньги не брался лечить, а детям простых, все привозимым, пособлял. Отыскали женщину, которая недавно возила своего ребенка с подобною болезнью, и старик в один день совершенно вылечил. Бабушка решила отправить меня в это селение. Нарядили в простенькое платье, кормилицу одели тоже попроще. Вернаго слугу Степана назвали мужем кормилицы, дали тройку лошадей, простую телегу и, под руководством знакомой женщины, отправили.
По приезде в то селение остановились у мужика, знакомаго той женщины. Послали разузнать, как старик расположен, может ли взять на себя труд пособить привезенному младенцу. Первый его был вопрос: «Не дворянчик ли какой?» — «Нет, сын господскаго двороваго человека».—«А какого господина?» Сказали, что госпожи Левшиной. «А, это другое дело. Эти господа добрые, я про них всегда слышал добрыя речи. Покажите мне младенца». Принесли меня в курную избу к старику. Кормилица Ненила и Степан должны были разыгрывать роль моих родителей. Старик был почти слепой: очень близко разсматривал меня и сказал: «Да, надо пособить ребенок славный. Каким вас Господь наградил прекрасным сыном. Как его имя?» Сказали: «Николай». — «Вот, еще и тёска мне. Как не пособить. Господь поможет, будет здоров. Ну-ка, невестушка Дуняша, подай все снадобье. Ты знаешь, что нужно. Принеси миску, кружку чистой родниковой воды и три уголька горячих». Зажег свечку у образов, поставили к образам стол, покрыли белой скатертью. Старик приказал меня положить на стол к образам головою. Он взял угольки, поставил миску у ног моих. Полил из кружки воды. Бросил угольки, сделал шесть земных поклонов перед образами. Снял медное распятие, положил мне на грудь, а я в это время заснул. Старик сказал: «Спи, дитятко: будешь здоров». Потом взял приготовленное невесткой Дуней донцо, гребень, гребенку, намытку льну, разделил на три равныя части, из каждой делянки три раза на гребень (намотал) льну, по три раза расчесал гребенкой, потом по три раза щеткой. Погладивши, взял веретено: выпрял со всякой доли по три нитки. Вышло у него девять ниток... Положил нитки в миску, где были вода и угольки».

Далее подробно описывается, как старик измерял мальчика намоченной ниткой и брызгал в него водой с угольками. После этой сложной процедуры обряд лечения окончился и мальчика повезли домой, предварительно одарив семью старца подарками. Сам старец взять что нибудь за лечение отказался.


Детские годы братьев Броневских.

«Отец наш был очень строг. Мы его очень боялись. При нем не смели и пошевелиться, вечно сидели по углам в девичьей. Зато на свободе, без отца, отличались в резвостях. Случилось видеть крестины меньшого брата Александра. Вот у нас был большой затейник, брат Семен. В отсутствие батюшки решили сделать надо мной обряд крещения.
В один прекрасный день, после обеда, матушка легла почивать, няня старуха также улеглась отдохнуть. Нас четверых заперли, по обыкновению, в детской, которая окнами обращена была к кухне. Накануне прошел сильный дождь; все кадки, поставленныя под желоба для стоку с крыши дождевой воды, были наполнены. Старшие братья, составив игру, чтобы меня крестить, перенарядились: кто священником, кто дьяконом, а кто дьячком. Накрылись одеялами и простынями вместо ряс, вместо кадила отправляли бутылки, привязанныя к шнуру. Преспокойно отворили окно: меня высадили и сами вылезли. Кадка, наполненная водой, была высока. Я сам не мог взлезть туда. Братья стали подсаживать, голова моя перевесилась в кадку, и я юркнул вверх ногами. Братья не могли меня удержать или вытащить обратно. Перепугались и разбежались. Господь сохранил мою жизнь. Повар Василий после обеда в кухне чистил посуду. Увидев, что мы вылезли в окно, вышел в самую минуту, когда я погружен был в кадку, подбежал, вынул из воды совершенно мертваго, захлебнувшагося водой. Прибежали няня, горничныя девушки, стали откачивать на простынях. Шумом и суматохой разбудили матушку, слава Богу, привели меня в чувство. Ожил. Братьев с трудом отыскали в коноплянике. Разумеется, их пересекли розгами, и поделом. Отца не было дома. Запрещено было ему говорить. Я сам увидел отца и разсказал, как я братьями был вторично крещен. Разумеется, отец пересек порядочно вторично братьев, досталось и няне, да и всем людям».

Описанный случай порки не единственный. Автор воспоминаний приводит еще один случай, «когда брата Семена Богдановича, нынешняго генерал-лейтенанта, отвели в особую комнату, и сам отец своеручно с дядей высекли преизрядно».

В гродненском кадетском корпусе.1)

«Учили фронту по два раза в день. На плац ходили за город довольно далеко, нуждались в обуви. Платье и пища были очень скудны: все на польской манер. Второе блюдо играло важную роль. Когда была различная каша — все кадеты как-то веселей; но когда картофель, морковь и особенно пастернак, мы все обрекались на голод.
Испытал на себе, что голодный ребенок много теряет перед сытым: урок нейдет в голову, все мысли направлены как бы промыслить хлеба. Он по корпусу составлял ходячую монету — за четверть фунта хлеба можно было выменять три листа бумаги, карандаш, грифель, даже три-четыре пуговицы с казеннаго мундира, вырванныя с сукном у товарища. Это производилось обыкновенно по ночам, когда мундиры были сложены у дядьки в особой комнате. Он у нас отвечал за утрату.

Вот — разскажу образ кадетской торговли. О деньгах мы и не знали. Монет не видывали, хлеб составлял все финансовые обороты. В праздничный день — между молитвой и обедом вы увидите по камерам настоящий толкучий рынок. Все кадеты на ногах (надо сказать, что у нас запрещалось сидеть на кроватях). Между двух кроватей, поставленных плотно одна возле другой, стоял один деревянный стульчик. Столов не было, почему два соседа могли садиться только поочередно, а прочие все стояли. Да и, правду сказать, свободнаго времени было очень мало: сидеть некогда. Вы видите кадет, прогуливающихся по всем камерам, и из других рот. На голове одни держат три листа бумаги, другой — карандаш, остальные — грифель, пуговицы. Кричат: «Кто прогандлюит* хлеба? Вот три листа бумаги!» или называют другую вещь, что имеют. Надо знать, что всякий кадет, продающий означенныя вещи, конечно, будет высечен розгами, когда при прибытии в классы не окажется данной ему бумаги, карандаша или грифеля. Голод — не свой брат: идешь смело под наказание, лишь бы утолить потребность желудка.

...Еще одна торговля очень скоро распространилась. Это делали бумажные фонари, складные круглые. Я был мастер их делать и был один раз высечен. Вот как это было. Во время вечерних классов несколько кадет отпросились выйти до ветру. Отправились на Неман на лед. Зажгли фонари и давай кататься. Дежурный по корпусу, обходя классы, увидал огни на реке, пошел туда, тоже имел в руке фонарь. Бойкий кадет, по фамилии Кладухин, мастер кататься. Видя идущего к нему человека, очень осторожно ступающаго по льду, налетел на него, подбил и свалил с ног. Дежурный был старший Райкович, Алексей Максимович, маиор. Разумеется, удар был довольно сильный. Свеча в фонаре потухла. Кладухин, подойдя к сваленному, с торжеством светит в глаза своим фонарем. Со смехом спрашивает: «Кого это свалил?» Увидя ошибку закричал: «Дежурный!» Мигом все свечи в фонарях погашены. Кадеты разбежались и, как ни в чем не бывало, уселись на местах, каждый в своем классе. Маиор

* Так в тексте. Ю. Ш.

