Адъютанты любви

мы не лечим болезнь, мы делаем ее приятной
Текущее время: 29-03, 18:56

Часовой пояс: UTC + 4 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ 1 сообщение ] 
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Дворцовые служители
СообщениеДобавлено: 06-05, 18:29 
Не в сети
Дама Сердца Его Ироничного Величества
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 15-12, 20:23
Сообщения: 9425
Изображение

Первый этаж Зимнего дворца предназначался для служебных и хозяйственных помещений: здесь размещались кухни, придворная аптека, сервизные комнаты, большое число кладовых, а также комнаты для гвардейского караула. По всем дворцовым должностям числилось более семисот человек. Историк В. Глинка писал: «И кого среди них только нет! Чиновники всех рангов и писцы различных канцелярий, швейцары и скороходы, официанты, повара с кухонным штатом и кондитеры, ламповщики и полотеры, истопники и трубочисты, обойщики и столяры, маляры и слесари, кладовщики с помощниками при сервизных, бельевых, винных, кофешенкских, мучных, фруктовых и других кладовых, занимающих почти весь нижний этаж дворца, средь которых втиснулась еще аптека с огромными очагами, обслуженная двадцатью аптекарями и помощниками. А ведь прачечные и гладильные, конюшенные, экипажные и многие другие заведения находятся еще в нескольких большущих зданиях, где также копошатся тысячи служителей и мастеров придворного ведомства. Однако здесь, в Зимнем, тяжелее всех достается чинам двух пожарных рот. Называются они инвалидными, но люди все здоровые, хотя и не рослые. Казармы их помещены на чердаках в разных концах дворца. Рано утром, вечером и ночью пожарные патрули обходят помещения, следят за топкой печей, за работой трубочистов, проверяют дымоходы и душники. В отведенным им сараях чистят и смазывают выписанные из Англии машины-водокачалки, на дворах в сухую погоду проверяют «рукава» для подачи воды, похожие на длинных змей, поднимают до окон второго этажа складные лестницы и взбегают по ним по команде офицеров. Да, горят, в каждой роте по дежурному взводу на случай пожара спят одетыми, будто в воинском карауле»[361].

Действительно, учреждения двора обслуживались большим штатом чиновников и служителей. Многие из них проживали в непарадных помещениях дворцов. В середине XIX века только в Зимнем дворце ютилось более двух тысяч человек, главным образом прислуги. Руководство отдельными службами двора обычно возлагалось на лиц, имевших особые придворные чины[362]. Финансами и убранством дворцовых интерьеров заведовал камер-цалмейстер, размещением придворных служителей в императорских дворцах и на обывательских квартирах занимался гоф-штаб-квартирмейстер, винными погребами заведовали келлермейстеры. Сами же служители делились на две категории. Первую составляли высшие служители, включенные в систему чинопроизводства. К разряду высших служителей относились гоф-фурьеры, гардеробмейстеры, камердинеры, метрдотели и официанты: мундшенки (виночерпии), кофешенки, кондитеры, тафельдекеры (накрывающие стол) и прочие (обычно им присваивался чин XII класса). Камердинеры были наиболее приближены к высочайшим особам. Они приглашали в комнату на прием. Сам термин был заимствован из немецкого языка в конце XVII в. (нем. Kammerdiener, от Kammer – комната и Diener – слуга. Впервые фиксируется в «Письмах и бумагах Петра Великого» в 1706 году). Мундшенки традиционно отвечали за своевременную подачу к столу разных напитков (вина, пива, кваса, питьевого меда, минеральной воды и других прохладительных напитков), а кофешенки (кофешенки) – чая, кофе и горячего шоколада. Мундшенки и кофешенки, так же как и тафельдекеры, должны были выполнять указания и гоф-фурьеров. Камер-фурьеры наблюдали за порядком во дворце и распоряжались дворцовой прислугой: камер-лакеями, лакеями, гайдуками, скороходами…