Райкович узнал Кладухина и отправился прямо в класс. Застает меня вызванным к доске во французском классе, делающим склонение. Спросил учителя, много ли кадетов было им уволено до ветру. Каждому выдавался картонный билет, а по возвращении каждый кадет обязан был билет возвратить — положить возле учителя на стол. Но билеты не были все положены. Спросил: «У кого билеты выхода, вперед!» Вышли виновные: у всех уши и щеки горят, башмаки порядочно в снегу затоптаны. Нечего было делать. Сознались, что были на Немане, и сколько часов. Дежурный, обойдя все классы, нашел виновных человек 35. Преисправно, после ужина, всех оставили и пересекли розгами.
На другой день началось следствие, откуда явилось так много фонарей. Открывается, что Броневский младший — делатель фонарей. Меня вызвали. Были приготовлены скамейки. Разложили молодца. Никакия отговорки не приняты. Высекли. Все фонари отобраны и истреблены: строго запрещено иметь их».

http://mikv1.narod.ru/text/Bronevski1914.htm

"…Француз, который жил долго в России и возвратился в свое отечество, публикует оттуда в московских газетах, что он близ Париж; завел пансион для русских молодых дворян и приглашает родителей отправить к нему из России детей своих на воспитание, обещая учить их всему нужному, особливо же языку русскому! Живучи в уединении, я не знаю, что другие подумали о таком объявлении. Мне кажется оно более смешным, нежели досадным: ибо я уверен, что наши дворяне не захотят воспользоваться благосклонным предложением господина N.N. Французы ветрены – были и будут! Снисходительный человек во многом извиняет их легкомыслие. Иначе как вздумать, чтобы родители в Отечестве нашем не имели способов воспитывать детей и могли безрассудно удалить их от себя, забыть священный долг свой и вверить судьбу юных сердец чужому, неизвестному человеку? Мы готовы платить французам или другим иностранцам за уроки в их языках, которые нужны для благородного россиянина и служат ему средством просвещения: у нас есть деньги! Но у нас есть и рассудок. Мы знаем первый и святейший закон природы, что мать и отец должны образовать нравственность детей своих, которая есть главная часть воспитания; мы знаем, что всякий должен расти в своем Отечестве и заранее привыкать к его климату, обычаям, характеру жителей, образу жизни и правления; мы знаем, что в одной России можно сделаться хорошим русским - а нам, для государственного счастия, не надобно ни французов, ни англичан! Пусть в некоторые лета молодой человек, уже приготовленный к основательному рассуждению, едет в чужие земли узнать европейские народы, сравнить их физическое и гражданское состояние с нашим, чувствовать даже и самое их превосходство во многих отношениях! Я не боюсь за него: сердце юноши оставляет у нас предметы нежнейших чувств своих; оно будет стремиться к нам из отдаления; под ясным небом южной Европы он скажет: хорошо, но в России семейство мое, друзья, товарищи моего детства! Он будет многому удивляться, многое хвалить, но не полюбит никакой страны более Отечества. Человек может иногда ненавидеть землю, в которой он жил долго; но всегда, всегда любить ту, в которой воспитывался: истинная [любовь] важна для отцов семейства и понятная для всякого разума! Впечатления юности составляют главную драгоценность души; они всего для нас любезнее, подобно как самый простой весенний цветок радует нас более пышной летней розы. Место, которое напоминает человеку первые действия сердца и разума его, будет для него приятнейшим местом на свете. Если отец пошлет десятилетнего сына своего на пять или шесть лет в чужую землю, то чужая земля будет для сына отечеством: она даст ему первые нравственные, сильные чувства, и сама натура привяжет его к ней милыми, неразрывными узами. Возраст отрока есть развитие нравственности и души; от 10 до 15 лет решится судьба нашей жизни и чувствительности.
Когда благоразумный человек надолго едет в какую-нибудь землю, то он старается заранее узнать ее обычаи, если не делом, то хотя воображением привыкает к ним, зная, что непривычка к образу мыслей и жизни тех людей, с которыми нам ежедневно быть должно, производит для нас многие существенные неприятности. А сын мой, которому определено жить и умереть в России, поедет образовывать душу свою во Францию? Ему надобно знать русских, с которыми у него одно гражданское и нравственное счастие: а я пошлю его к французам. Положим, что все европейские народы с некоторого времени сближаются между собою характером; но различие все еще велико и навсегда останется в свойствах, обычаях и нравах, происходящих от климата, образа правления, судьбы наших предков и других причин, еще не изъясненных философами.
Господин N.N., учредитель парижского пансиона, скажет нам: «Вы должны согласиться, что человек еще важнее гражданина: а человек может лучше образоваться во Франции, нежели в России». Первое справедливо*; на второе не согласимся. Мы уже, слава богу! не варвары; у нас есть все способы просвещения, какие только могут найтись во Франции; и там и здесь учат одному, по одним авторам и книгам. Сам французский язык можно в Петербурге или в Москве узнать так же хорошо, как в Париже; положим, что и не так хорошо; но некоторые совершеннейшие его оттенки награждают ли за нравственный и политический вред чужестранного воспитания? Природый язык для нас важнее французского; а господин N.N., несмотря на свое милостивое обещание, не выучит детей наших в Париже говорить так хорошо по-русски, как они здесь выучатся. Питомцы его, через 6 или 7 лет возвратясь в Россию, стали бы терзать слух наш варварскими своими фразами; они сказали бы нам: «Мы говори язык свой; мы знаем математики; мы представляем наши почтения согражданам». А сограждане назвали бы их глупцами, невеждами, дурно воспитанными людьми: . ибо кто не знает своего природного языка, тот, конечно, дурно воспитан, хотя бы знал наизусть и все книги браминов; они сказали бы сим полугаллам: «Зачем вы к нам приехали? Зачем не остались во Франции? Мы не признаем вас земляками своими; вы недостойны называться русскими, которые гордятся языком Святослава, Владимира, Пожарского, Петра Великого. Вы не имеете Отечества: ибо и самые французы, несмотря на то, что вы прекрасно даете чувствовать немое ?, не признают вас французами!..» И добродушные родители, лишив себя неизъяснимого удовольствия видеть на лице и в душе милых детей расцветание красоты физической и нравственной, вместо благовоспитанных людей увидели бы в них французских обезьян или попугаев, которые наименовали бы им всех парижских актеров, а не умели бы с чувством произнести священного имени России, отца, матери и сограждан!
Но я, подобно славному рыцарю Дон Кихоту, сражаюсь с ветряными мельницами, принимая их за исполинов. Конечно, никто из благоразумных дворян, российских не подумает отправить детей своих в пансион к господину N.N., над которым, без сомнения, и французы смеются."

Н.М. Карамзин
Вестник Европы. – 1802. – № 2. – Ч.1.- С. 52…57.

М.М. Херасков

БАХАРИАНА, ИЛИ НЕИЗВЕСТНЫЙ
Волшебная повесть, почерпнутая из русских сказок

ВСТУПЛЕНИЕ

Илионску брань воспев, Гомер
Пел войну мышей с лягушками;
Тамо важен — тут забавен был,
Резвыми играл идеями.
После «Генриады» славимой
«Орлеанку» сочинил Волтер,
Повесть шуточную, вредную,
Вредную, но остроумную.
Духа не имев Гомерова,
Ни шутливости Волтеровой,
После многих сочинениев
Издаю в свободные часы
Приключенья Неизвестного,
Повесть новую, волшебную.

Мне собрания наскучили,
Надоели игры карточны,
Разговоры опротивели —
Разговоры неприманчивы,
Рассуждения газетные;
Вести сделались несносны мне,
Вести, вести злоречивые,
Убивающие честь других,
Никого не исправляючи;
Ужины мне стали тягостны,
Длинные, но пустословные;
Скрылся я в уединение!..
О! душа уединения,
Сладостное книги чтение,
Заменяешь ты мне целый мир,
Кроме искреннего дружества;
С другом я сижу, как сам с собой;
В друге я, как будто в зеркале,
Вижу сам себя без всех прикрас;
Только не наружные черты,
Вижу чувства сокровенные,
Те же мысли, те же правила,
Друг живая книга для меня!
Ах! но мало, мало добрых книг,
А друзей гораздо менее!
Захочу ли философствовать,
Со Платоном древним мудрствую,
С Анахарзисом я странствую,
С умным Локком собеседую,
Или с русскими поэтами,
Истинными муз любимцами.

Но всегда ль сидеть над книгами?
Не забавна жизнь сидячая,
Ради здравия вредна она —
Так ученый написал Тиссот.
Что же делать мне наедине?
Не заемлюся охотою,
Робких не люблю зверков травить
И лютее в поле зверя быть,
Не люблю невинных птиц стрелять,
Чтобы ими голод утолять,
Их не для стрелянья создал бог,
Для веселья в мире создал их,
Для любви и — ради пения!

Праздность, я слыхал, пороков мать;
Удаляюся от праздности;
Много случаев без ней для нас,
Где наш разум развлекается,
Сердце в сети попадается,
В сети искушениев мирских;
Мысленных соблазнов избежать,
Лучше стану что-нибудь писать!
Но писать хочу не рифмами,
Мне и рифмы надокучили!

Что же, что же я начну писать?
Слишком много в мире издано
И духовных книг, и нравственных,
А сердца не исправляются,
Люди так же развращаются;
Хоть в священной книге сказано:
Гордым людям бог противится, —
Только гордость в мире царствует;
Запрещают ближних убивать,
Но законов тех не слушают,
Изреченных словом истины.
Громом славы оглушенные
Ближних убивают на войне.
Если правды глас не действует,
Что мне голову свою ломать,
Чтобы головы других целить;
Гарпагона не исправить мне,
Ни льстеца не сделать искренним;
Жен бесстыдных не привесть мне в стыд,
Глупым людям не привить ума;
Не унять языка вредного,
Не заставить меньше лгать лжеца,
Клеветы не обуздать пером,
Как теченья рек не удержать.
Правда всякому ли нравится?
Вымыслам и верить не хотят;
За сатиры люди сердятся,
За советы часто сетуют;
И с досадой скажет мне иной:
«О врачу, врачу! целися сам!»
Строгость нам скучна Катонова,
Тяжки правила Сенекины.
И на что, на что о том писать,
Что никак не исполнительно?
Ныне времена не прежние,
Времена ученой Греции,
Было только семь где мудрецов, —
Ныне в наших современниках
Ни семи не сыщешь дураков,
Дураками признающихся;
В свете люди стали все умны,
Увещания ненадобны;
Книги разве только нравятся,
Книги ради утешения;
Льзя ль при старости утешну быть!..
Так с собою размышляя сам,
Покидаю я мое перо,
И писать я заклинаюся.

Вдруг явилась мне волшебница,
Покровенна с головы до ног:
Весь ее покров исписан был
Разными, как атлас, красками;
Замки есть на нем воздушные,
Видимы кони крылатые,
Люди, в камень обращенные,
Во деревья заключенные;
Видны старые волшебницы,
Превращенные сороками;
Тамо латы очарованны,
К телу ран не допускающи;
Видны кольцы-невидимки там;
Там колдовки престарелые
Представляются в пятнадцать лет
И находят воздыхателей.

Там Платонова республика
Тонкой краскою написана,
Времени рукой повытерта;
Там свобода безрассудная
Обещает людям равенство,
Но себе престолы делает,
Только льзя прочесть в глазах у ней,
Что она готовит узы тем,
Кто свободой ослепляется;
Тамо виден славный дружбы храм,
В нем Орест с Пиладом кроются;
Там сидят Тезей и Пиротой,
Только свет для них несносен был,
И за тенью прятались они.

Но исчислить всех нельзя фигур,
Чем волшебница украшена;
На челе у ней подписано:
«Нарицаюся Фантазией!»
То растет она, то малится,
Всеминутно изменяется,
Будто бы Протей Вергилиев,
То как в май непостоянный день;
Толстый свиток у нее в руках,
Мне она приятным голосом
Говорила, свиток показав:
«Этот свиток я тебе дарю,
Лучше заниматься сказками,
Чем день целый в праздности сидеть
Или забавляться картами;
Услаждай, рисуй, выписывай,
Древним пой стопосложением,
Коим пели в веки прежние
Трубадуры царства русского,
Пели, пели нимфы сельские;
Им хорей, ни ямб не знаем был,
Только верная любовь у них
Попадала как-то в полный лад,
И размер в стихах был правилен;
Иль таким стопосложением,
Коим справедливо нравится
Недопетый Илья Муромец.

Что тебе писать советую
Небылицы, сказки, вымыслы,
Не стыдись — не беспокойся тем;
Где нет вымыслов? где басней нет?
Загляни времен в историю,
Там нелепые сказания,
Повести невероятные;
Загляни ты в книги важные...
Или — лучше не заглядывай!..

В мыслях я была Гомеровых;
Пела я троян с Вергилием;
Превращения с Овидием;
Сладкий Тасс со мной беседовал,
Ариост наперсником мне был.

Ты со мной давно знакомился,
В царстве у меня ты странствовал
Как стихами, так и прозою;
Под личиной баснословия
Часто истина скрывается.

Музы не живут без грациев,
Но и грации рожденны мной;
Буду часто я тебе шептать,
Буду пальцем то указывать,
Что из свитка выбирать тебе».
На столе его оставила,
А сама, как будто легкий пар,
Вдруг развеялась Фантазия
И сокрылася от глаз моих!
Так исчезнет повесть и моя,
Так и прочие творения,
Писанные не для вечности,
Для корысти напечатанны;
Или дети самолюбия,
Дети хворые и слабые.
Всё, что в мире ни встречается,
Тлеет, вянет, разрушается,
Слава, пышность, сочинения
Сокрушатся, позабудутся;
Мимо идут небо и земля...
Что же не исчезнет в век веков?
Добрые дела душевные!
Но пишу теперь не казанье,
Должность не моя других учить,
Поспешаю к самой повести.

Вижу палец указательный,
На одной статье протянутый;
Долго та статья не кончится,
Неизвестный ей заглавие.
Что мне велено выписывать,
Прочитать кто любопытствует,
Слушай тот повествования!

(1803)

ЭПИГРАММЫ

Неизвестные авторы

На Павла I

Похож на Фридриха, скажу пред миром, -
Но только не умом, а шляпой и мундиром.

(Между 1796 и 1801)

Не венценосец ты в Петровом славном граде,
Но варвар и капрал на вахтпараде.

(Между 1796 и 1801)

Не хвастай, < Государь>, своим ты вахтпарадом:
Суворов не глядит, отворотившись задом.

(1801?)

Поистине был он, покойник, велик:
Поставил на Невском проспекте голик.

(1801?)


С.Н.Марин

На сочинение И.И.Дибича «О воинской науке»

Минерва росская велела в наказанье
«Тилемахиды» лист виновному прочесть.
О, вечно славное Великой подражанье!
О, духу кроткому монархов росских честь!
Взор отвращая свой от казней уголовных,
Се ныне Александр заместо жертв их кровных,
Умея и без них пороки исправлять,
Две части Дибича «Воинския науки»,
Стращая ужасами скуки,
Заставил нас читать.
Исправьтесь, воины, сим средством кроткой власти.
Или страшитесь третьей части.

(1803?)

Краткая история Общества любителей наук, словесности
и художеств.
<Первый год Общества>