При незначительности окладов партикулярные люди поступали на службу с целью приобрести известные права и преимущества, связанные со званием придворного служителя, переходившие на их детей. Лица податных сословий при поступлении на придворную службу исключались из прежнего состояния [363]. После отставки придворные служители могли рассчитывать на пенсии и различные награды, иногда весьма существенные. При воцарении Павла I, в отличие от придворных кавалеров, лишившихся места при дворе, придворные служители и рядовые Кавалергардского полка были перед отставкой обласканы. Все старые кавалергарды были повышены чином и могли выбрать самостоятельно место дальнейшей службы (через 6 недель их дежурства во дворце прекращались). Придворные служители получили щедрые награды. По штату, утвержденному Александром I в 1801 году «особо», при комнатах Государя было 4 камердинера с окладом 600 руб. Возможно, одним из них был Иван Гесслер, состоявший камердинером Александра Павловича в бытность его Великим князем. «При должностях» по штату 1801 года числилось 6 мундшенков с окладом по 600 руб., при них помощников – 12 (180), работников – 9 (80). Аналогичный штат и оклады были при должностях кофишенкской и тафельдекерской. Кондитеров было 4 (800), подкондитеров – 4 (225), кондитерских учеников – 10 (180), келлермейстеров, занимавшихся винными погребами, – 2 (350), их помощников – 4 (200), писарей – 2 (150); «на наем разных потребных работников» отпускалось 2444 руб. Особые комиссары (придворная должность) с окладом в 350 руб. отвечали за обеспечение дровами, углем, различными продуктами и овощами(«овощенная должность»). Особые лица хранили серебряную, медную и оловянную посуду. При них были писари и работники. В камер-цалмейстерской (мебельной службе) был главный комиссар с окладом 1000 руб. и т. д. Метрдотели были среди наиболее оплачиваемых работников: 6 человек с окладом 1200 руб. в год. В Эрмитаже за порядком следили гоф-фурьеры (2 человека по 600 руб.) и камердинеры (4 человека по 600 руб.).

Вторую категорию составляли низшие придворные чины, специализировавшиеся в утилитарной сфере. Согласно указу 1794 года, они должны были набираться из детей придворные служителей, что превращало их в замкнутое сословие, своеобразную касту [364]. Как ни велико было число работавших во дворце лакеев, они, как отметил историк Константин Писаренко, – лишь вершина огромного айсберга, именуемого низшими придворными чинами[365]. Среди них были башмачницы, белошвеи (золотошвеи), брандмейстеры, ездовые, истопники, закройщики, камер-лакеи, кастелянши, кастрюльницы, конюшие (конюхи), кузнецы, кучера, няни, плотники, полотеры, портные, столяры, подсобные рабочие, прачки, парикмахеры, птичники, садовники, скороходы, трубочисты, уборщики и уборщицы, часовые мастера. Среди женской прислуги были горничные разных рангов: камер-фрау, камер-юнгферы (от нем. Kammerjungferin – горничная), камер-медхины. Занимавшие эти низшие придворные должности женщины и девушки были горничными Императрицы, Великих княгинь и Великих княжон. Камер-юнгферы занимались уборкой личных комнат, одеванием и раздеванием Августейших хозяек, первые – покупкой и размещением тканей, женских туалетных и других принадлежностей; помогали иногда и камер-медхинам[366]. В XVIII веке на эти должности назначались жены денщиков и лакеев или немки и финки, отличавшиеся чистоплотностью. При организации в 1765 году Мещанского училища учитывалась и потребность в подготовке образованных девиц для дворцовой прислуги. Даже такая низшая категория служительниц, как камер-медхины, могли в исключительных случаях рассчитывать на протекцию или помощь членов Императорской семьи. Так, в 1848 году из средств Кабинета было выдано «бывшей камер-медхине блаженной памяти Государыни Императрицы Екатерины II Елизавете Воиновой на уплату долгов 1000 рублей»[367]. На траурной церемонии похорон Императора Николая I в 1855 году камер-юнгферам предписывалось одеваться «против шестого класса». По штату 1801 года числилось с годовыми окладами: часовой мастер – 800 руб., камер-лакеев – 20 по 225 руб., скороходов – 8 по 225 руб., лакеев – 80 по 180 руб., истопников – 80 по 120 руб., фельдшеров (фершелов) – 10 по 120 руб., парикмахеров – 12 по 120 руб.

Судя по этому штату, при Александре I на какое-то время были восстановлены должности лиц для приготовления напитков. По штату 1801 году числилось: «У варения медов и у сидения водок» – 1 (350 руб. в год); «у делания свеч» – 10 (350); при Николае I все это получали по подрядам от поставщиков. Кроме того, среди низшего рода служителей по штату 1801 г. было: «при дровах и угольях» – 1 (350 руб.); подключников – 4 (120 руб.), сторожей – 2; «у хранения сервизов» – зильбердинеров (чистильщиков серебра) – 1 (350 руб.), при нем помощников – 2 (200 руб.), служителей – 2 (120 руб.), писарь – 1 (150 руб.), работников – 4 (80 руб.), серебряников – 2 (100 руб.), присяжных – 4 (100 руб.). «В кухне главной», помимо помянутых 6 метрдотелей, состояли мундкохи – 6 (500 руб.), кохи – 8 (350 руб.), повара – 16 (200 руб.), ученики – 12 (150 руб.). «В хлебной должности» мундкохов – 2 (500 руб.), бакмейстеров – 4 (350 руб.), хлебников – 4 (200 руб.), учеников – 6 (150 руб.), братмейстеров (брандмейстеров. – А. В.) – 4 (350 руб.), учеников – 8 (150 руб.), скатерников – 4 (400 руб.), учеников – 8 (150 руб.), пекарей – 4 (400), учеников – 4 (150 руб.), надзирателей при серебре – 6 (100 руб.), работников для чистки серебра – 8 (80 руб.), кастрюльниц – 6 (80 руб.), кихентрейберов – 2 (250 руб.). А были еще комиссары и помощники при уборке загородных дворцов, «инвалиды», портные – 8 (180), обойщики – 10 (180), присяжные – 4 (100), истопники, 2 парикмахера получали по 600 руб. в год. «В прачешной у шитья сорочек» трудились: кастелянша – 1 (400), при ней помощница – 1 (250), бело-швей – 18 (100), чулочниц – 6 (100). «У мытья сорочек» было 18 прачек с окладом по 100 руб. в год.

В 1801 году при комнатах Императрицы Елизаветы Алексеевны было всего 20 человек: камер-фрау – 1 (500 руб.), камердинеров – 3 (600), парикмахеров – 2 (600), камер-юнгфер – 4 (500), камер-медхин – 5 (300) и др. Штат Вдовствующей Императрицы Марии Федоровны был еще больше, он состоял из 25 человек[368]. Как свидетельствует графиня Шуазель-Гуфье, Император Александр I «вникал в интересы всех своих слуг без исключения». Так, «встретив однажды в парке Царского Села баронессу Розен, муж которой, генерал на службе Его величества, квартировал в этом городе, Государь сказал ей: «Баронесса, я очень рад, что между вашим домом и моим вскоре состоится союз». Горничная баронессы Розен выходила замуж за пастуха, пасшего мериносов Его величества»[369]. Николай I обратил внимание на «высших служителей» сразу после вступления на престол. Возможности получения ими чинов (ранее до VI класса) были резко ограничены. В именном указе от 21 января 1826 года предписывалось: «Придворным официантам, как то: гоф-фурьерам, мундшенкам, кофишенкам и тафельдекарам по разным узаконениям присвоены были классные чины; но в Придворном штате, изданном 18 декабря 1801 года, никому из них никакого класса не назначено; а потому повелеваю: отныне впредь придворным служителям, при производстве их в официанты, не давать классных чинов прежде, пока не прослужат они в официантском звании усердно и беспорочно 10 лет, а тогда по представлению начальства производить из них гоф-фурьеров и мундшенков в девятый, а прочих официантов в двенадцатый класс»[370]. Придворной конторой для гоф-фурьеров и ливрейных служителей были составлены специальные инструкции. Эти инструкции, которыми они должны были руководствоваться в своей службе, постоянно обновлялись[371].