15 июля 1801 года составилось Общество сие под названием Дружеского общества любителей изящного.
Первые члены оного были г. Попугаев и г. Борн, положившие Обществу начало, а с ними г. Дмитриев, Волков и Красовский, находящиеся в числе членов и поныне. Предметом упражнений своих избрало Общество словесность, науки и художества, и в рассуждении сего поставило себе две главные цели: 1) взаимно себя усовершенствовать в сих трех отраслях способностей человеческих; 2) споспешествовать по силам своим к усовершенствованию сих трех отраслей.
Связию Общество положило дружество и согласие, вследствие чего избрало девизом своим: Concordia res parvаe crescunt, // <с.2> discordia magna dilabuntur. Для хранения внутреннего порядка и просматривания упражнений назначены были через каждые три месяца экстраординарные общие собрания; для ведения журнала постановлено звание секретаря, на три месяца выбираемого.
Заседание 15-го июля открыто было речьми г. Попугаева и Борна.
В продолжение сего времени избран был секретарем г. Попугаев.
В оные три месяца читаны в Обществе 8 сочинений прозою и несколько стихами. Прозою следующие: 1) О поэзии, сочинение г. Попугаева; 2) О английской трагедии, перевод г. (Василья) Красовского; 3) статья о театре, сочинение г. (Василья) Дмитриева; 4) Рассуждение о духовной словесности в России, сочинение г. (Василья) Красовского; 5) Вечера Сократа и Аполлодора, соч. г. Попугаева; // <с. 3> 6) Велисарий, в темнице умирающий, соч. г. В.Красовского; 7) Негр, соч. г. Попугаева; 8) Юридическое рассуждение о умерщвлении младенцев, перевод г. Попугаева.
В конце трех месяцев умножилось Общество одним новым членом, г-м Шубниковым.
На другие три месяца избран секретарем г. Волков. В заседании 24 ноября 1801 года определено для большей удобности разделиться Обществу на два собрания: 1) для словесности и наук; 2) для управления общественных занятий, и особенно по части наук отвлеченных. Последнее из сих собраний занялось также начертанием общественного устава.
Во вторые три месяца Общество умножилось 6 новыми членами: г. Остенеком-Востоковым, по части художеств и словесности; Павлом Ивановым и Яковлевым по части словесности и горных наук; Андреем Ивановым и Репниным по части ху// <с. 4> дожеств и Кованькою по части словесности.
Занятия Общества в сие время состояли по большей части в аналитическом чтении авторов российских и иностранных, особенно же из российских Державина, из иностранных Рейналя. Вступило несколько сочинений прозою и стихами, из коих замечательнее следущие прозою: 1) О влиянии просвещения на законы и правление, соч. г. Попугаева; 2) О человеке, из Добантона, перевод г. (Павла) Иванова; 3) Рассуждение о цветах радуги, с чертежом, соч. г. Попугаева.
Общество в течение сего времени, рассмотрев свои упражнения, положило издать некоторые из стихотворных сочинений под названием "Свитка муз" и избрало секретарем г. Борна.
От 9 мая и до 15 июля умножилось Общество по части словесности семью новыми членами: г. Измайловым, Остолоповым, // <с. 5> Олешевым, Языковым, Бринкеном, Судаковым.
Для рецензирования представленных в Общество литературных сочинений избраны были два цензора: г. Красовский и Востоков.
В сие время кроме многих стихотворных сочинений вступили прозою следующие: 1) извлечение из 7 письма Платонова к Диону, перевод с немецкого г. Борна; 2) Спартанцы, соч. г. Попугаева; 3) первый опыт из сочинений Румфорда, перевод г. Борна; 4) переводы некоторых отрывков из сочинений графа Штольберга, г. Борна; 5) Опасный опыт, роман Августа Лафонтена, перевод г. Языкова.
В течение последних 3 месяцев издало Общество первую книжку "Свитка муз". // <с. 6>

Второй год Общества.

Второй год существования Общества начат экстраординарным собранием 15 июля, который день и впредь назначен быть годовым, посвященным обозрению общественной деятельности в продолжение года.
В сем экстраординарном собрании утвержден устав, на основании коего Общество намеревалось действовать. Главные статьи сего устава суть:
1) равенство голосов всех присутствующих членов;
2) точное выполнение обязанностей члена, в противном же случае исключение его из Общества;
3) ежегодное избрание секретаря;
4) общественное рассматривание вступающих сочинений;
5) разделение Общества на два собрания в случае многочисленности членов;
6) извещение Обществу от члена, когда он отдает в печать какое-либо свое сочинение; // <с. 7>
7) составление общественной суммы, обеспечение оной и нераздельность;
8) принятие в Общество членов по сочинениям и переводам, ими представленным, а художников - по произведениям их искусства.
В сей первый месяц вступили между прочим следующие сочиненийы прозой: 1) комедия "Эгоизм и любовь к ближнему", переделанная с французского г. Языковым; 2) Рассуждение о человеческом языке, соч. г. Попугаева; 3) Необитаемый остров, драма Метастазиева, перевод г. Остолопова;
4) Беккариево рассуждение о преступлениях и наказаниях, пер. г. Языкова.
Уважая цель автора и переводчика, занялось Общество в заседаниях своих предпочтительно чтением сего перевода, поднесенного потом государю императору и напечатанного по высочайшему повелению его императорского величества к обогащению российской словесности. // <с. 8>

Второй месяц.
В заседании 30 августа получило Общество нового члена г. коммерции советника Каменева, жительствовавшего в Казани.
Вступили стихами: 1) Граф Глейхен, перевод с немецкого русским размером; 2) Громвал, особенным дактилическим размером, оба сочинения г. Каменева; 3) Армянские князья, роман Арнода, перевод г. Судакова; 4) Дружба, отрывок г. Борна.
В заседании 7 сентября получило Общество известие, что первая книжка "Свитка муз" представлена его величеству государю императору через его превосходительство г. камергера Витофтова. Сие известие тем более приключило радости, что со стороны Общества не было никакого о том искания у г. Витофтова. Общество адресовало секретаря своего с благодарным письмом к сему великодушному благотворителю. // <с. 9>

Третий месяц.
Вступило 13 сочинений стихами и 7 прозою, из коих замечательны: 1) О феодальном праве три главы, сочин. г. Попугаева; 2) Несчастное семейство: новость, соч. г. Попугаева. В октябре месяце предложено и утверждено постановление о внутренней цензуре Общества, по коему избраны на год в цензоры г-да Востоков, Красовский, Волков, Борн, Остолопов и Языков.

Четвертый месяц.
Вступило 9 сочинений стихами и прозою, из последних замечательны: 1) О монархии; 2) О разделении властей политического тела; 3) О просвещении управляющих. Все три соч. г. Попугаева).
В заседании 2 ноября определено приступить к изданию второй книжки "Свитка муз".
9 ноября принят в корреспонденты // <с. 10> Общества г. Арцыбашев, жительствующий в Казани.

Пятый месяц.
Вступило 30 сочинений стихами и прозою, между коими прозою: 1) Монтескье "О духе законов" две первые книги, перевод г. Языкова; 2) несколько сочинений из Гетевой поэмы "Германа и Доротеи", перевод г. Борна; 3) О бедствиях человеческих, из сочинения Морица, перевод г. Борна; 4) первые две главы из Тацита, перевод г. Попугаева; 5) жизнь Говарда, извлеченная г. Борном.
В заседании 16 ноября принят в члены Общества г. Пнин.
23 ноября принят в корреспонденты жительствующий в С.-Петербурге г. (Александр) Ермолаев. В заседании 14 декабря Общество приняло в корреспонденты г. Вронченко.

Шестой месяц. // <c. 11>
В сем месяце имело Общество кроме ординарных собраний одно экстраординарное полугодовое, для обозрения внутреннего порядка. Г. Языков представил Обществу в оном заседании Устав Общества, собранный им из постановлений общественных и дополненный потом отчасти примечаниями других членов.
Прозою вступило: 1) Воззвание к республике наук, перевод г. Борна; 2) Общий план законоположения, соч. г. Попугаева; 3) О равновесии обитателей городов и землепашцев; 4) О падении землепашества и следствиях оного; 5) О ремеслах и искусствах в отношении к Европе, соч. г. Попугаева.

Седьмой месяц.
В сем месяце занималось Общество считыванием перевода г. Попугаева первой части Филанжиериева творения "О законоположении". // <с. 12> Вступали также мало-помалу примечания на представленный г. Языковым проект устава.

Осьмой месяц.
Приняты в члены г. Радищев по части словесности, г. Крюгер, по части наук, и в корреспонденты г. Чернявский, пребывание имеющий в Казани.

Девятый месяц.
В заседании 15 марта принят в корреспонденты Общества г. Глинка, профессор Дерптского университета.
29 марта принят в члены Общества член Медико-филантропического комитета, доктор медицины г. Тимковский. По части художеств архитектор Гальберг.
В заседании 2 апреля подписан членами Устав Общества.
В последние три месяца второго года занималось Общество по большей части внутренними распоряжениями; вступило несколько мелких литературных сочинений, продолжалось считывание перевода Филанжиериева творения. // <с. 13>

Третий год Общества.

Первый месяц.
Заседание 15 июля 1803 года, с которого началось третье новолетие Общества, открыто было речьми г-д Попугаева и Борна. В сем заседании известилось Общество о благосклонном принятии устава общественного г-ном попечителем С.-Петербургского округа его превосходительством Николаем Николаевичем Новосильцовым с обнадеживанием предстательствовать у государя императора. Избраны на 3 год в цензоры Общества г. Языков, Борн, Волков, Радищев, Попугаев и Востоков, на которого снова возложено звание секретаря.
Вступили 16 мелких литературных сочинений, стихами и прозою.
В заседании 12 августа утверждены дополнительные к уставу статьи касательно порядка внутреннего, упражнений и обязанностей членов и особенно цензуры и президента, назначаемого по новому уставу.

Второй месяц. // <с. 14>
Читано "Рассуждение о нищих" г. Измайлова.
Продолжалось чтение Филанжиериева творения, перевода г. Попугаева. В заседании 3 сентября Общество уведало через письмо г. Языкова о кончине своего члена г. Каменева, последовавшей 25 июля.

Третий месяц.
Кроме некоторых мелких пьес вступили: стихами - "Певислад и Зора", сочинение Востокова; прозою - "Похвальное слово Екатерине II", перевод с итальянского г. Остолопова.

Четвертый месяц.
Читано между прочим: О политическом просвещении вообще, соч. г-на. Попугаева; Путешествие <Ла>Пейруза, перевод г. Борна.
В заседании 7 ноября объявлено Обществу от посыланных <так!> к г. попечителю С.-Петербургского округа общественных депутатов, г-д Попугаева и Борна, // <с. 15> что они имели удовольствие слышать из уст его превосходительства объявление монаршаго соизволения на полное открытие Общества и что посему Общество получит от г-на попечителя письменное свидетельство.

Пятый месяц.
В заседании 28 ноября получило Общество следующее от г. попечителя С.-Петербургского округа свидетельство: "По всемилостивейшему повелению его императорского величества, последовавшему на прошение Общества любителей наук, словесности и художеств, при котором представлен и устав сего Общества, дано сие свидетельство в том, что ему позволяется открыть свои заседания в С.П.бурге под названием Вольного общества любителей словесности, с тем чтобы в оных не было ничего противного законам и правилам благопристойности. С.Петербург, ноября 26 дня 1803 года". Вследствие чего Общество приступило // <с. 16> к полному открытию своих заседаний и к приведению нового своего устава в исполнение, по которому назначены ординарные собрания через каждые две недели. Для комитета общественной цензуры избраны пять членов: г. Борн, Языков, Волков, Востоков и Попугаев; из сих же избран президентом г. Борн, а секретарем г. Востоков.

Шестой месяц.
Между литературными сочинениями, вступившими в сие время, замечательны: 1) о высоком изящных искусств, соч. г. Попугаева; 2) О якутах, историческое известие, почерпнутое из достоверных источников, соч. г. Остолопова.

Седьмой месяц.
Принят в Общество новый член г. Крюковский, представивший перевод свой "О политической экономии", соч. Герреншванда. Цензура общественная, рассмотрев имевшиеся в Обществе литературные сочинения, сделала из оных выбор для по// <с. 17> мещения в первую часть "Периодического издания".

Восьмой месяц.
12 марта принят в корреспонденты Общества г. кандидат Тиме, особенно для корреспонденции с иностранными академиями.

В последние четыре месяца третьего общественного года продолжало Общество заниматься по большей части внутренними делами, коих требовали обстоятельства. Читаны были также в заседании большие литературные сочинения, как-то: 1) Беседы Фокионовы, Маблиево творение, перевод г. Остолопова; 2) О твердости духа, из Сенеки, перевод г. Попугаева; 3) продолжение "Опыта о высоком изящных искусств", в 6-ти главах, содержащее в себе: О словесности вообще, О поэзии, О прозе, О словесности российской и пр., сочинение г. Попугаева; // <с. 18> 4) Светлана и Мстислав, древний романс в двух песнях, сочинение г. Востокова.

С 15 днем июля 1804 года начался четвертый год существования Общества. В сей день имело Общество по обыкновению своему экстраординарное собрание, открытое приветствием г-на президента.
Потом следовали речи цензоров Попугаева и Востокова.
Слушаны были отчеты о сумме и разные предложения до внутреннего порядка касающиеся, из коих некоторые утверждены.
Секретарем Общества представлена роспись литературных сочинений, вступивших в продолжение третьего года, из которой явствует, что вступило 43 сочинения в стихах и 20 в прозе.
Потом, когда прошлогодняя цензура отдала в управлении своем отчет, приступило Общество к выбору на четвертый год цензоров и президента.
По большинству голосов избраны в цензоры гг. Востоков, Борн, Языков, Радищев и Судаков. // <с. 19>
Из сих пяти цензоров избран был президентом г. Радищев, но как он отклонил от себя должность сию, приводя на то свои причины, уваженные Обществом, то звание сие возложено было опять на г. Борна, имевшего большинство голосов. Секретарем избран единогласно г-н Востоков.

Периодическое издание Вольнаго Общества любителей словесности, наук и художеств. - В С. Петербурге: При Морской типографии, 1804.

СТИХИ ЧЛЕНОВ ОБЩЕСТВА, ОПУБЛИКОВАННЫЕ В ЭТОМ ЖЕ СБОРНИКЕ

Княжны Катерины К....

ЧУВСТВО СОЖАЛЕНИЯ,
или дочернино перед матерью оправдание

Когда сей юноша во мрачном заключенье
Проводит дни свои в печали, сокрушенье,
То сердце сострадать мое должно о нем,
Руководимое самой природой в сем.
А жалобы его пронзают коль слух мой,
Теряется тогда мой на весь день покой.
Не будьте, матушка! за то вы в огорченье,
Вить это не любовь - одно лишь сожаленье.

Коль скрытно у окна я слышу вопль его,
Тогда лишаюсь я покоя своего,
Метется весь мой дух, безмолвна пребываю,
И некую тоску в себе я ощущаю.
Мне мнится глас его, что внемлю иногда,
И слушать день и ночь готова я тогда.
Не будьте, матушка! за то вы в огорченье,
Вить это не любовь - одно лишь сожаленье.

Однажды, как романс его столь нежен был,
Что чувства все мои и кровь воспламенил,
То хоть не думала я оный затвердить,
Но не могу его из мыслей истребить.
Столь трогателен был его при пенье глас,
Что этот я романс пою во всякой час.
Не будьте, матушка! за то вы в огорченье,
Вить это не любовь - одно лишь сожаленье.(*)
--------------------------------------------------------------------------------
(*) Общество с удовольствием исполняет желание любезной незнакомки, благодарит за лестный отзыв и просит ее продолжать свое благорасположение к себе.

А.Е.Измайлов

ГОРА В РОДАХ
Басня

О, чудо естества! о, страх!
Гора, гора в родах!
Стонает, силится, и огнь и пламя мещет!
Кипит пучина вод, дрожит столетний лес!
Вселенна целая от ужаса трепещет! -
Ужель не видишь ты со высоты небес,
Всесильный Юпитер! что делается с нами?
Ах! что гора сия на свет произведет?
Чудовищ, каковы Титаны были сами,
И может быть Олимп с землею пропадет.
Зло должно истреблять, едва лишь происходит,
Возьми скорей перун, моление услышь!..
Но вот расселась уж - и се из ней исходит,
Всесильны небеса! - ахти! да это мышь.

МОДА И ВКУС

В одно почтенное, великое собранье,
Хоть в клуб, мы скажем например,
Проводят время где в бостоне, в танцованье,
Пришел какой-то кавалер,
Прекраснейший собою,
Но только фрак на нем не нового покрою,
А ужесть хорошо сидит.
Все ловко у него, все так к нему пристало,
Однако на него нимало
Никто не смотрит, не глядит,
С досады в угол он уходит. -
Вдруг растворилась дверь, встают все, дама входит
И тащит длинный хвост по пыли чрез порог.
Острижена она, да как? а ла дюрок(*);
С воротником большим шинель на ней надета,
Открыта на голо вся грудь.
Бросаются все к ней, кричат: ах! как одета!
Стараются все как-нибудь
Поближе чтобы к ней продраться,
Не могут на нее никак налюбоваться.
Хвалили страх ее сперва,
Но через час иль через два
Над нею же смеяться стали. -
Шутиха это! - все сказали.
И что ж, представьте вы, случилось наконец:
Мужчину как они получше рассмотрели,
То и призналися, хоть прежде не хотели,
Что должно бы его всем брать за образец.

Читатель! странны ли такого люди рода?
Мой кавалер есть вкус, а дама, знайте, мода.
--------------------------------------------------------------------------------
(*) Пиэса сия написана еще тогда, когда стриглись все дамы, и носили шинели.