Отличительной чертой придворного штата (в части обслуживающего персонала) было наличие династий чинов и служителей: члены одной семьи служили при дворе одновременно или на протяжении нескольких поколений, связав свою судьбу с судьбой династии. Дочь А. О. Россет-Смирновой при публикации рассказов и заметок матери писала: «Придворная прислуга служила из поколения в поколение. Некие Матвеевы и Петровы служили со времени Елизаветы. Моя мать говорила: Есть династии гоф-фурьеров, лакеев, даже истопников»[372]. Она же вспоминала о прислуге своей матери, знаменитой Марье Савельевне: «Она отличалась большим умом и сильным характером. Она осталась в семье моих родителей до самой смерти. Они ее очень уважали. К моей матери ее поместила Императрица-мать (Мария Федоровна. – А. В.)… Ее бабушка служила у Елизаветы Петровны, ее мать – у Императрицы Екатерины; сама она видела конец ее царствования, затем царствование Павла и покойного Государя. Мои друзья приходят… чтобы поболтать с ней… Она рассказывает им истории из доброго старого времени, зовет Потемкина «герой Тавриды», а Суворова «наш фельдмаршал» и знает сплетни за целые сто лет. Пушкин очень любит ее; она напоминает ему старую няньку Арину. Он сказал мне: "Она никогда не видела другой деревни, кроме дворцовых садов, другой избы, кроме коттеджа, а все-таки от нее пахнет деревней"»[373]. По свидетельству А. О. Россет-Смирновой, А. С. Пушкин и другие ее гости пользовались выпавшей им возможностью послушать рассказы о прошлом: «В ожидании моем благородная компания никогда не скучает. Они заставляют Марью Савельевну рассказывать анекдоты про Императрицу Елизавету Петровну и Екатерину Великую, так как Марья Савельевна много знает из прошлого. Ее бабушка была доверенным лицом у Чоглоковой, статс-дамы Екатерины в то время, когда та была Великой княгиней. Мать Марьи Савельевны служила у Императрицы Екатерины. Ей покровительствовала Марья Савишна Перекусихина (1-я камер-фрау Императрицы Екатерины). Она знавала Храповицкого, Перекусихина даже была крестной матерью Марьи Савельевны»[374].

Некоторые из служителей были ветеранами придворной службы. Для престарелых служителей часто находили посильные должности, позволявшие им достойно встретить старость. В 1826 году указом Николая I был назначен штат служителей Екатерингофского дворца Петра I, ставшего в том году музеем: один гоф-фурьер, наблюдавший за его содержанием и сохранностью экспонатов; два истопника и три сторожа-инвалида. В тот же год в помощь гоф-фурьеру от Большого двора был откомандирован лакей, исполнявший роль музейного гида. Первым смотрителем музея стал Михайло Пахомов 90 лет от роду, служивший прежде придворным камер-лакеем и помнивший еще Императрицу Елизавету Петровну[375]. Многие унтер-офицеры отвечали за сохранность различных строений Придворного ведомства. Поскольку оклады большей части дворцовой прислуги были очень малы, они дополнялись продовольственными пайками. По штату 1801 года камер-лакеям, скороходам, лакеям, истопникам, другим служителям и работникам (всего 377 человек) выделялось хлебное жалованье: каждому в год по 10 четвертей ржи и по 1 четверти круп, полагая рожь по 7 руб., а крупу – по 10 руб. за четверть. Выдавались деньги и «на построение кафтанов». Еще при Елизавете Петровне за основу придворного платья придворных служителей взяли российский военный мундир – кафтан и штаны зеленого, камзол – алого сукна. Знаком отличия стал цвет обшлага, которые у кофешенков, мундшенков, тафельдекарей были зелеными, у лакеев и скороходов – красными[376]. В особой гардеробной хранились для праздничных случаев статс-ливреи, богато расшитые золотом.[377] В камер-фурьерском журнале за 1826 год отмечалось, что 1 января, в день Нового года, «ливрейные служители носили во весь день статс-ливрею»[378]. Тогда за выдачу мундиров, судя по всему, отвечал камер-фурьер Бабкин[379]. Фрейлина А. С. Шереметева, рассказывая о блестящей свадьбе Анны Щербаковой, заметила в письме матери от 30 октября 1833 года: «Лакеи в красных ливреях и башмаках…»[380] Существенным подспорьем для дворцовой прислуги была порой возможность прибрать к рукам неиспользованные продукты и напитки (когда они выписывались расточительно) или положить в карман деньги, сэкономленные во время покупок.