ТАВРИЧЕСКИЙ САД

1.
Сад Таврической прекрасной!
Как люблю в тебе я быть,
Хоть тоски моей ужасной
И не можешь истребить.

2.
Только лишь одной природы
Ты имеешь красоты,
Просто все в тебе: и воды,
И деревья, и цветы.

3.
Просто все в тебе и мило,
Для меня ты лучший сад.
Как приятно и уныло
Твой, лиясь, шумит каскад!

4.
Ах! на травке на зеленой
Как люблю я тут сидеть,
Дух имея утомленной,
На струи в слезах глядеть.

5.
Ах! как временем вечерним
Хорошо в тебе гулять
По тропинкам искривленным
И о милом помышлять.

6.
Как в тебе я ни бываю
И как много ни хожу,
Только им лишь мысль питаю,
Но его не нахожу.

7.
Он меня не повстречает
Никогда в аллеях сих,
Вздохов он не примечает
И не видит слез моих.

8.
Сад Таврической прекрасной!
Нету мне в тебе утех,
Но зато в тебе несчастной
Можно плакать без помех.


Измайлов А.Е.; Панар Ш.-Ф.

ОПАСНОСТЬ ОТ ВОДЫ
(с французского)

Бог вздумал смертных наказать -
И шар земной вода покрыла;
Сие нам может доказать,
Сколь пагубна ее есть сила.
Друзья! не станем пить воды:
От ней великие беды!

Честолюбивый Фаэтон,
Что мир весь освещать пустился,
Упал в реку,(*) - и тамо он
Раскаявшись, воды опился.
Друзья! не станем пить воды:
От ней великие беды!

Икар, который к небесам
Полет свой дерзостный направил,
Низвергся в море и волнам
Свой труп и с крыльями оставил.
Друзья! не станем пить воды:
От ней великие беды!

Безумцам славный образец,
Нарцисс, что сам в себя влюбился,
Несчастный получил конец,
Когда к воде лишь наклонился.
Друзья! не станем пить воды:
От ней великие беды!

Когда безжалостный народ
Латону бедную обидел,
То вдруг в пруде нечистых вод
Себя лягушками увидел.
Друзья! не станем пить воды:
От ней великие беды!

В аду, большим огнем где жгут
За малые грехи, обиды,
Там вместо казни воду льют -
Кто ж? - душегубки Данаиды.
Друзья! не станем пить воды:
От ней великие беды!

В златой Астреин только век
Счастливы смертные лишь были,
Тогда и из ручьев, из рек
Все черпали вино да пили.
Друзья! давайте пить вино:
Небесный, лучший дар оно!

От Бога вместо всех наград
Ной получил, с своей семьею,
За добродетель виноград,
На землю как ступил ногою.
Друзья! давайте пить вино:
Небесный, лучший дар оно!
--------------------------------------------------------------------------------
(*) В реку По.

В.А.Радищев

ПРЕСМЫКАЮЩИЕСЯ

Вдруг наводненье наступило
И царство целое в болото обратило;
Все умерли. Лягушки и змеи
Могли там жить одни.
На самой верх горы овечка убежала,
Со стоном смерти ожидала;
Лягушка, дуяся вблизи,
О чем, - сказала ей, - жалеешь,
Ты пресмыкаться не умеешь.

Г.П.Каменев

ВЕЧЕР 14 ИЮНЯ 1801 ГОДА

Вчера с друзьями я ходил
В тени сосновой темной рощи,
Прохладной ожидая нощи,
Там с ними время проводил.
Природа сумраком оделась, -
Угрюмо на закате рделась
Тускло-червленая заря.

Туман спустился на луга,
Зефир заснул, древа молчали,
Нахмурясь, небо покрывали
Черно-густые облака.
Луна из-за горы лесистой
Явила нам сквозь воздух мглистый
Бледно-багровое чело.

Явила - и печальный свет
По роще тихой разливался,
В тоску и мрачность облекался,
Казалось, каждый там предмет.
Уныние в признаках черных
На нас, безмолвных, утомленных,
Простерло свой свинцовый жезл.

Отрада удалилась прочь,
Мое тут сердце приуныло,
Забивши тише, говорило:
"В твоей душе темно, как ночь!
Надежды тусклый луч затмился,
Оставлен всем - всего лишился,
И цель твоя - одна лишь смерть".

В глазах, где жизни огнь погас,
Слезу мне горесть навернула;
При сумраке она блеснула
Печально в сей прискорбный час.
"Друзья! - сказал я. - Я несчастен,
Мой жребий беден и ужасен,
Страданье - жизнь, темница - свет.

На всё гляжу сквозь черный флер,
Нигде, ни в чем красот не вижу,
В веселых кликах стоны слышу,
При солнце мрачность кроет взор.
Вино мне в яд преобратилось, -
Восторгов сердце тех лишилось,
Что чувства нежат и томят.

Я вздохом начинаю день,
Смущенны взоры вкруг вращаю,
Ищу отрад - тоску встречаю,
Печаль следит за мной, как тень.
Исчезла радость, наслажденье,
Прошли забавы, и мученье
Рукой железной сердце жмет.

Влачится в скуке жизнь моя,
Лишась подруги кроткой, милой,
В сей жизни горестной, унылой
Томятся сердце и душа.
Но скоро я глаза закрою
И смерти хладною косою
В могилу темную сойду.

Тогда как солнце, скрывшись в Понт,
Оставит в тучах свод лазурный,
Померкнет свет сребристый, лунный,
Туман задернет горизонт,
Как ночь разверзет мрачны недры
И заревут, завоют ветры, -
Друзья! придите вы сюда.

Придите! Древних сосн в тенях
Надгробный камень там белеет,
Под ним - ваш друг несчастный тлеет,
Слезой его почтите прах,
Почувствуйте в душе унылой,
Как над безмолвною могилой
Во мраке ночи воет ветр".(*)
--------------------------------------------------------------------------------
(*) Сия пиеса есть последняя автора - он скончался 26 июля к сожалению Общества, которое надеялось со временем от него плодов, могущих украсить российскую словесность.

НА НОВЫЙ 1802-Й ГОД: К ДРУЗЬЯМ

Едва, спеша вослед звездам,
Царь дня румяные смирил востока волны
И сыпал миллионы
Алмазов по снегам, -

Как на луге сребро-сапфирном,
В ковчеге благости держа дары судьбин,
Вторый столетья сын
С челом скатился мирным.

Предстал - надежд, желаний сонм
Во сретенье ему, как легкий пар, толпится,
И всякой суетится
О счастии своем.

Одни хотят чинов для чванства,
Другие ордена, титулов и честей
Для роскошных затей;
Любовницы, богатства.

А я без прихотей искусств
К любимцу времени иду с лицом смиренным,
Со взором, орошенным
Слезой душевных чувств;

Прошу - да круг друзей мне милый
Из чаши радостей нектар блаженства пьет,
Надежды кроткой свет
Прочь гонит мрак унылый;

Да жизни их прозрачный ток
Не остановит смерть дыханьем ледовитым,
Над гробом, вновь зарытым,
Не шепчет ветерок...

Не дай им за сребро полуду,
Прямого счастия, спокойства не лиши,
В спокойстве их души
И я спокоен буду.


А.Х.Востоков

ПОЛИНЬКА

Пусть другие хвалят Киев-град,
Или матушку Москву белокаменну,
Или Тулу, или Астрахань,
Или низовски края хлебородные;
Не прельстит меня ни тихий Дон,
Ниже Волга, сто градов напаяюща;
Всех приятнее Нева река:
На берегах ее живет моя Полинька,
И струи ее лазоревы
Часто Полиньке моей служат зеркалом;
Днем ли черпает прохладу в них,
Или утром красоте омовение
Встав с зарей, она к окну идет
Между розами вдохнуть свежесть утренню;
Днем из терема отцовского
В легком платьице спешит в зелен сад гулять;
Тихим вечером любуется
Вдоль по каменным мосткам. Но охотнее,
В тишине тенистой рощицы,
На цветущих островах ходит Полинька,
То с любезными подругами,
То задумчиво одна одинешенька;
В светло-русых волосах ее,
Перехваченных венком, легкий резвится
Ветерочек, навевает их
На прекрасные плеча, на высоку грудь;
Прохлаждает щечки алые,
И дерзает - о, когда б ветерком я был! -
Но на травку села Полинька,
Устремила, вздохнув, на Неву свой взор.
Ах, по ком вздыхаешь, милая!
Отчего сия слеза в воду канула? -
Не о суженом ли думаешь,
Не гадаешь ли уже о златом кольце?..
Если б мне судьба позволила
Сцеловать с твоих ланит слезы девичьи
И, прижав мое ретивое
Сердце к сердцу твоему, перенять твой вздох!

А.Х.Востоков

К СТРОИТЕЛЯМ ХРАМА ПОЗНАНИЙ

Вы, коих дивный ум, художнически руки
Полезным на земле посвящены трудам,
Чтоб оный созидать великолепный храм,
Который начали отцы, достроят внуки! -
До половины днесь уже воздвигнут он:
Обширен, и богат, и светл со всех сторон;
И вы взираете веселыми очами
На то, что удалось к концу вам привести.
Основа твердая положена под вами,
Вершину здания осталось лишь взнести.
О, сколь счастливы те, которы довершенный
И преукрашенный святить сей будут храм!
И мы, живущи днесь, и мы стократ блаженны,
Что столько удалось столпов поставить нам
В два века, столько в нем переработать камней,
Всему удобную, простую форму дать:
О, наши статуи украсят храм познаний,
Потомки будут нам честь должну воздавать!
Как придут жертвовать в нем истине нетленной
И из источников науки нектар пить,
Рекут они об нас: "Се предки незабвенны,
Которы тщилися сей храм соорудить;
Се Галилей, Невтон, Лавуазье, Гальваний,
Франклин, Лафатер, Кант - бессмертные умы,
Без коих не было б священных здесь собраний,
Без коих долго бы еще трудились мы".
Итак, строители, в труде не унывайте
Для человечества! - Кроме награды той
Котора в вас самих, вы смело уповайте
Узреть Апофеос в веках грядущих свой.

УСЛАЖДЕНИЕ ЗИМНЕГО ВЕЧЕРА
1803

Изолью ли на бумагу
То, что чувствует мой дух!
Я блажен неизъяснимо,
О мой милый друг!

Здесь под вечерок беспечно
Я раскинувшись сидел,
Ясным оком и довольным
Пред себя глядел.

Вкруг меня природа вянет,
А во мне цветет она;
Для других зима настанет,
Для меня весна!

Грудь моя свободно дышит,
Чувством здравия горю...
И небесное явленье
Пред собою зрю:

Белым платьем стан окинув,
Легкой поступью пришла,
И овал лица прекрасный
Видеть мне дала.

О, гармония какая
В редкий сей ансамбль влита!
Сладкая улыбка кроет
Розовы уста,

Из которых я услышал:
"Здравствуй, милый мой пиит!
Знать ты с музою в беседе,
Что твой весел вид."

О Филлида! я в восторге,
Я теперь совсем пиит,
Ибо Грация и Муза
Предо мной стоит!
--------------------------------------------------------------------------------
(*) Ансамбль (Ensemble) - техническое слово, употребляемое художниками; значит - хорошо согласованная совокупность частей в изображении чего-либо [прим. : слово техническое, весьма употребительное у художников наших].

ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЬ

Май благодатный
В сонме Зефиров
С неба летит;
Полною урной
Сыплет цветочки,
Луг зеленит;
Всех исполняет
Чувством любви!

Выйдем питаться
Воздухом чистым,
Что нам сидеть
В мертвых стенах сих?
Душно здесь, пыльно -
Выйдем, друзья!
Пусть нам покажет
Бабочка путь.

Там, где широко
Стелется поле
В синюю даль,
Вол круторогий
Пажить вкушает
В стаде юниц,
Прыткие кони
Скачут и ржут.

Вижу - от юга
Тянутся тучей
Лебеди к нам;
Ласточка в светлом
Кружится небе,
Мчится к гнезду.
Пахарь оставил
Мирный свой кров.

Он уж над пашней
В поле трудится,
Либо в саду
Гряды копает,
Чистит прививки,
Полет траву;
Либо за птичьим
Смотрит двором.

Девушки сельски
Гонят овечек
Беленьких в луг;
Все оживилось,
Все заиграло,
Птички поют.
Радость объемлет
Душу мою!

Свесившись с холма,
Смотрятся ивы
В зеркало вод.
Гибкие ветви
На берег злачный
Кинули тень.
Как здесь на травке
Сесть хорошо!

Птичек под тенью
Слушать так любо!..
Ах! как бы вдруг -
Птички, потише!
Чей это шорох...
Лизанька, ты?
Тени, раскиньтесь!
Лиза со мной!

ИСТОРИЯ И БАСНЬ
[ Ф.Ф.Р.]

Репнин, мой друг, владетель кисти,
Лиющей душу в мертвый холст!
Ты так как я, питомец Феба!
Подай же руку: вместе мы
Пойдем изящного стезею.
Тебе я тамо покажу
Достойные тебя предметы,
Которые вспалят огонь
В твоей груди, художник юный!
Два храма видишь ты на оной высоте.
Один, коринфскою украшен колоннадой;
Повсюду блещет там и злато, и лазурь,
В прелестных статуях паросский дышит мрамор.
Храм Басни то; а сей, на правой стороне,
Есть храм Истории, и прост и важен:
В обширном куполе, которым он накрыт,
И в междустолпиях разлит священный сумрак.
Мы оба храма посетим,
И оба божества мы жертвою почтим.
По прежде в сей войдем, который столь прекрасен.

В широких белых ризах,
Седой, почтенный жрец,
С главой завешенной, повязанной венцом,
Из полевых цветков, зеленых мирт и лавров,
Облокотясь на златострунну арфу,
В преддверье, с важным нас приветствием встречает.
Сей старец есть Гомер, - Гомер, певец богов.
- Сподоби нам войти в святилище богини,
Зане причастны мы мистериям ее. -
Священный к нам осклабя зрак,
Дверь храма старец отверзает:
Восторг и трепет свят весь дух мой обнимает!
Я вижу прелести... Но нет, не описать
Мне их словами, - ты, о живописец,
Изобразишь ли их художеством своим?..
Какие виды
И превращенья!
Там брань мятежна,
Борьба, ристанье,
Здесь светлы лики
И пляски нимф!
Неисчерпаемый красот, богатств источник! -
Бери скорее, кисть, палитру и пиши!
Пиши
Богоглаголивой Додонской мрачности рощи,
И Пифиин треножник злат,
И восхитительну долину Темпе,
И Гесперидский сад.
И пир богов пиши в чертогах Крониона,
Огромных, созданных Ифестом.
Чтобы вкруг сладких яств отрадно возлегали
Блаженны жители Олимпа
И простирали бы к трапезе вожделенной
Десницы, на отца взирая;
Во осенении ж кудрей амвросиальных
Чело державного Зевеса
Блистало б благостью. А Ира величава
В златой бы зрелась диадиме,
С эгидой и с копьем владычица Паллада,
С колчаном, с лирой светл Аполлон.
И ты, о мать утех, сладчайшая богиня,
Имуща оный чудный пояс,
И ты бы зрелась там с собором юных Граций
И со смеющимся Эротом.
О вид божественный! о дивная изящность!
Там песни муз пленяют ухо;
Богиня младости льет в чаши сладкий нектар,
И милый Ганимед разносит!

Но мы с надоблачных вершин Олимпа сходим
В Троянские поля,
Где рать Ахейская одержит град Приамов,
Где Ксанфос трупы мчит, где Гектор и Ахилл
Свирепствуют. Оттоль с премудрым Одиссеем
В священный океан спускаемся и зрим
Циклопов, Сциллу, Ад, Цирцею, Навзикаю,
И множество иных чудес.

Готов ли ты? - теперь пойдем к другому храму
Сумрачным переходом сим,
Который лишь одна лампада освещает;
Здесь строга Критика имеет свой престол
И лже и истине границу полагает.