Несъеденные деликатесы с Императорского стола также доставались прислуге. Самый невинный эпизод, связанный с пажами и относящийся к концу царствования Павла I, рассказал Евгений Вюртембергский: «За каждым стулом стоял паж, за стулом Императора два камер-пажа в малиновых кафтанах (украшенных малым крестом Мальтийского ордена; они ожидали выпуска в армию капитанскими чинами)… Легкое прикосновение Императора к стоявшему против него блюду с разным мороженым служило обыкновенным предварением близкого вставания из-за стола, что и происходило неизбежно по первому удару заповедных девяти часов… Я остался, наконец, с одними пажами, которые, не обращая никакого внимания на маленького… толпою кинулись на конфеты, оставленные по заведенному обычаю в жертву их хищничеству»[381]. Но это были невинные шалости временно исполнявших обязанности пажей молодых людей. Графиня Шуазель-Гуфье, гостившая в Петербурге в 1824 году, писала: «Так же, как в Царском Селе, нам дали здесь дворцовую прислугу, стол, экипаж и т. д. Слуги, славные люди, обожавшие своего Августейшего повелителя, сменялись через каждые восемь дней. Так как оставшиеся после нас яства шли в их пользу, они закармливали нас до невозможности. Утром они нам подавали чай, шоколад, кофе, разные сласти; за этим следовал завтрак; в три часа обед с мороженым и самыми дорогими винами; вечером чай и затем ужин, хотя бы мы совсем не были расположены есть. Кроме того, в промежутках между этими трапезами они осведомлялись, не голодны ли мы»[382]. Славное сочетание любви к монарху, русского гостеприимства и заботы о собственном пропитании! Интересно, что конфеты с тарелок точно так же исчезали и при дворе последнего монарха. Это была традиция!

Леонид Владимирович Выскочков. Будни и праздники Императорского двора, Придворнослужители

361 - Глинка В. М. Судьба дворцового гренадера. М., 1990. С. 13

362 - Шепелев А. Е. Чиновный мир России. XVIII – начало XX века С. 399.

363 - Императорская охота на Руси: Исторический очерк Николая Кутепова. [Т. 4] XIX век. Н. Самокиш (художник). СПб.: Б. и., б. д. (1904). С. 209.

364 - Придворные чины, придворное ведомство // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон. Т. XXV, полутом 49. СПб., 1898. С. 154–158.

365 - Писаренко К. Повседневная жизнь русского двора в царствование Елизаветы Петровны. С. 60.

366 - Там же. С. 62.

367 - РГИА. Ф. 468. Оп. 1.4. 1. Д. 219. О выдаче бывшей камер-медхине блаженной памяти Государыни Императрицы Екатерины II Елизавете Воиновой на уплату долгов 1000 руб. 1848.– 4 л.

368 - Штаты 1801 г. Л. 5 об.

369 - Исторические мемуары об Императоре Александре I и его дворе графини Шуазель-Гуфье. С. 246.

370 - Полное собрание законов Российской империи. 2-е собр. Т. 1. № 834 от 21 января 1826 г. Именной данный Сенату. О недаче придворным служителям при производстве их в официанты классных чинов, пока не прослужат они в этом звании 10 лет. С. 39.

371 - РГИА. Ф. 1338. Оп. 3. Вн. 58/121. Об истребовании из Придворной конторы нескольких экземпляров инструкций для гоф-фурьеров и ливрейных служителей. 1849. – 16 л.

372 - Записки А. О. Смирновой. С. 67.

373 - Записки А. О. Смирновой. С. 67.

374 - Там же. С. 114. См. также С. 67.

375 - Андреев Л. И. С. 176.

376 - Писаренко К. С. 59.

377 - Там же. С. 60.

378 - РГИА. Ф. 516. On. 1. (28/1618). Д. 131. Камер-фурьерский журнал, 1826 год.

379 - Там же. Л. 617 об.

380 - Письма Анны Сергеевны Шереметевой С. 26.

381 - Юношеские воспоминания принца Евгения Вюртембергского // РА. 1878. Кн. 1. № 1. С. 65.

382 - Исторические мемуары об Императоре Александре I и его дворе графини Шуазель-Гуфье. С. 247.

_________________
Третье тысячелетие наступило.
Увы, на те же грабли...

Изображение


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ 1 сообщение ] 

Часовой пояс: UTC + 4 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения

Найти:
Перейти:  
cron
Powered by Forumenko © 2006–2014
Русская поддержка phpBB