Ты был поэтом, - будь философом теперь!
На сих висящих дсках добро и зло читая,
Предметы избирать из них себе умей.
Великих и святых изобрази людей,
Которых победить не может участь злая.
Искусной кистию своей
Яви добро и зло в разительных контрастах:
В страдальцах истины прекрасная душа
Сквозь всякую б черту наружу проницала, -
Сократ беседует с друзьями, смерть пия,
Правдивый Аристид свое изгнанье пишет,
Идет обратно Регул в плен,
И верен истине Тразеа умирает.
А в недрах роскоши, среди богатств, честей,
Тиранов льстец, Дамокл, упоеваясь счастьем,
Возвел кичливый взор, но, над собой узрев
Меч остр, на волоске висящий, цепенеет.

Сколь благомыслящим утешно созерцать
Толь поучительны, толь сильные картины!
С Плутархом в них, Репнин, с Тацитом нам являй
Величие и низость смертных
И душу зрителей к добру воспламеняй.

В.В.Попугаев

К ХЛОЕ

Любить есть всех удел
И, вместе, сокрушаться;
Мы тщетно ищем стрел
Эрота укрываться.

Нет лет, нет возраста, нет места для любви,
Сединой покровен нередко ей пылает, -
Согбен Анакреон питал сей огнь в крови.
Он Сафу страстную в Левкаде пожирает.

И отрок, с нежностью красавиц лобызая,
Эрота чувствует нередко сильну власть,
И томно горлица на ветке воздыхая,
Свою вещает страсть...

Ты, Хлоя, мне велишь к себе холодным быть,
Когда Эротов огнь горит в очах твоих,
Когда сей сильный бог велит тебя любить!
Нет, Хлоя! - то уже не в воле чувств моих.

К СПОКОЙСТВИЮ

Где ты, блаженство небес, обитаешь,
Где существуешь, душевный покой?
Там ли - в пространствах безмерных эфира,
Там ли - в круженье несчетных планет?!
Здесь тебя нету, жизни призрак,
Ты не известен живущим земли;
В море волненья, в море страстей,
Смертный биется в бурных волнах,
Видит надежды мерцающий луч,
Видит, и стонет, и гибнет в бедах.

Н.Ф.Остолопов

МАША, ИЛИ ВРЕМЯ ВСЕГДА ОДНО

Agli amanti infelici
Sono secoli i momenti; e sono istanti
I lunghi giorni ai fortunati amanti.
Metastasio [*]

Вчера под ветвями древес
Развесистых, пушистых,
Как лучезарный царь небес
Уже в водах сокрылся чистых,
Я милой Маши дожидался.

Тогда покоился весь мир
В объятьях сладостных Морфея;
Не спал игривый лишь Зефир,
Желанье будто бы имея
Поцеловать любезну Машу.

Луна уж на горах была
И свет повсюду разливала;
Но Маша всё еще не шла,
Несносна грусть меня терзала,
И сердце билось, сильно билось.

Не безрассудно ль говорят, -
Тогда я мыслил, - человеки,
Что как мгновения летят
Не только годы, даже веки
И все, как призрак, исчезают.

Сие тогда я отвергал:
Без Маши каждое мгновенье
Я доле века почитал
И сделал тотчас заключенье,
Что крылий не имеет время.

Но что белеется вдали?..
Не ангела ль я созерцаю?
Не божество ли на земли?
Не Машу ль!.. Так! - уже лобзаю
Я грудь ее белоатласну.

Мы сели - и какой восторг
По нашим чувствам разливался!
Какой, какой счастливый бог
Тогда со мною бы сравнялся!..
Ах, Маша! ты богинь прелестней!

Не знаю, долго ль с ней сидел,
Не знаю, долго ль восхищался,
Но вдруг... уж солнце я узрел...
Исчезло всё, чем утешался...
Я с Машей должен был расстаться!

Расставшись с милою моей,
Какую ощутил скорбь люту!
Я мнил, что находился с ней
Стократно меньше, чем минуту!
Восторги все мне сном казались.

Тогда я истинно узнал.
Что время всё одно бывает,
И с горестью в душе сказал:
"Оно свой ход не пременяет;
В нем разность - наше положенье".
--------------------------------------------------------------------------------
[*] Несчастливым влюбленным минуты кажутся веками, счастливым влюбленным долгие годы кажутся мгновениями. Метастазио (итал.).

http://www.lib.pu.ru/rus/Volsnx/Pi1804/PI1804.html

Старая записная книжка. Вяземский.

Граф Толстой, известный под прозвищем Американца, хотя не всегда правильно, но всегда сильно и метко говорит по-русски. Он мастер играть словами, хотя вовсе не бегает за каламбурами. Однажды заходит он к старой своей тетке. «Как ты кстати пришел, — говорит она. — подпишись свидетелем на этой бумаге». — «Охотно, тетушка», — отвечает он и пишет: — «При сей верной оказии свидетельствую тетушке мое нижайшее почтение». Гербовый лист стоил несколько сот рублей.
Какой-то родственник его, ума ограниченного и скучный, все добивался, чтобы он познакомил его с Денисом Давыдовым. Толстой под разными предлогами все откладывал представление. Наконец, однажды, чтобы разом отделаться от скуки, предлагает он ему подвести его к Давыдову. «Нет, — отвечает тот, — сегодня неловко: я лишнее выпил, у меня немножко в голове». — «Тем лучше, — говорит Толстой, — тут-то и представляться к Давыдову», — берет его за руку и подводит к Денису, говоря: «Представляю тебе моего племянника, у которого немного в голове».
Князь*** должен был Толстому по векселю довольно значительную сумму. Срок платежа давно прошел, и дано было несколько отсрочек, но денег князь ему не выплачивал. Наконец Толстой, выбившись из терпения, написал ему: «Если вы к такому-то числу не выплатите долг свой весь сполна, то не пойду я искать правосудий в судебных местах, а отнесусь прямо к лицу вашего сиятельства».
За дуэль или какую-то проказу был посажен он в Выборгскую крепость. Спустя несколько времени показалось ему, что срок содержания его в крепости уже миновал, и начал он рапортами и письмами бомбардировать начальство, то с просьбою, то с жалобою, то с упреками. Это наконец надоело коменданту крепости, и он прислал ему строгое предписание и выговор с приказанием не осмеливаться впредь докучать начальству пустыми ходатайствами. Малограмотный писарь, переписывавший эту официальную бумагу, где-то совершенно неуместно поставил вопросительный знак. Толстой обеими руками так и схватился за этот неожиданный знак препинания и снова принялся за перо. «Перечитывая (пишет он коменданту) несколько раз с должным вниманием и с покорностью предписание вашего превосходительства, отыскал я в нем вопросительный знак, на который вменяю себе в непременную обязанность ответствовать». И тут же стал он снова излагать свои доводы, жалобы и требования.
Шепелев (генерал Дмитрий Дмитриевич) говорит всегда несколько высокопарно. Однажды он сказал .Толстому:
«Послушайся, голубчик, моего совета: если у тебя будет сын, учи его непременно гидравлике». — «Почему же именно гидравлике»? — спрашивает Толстой. «А вот почему. Мы, например, гуляем с тобою в деревне твоей, подходим к ручью, я беру тебя за руку и говорю тебе: «Толстой, дай мне 100 т. рублей...» — «Нет, — с живостью прервал его тот, — подведи меня хоть к морю, так не дам». — «Не в том дело, — продолжает Шепелев, но я увидел, что на этой речке можно построить мельницу или фабрику, которая должна дать до 20 и 30 т. р. ежегодного дохода».

Когда появились первые 8 томов Истории Государства Российского, он прочел их одним духом, и после часто говорил, что только от чтения Карамзина узнал он, какое значение имеет слово отечество, и получил сознание, что у него отечество есть. Впрочем, недостаток этого сознания не помешал ему в 12-м году оставить калужскую деревню, в которую сослан он был на житье, и явиться на Бородинское поле: тут надел он солдатскую шинель, ходил с рядовыми на бой с неприятелем, отличился и получил Георгиевский крест 4-й степени.

Американец Толстой говорит о ***: «Кажется, он довольно смугл и черноволос, а в сравнении с душою его, он покажется блондинкою». Однажды в Английском клубе сидел перед ним барин с красно-сизым и цветущим носом. Толстой смотрел на него с сочувствием и почтением; но, видя, что во все продолжение обеда барин пьет одну чистую воду, Толстой вознегодовал и говорит: «Да это самозванец. Как смеет он носить на лице своем признаки им не заслуженные?»