Глава 9.
«Когда я был недорослем, моя няня рассказала мне историю моего рождения,» - писал на заре своей жизни в мемуарах Михаил Михайлович Лугин, «-которая оставила о себе двоякое впечатление. Оказывается, моя матушка, да будет ей Царствие Небесное, очень боялась родов. До того боялась, что непременно думала о несчастливом исходе для себя и будущего ребенка. Моему отцу и нянюшке еле удалось ее успокоить…»
Уже очередное утро обернулось для Вари одною лишь головной болью, в самом фактическом ее смысле. Эти недомогания не давали ей покоя. Мишель уже неделю как уехал по делам в Петербург, и на днях обещался вернуться, однако Варя не была подготовлена к встрече: она долгое время не могла встать с кровати. При всех своих обширных знаниях, мадам Лугина никак не могла понять, что же ее так тревожит, поэтому отправила Матрену за уездным доктором, и теперь ждала его прихода. Болела Варя очень редко, и поэтому особенно боялась, что на этот раз случится что-то ужасное, и это предчувствие не давало ей покоя. На модный тогда грипп это было непохоже, на желудочную болезнь тоже. Оставалось только ждать врача. Ее взгляд в который раз привлек узор на стене. В те моменты, когда ей было страшно или даже просто неспокойно на душе, она смотрела на этот узор… Глупо, конечно, глупо. Однако иногда это помогало успокоиться. В дверь постучали, и вошла Матрена.
-Барыня, дохтур пришли-с, мусье Гу… га…
-Гуттенберг, - донесся до Вари спокойный твердый голос. – Вы разрешите войти, мадам?
-Да-да, конечно, прошу Вас.
В комнату вошел невысокого роста худощавый пожилой господин с осанкой аристократа и спокойным, под стать голосу, взглядом серых глаз. Варя сразу признала в нем человека науки, и просияла.
-Я очень благодарна, что Вы смогли приехать, доктор.
Осмотр длился недолго. Гуттенберг улыбнулся и встал.
-Хочу поздравить Вас, княгиня. В Вашем семействе ожидается пополнение.
Варя ждала любой новости, но никак не этой. Она моментально вскочила с кровати, путаясь в подоле ночной рубашки.
-Что?!
-Да-да, Вы беременны, - улыбнулся доктор.
-Боже мой! – Варя, казалось, была в ужасе. Она подбежала к Гуттенбергу и взяла его за руку.
-А Вы не могли ошибиться, это точно?
За всю свою карьеру доктор ни разу не был так удивлен.
-Вы разве не рады, Варвара Петровна? Да, я уверен совершенно точно.
Варя села на кровать и, схватившись за голову, начала массировать себе виски. Новость упорно не хотела укладываться в ее голове. У нее будет ребенок? Да она же сама еще ребенок! Тем более… Ужас, ужас! Что же будет?
Когда она очнулась, доктор по-прежнему стоял на том же месте.
-Большое спасибо Вам, мсье Гуттенберг. Матрена Вас проводит.
Равнодушно пожав плечами, доктор скрылся за дверью, и Варя осталась наедине с собой, но ненадолго. Только Матрена успела проводить доктора, как прибежала с новой новостью.
-Барин приехали, барин приехали!
-Мишель! –обрадовалась Варя. –Матрена, срочно помоги мне надеть платье, да не копайся же, прошу тебя, любое доставай!
Уже через пару минут платье было надето, и Варвара выбежала навстречу мужу.
-Варенька!
-Мишенька! – она бросилась к нему в объятия, и Мишель закружил ее по комнате.
Стоя неподалеку, Матрена наблюдала сцену приветствия супругов и тихонько утирала набежавшие слезы.
-Эко вовремя Вы, барин, приехали, эко вовремя. И Варвара Петровна то совсем без вас стосковалась.
Мишель с хитрой улыбкой подмигнул верной няне. Матрена сразу все поняла.
-Обед пора бы накрывать-с, барин. Вы ж только с дороги. Сейчас я слугам прикажу.
Как только дверь за ней закрылась, Мишель обернулся к жене.
-Ну здравствуй, Варенька.
-Здравствуй, Мишель – счастливо рассмеялась она.
-Как прошла неделя? Постой, я наперед все знаю: читала книжки и даже не думала по мне скучать.
-Нет, скучала, очень скучала!
Мишель улыбнулся, но в его взгляде было удивление. Он всегда знал, что Варя скучает, но она в первый раз признавалась ему в этом так просто, и даже без поцелуев. Что с ней вдруг произошло?
-И книжек я тоже не читала.
Тут Лугин не на шутку встревожился.
-Книжек не читала? Уж не заболела ли ты?
Варя мигом помрачнела.
-Не совсем… То есть я думала, что заболела… Вот и доктор намедни был. Но оказалась, что я не больна, то есть не так больна, как я думала.
-Значит, все хорошо? – обрадовался Мишель. –А я тебе подарок привез: платье по новой моде. Твоего любимого цвета.
Варя по-прежнему хмурилась.
-Боюсь, что скоро оно будет мне мало… - тихо и многозначительно сказала она.
И только теперь Лугин осознал ее слова о болезни.
-Варенька, неужели? – обрадованно спросил он, обнимая ее за плечи и заглядывая в глаза.
Она тихо кивнула. И вдруг расплакалась. Мишель обескуражено смотрел на жену, не зная, как понимать ее внезапные слезы. И наконец тихо сказал:
-Варенька, ты разве… не рада?
-Мишель, я боюсь, я так боюсь, - она уткнулась мужу в плечо.
-Чего же? А… - вдруг понял он. –Я знаю: это обычное дело в такое время. Маменька говорила мне, что все женщины поначалу бояться иметь детей. Но это скоро пройдет. Все будет хорошо… - Лугин успокаивающе гладил жену по голове.
-Нет-нет, ты совсем не понимаешь! Два года назад у нас в доме рожала служанка, а доктор не пришел: дело было зимой, сильные метели, мороз… И я с ней была… Бедная, она так долго мучалась, а наутро умерла. И молодая была, как я сейчас. Ужасно… ужасно… Я до сих пор помню ее крики, - Варя зажмурилась. -Я еще тогда подумала, что у меня никогда детей не будет…
-И… поэтому ты тогда сказала, что хочешь детей брать из приюта?
-Да…
Слезы быстро высохли, и к Варе пришло успокоение.
-Варенька, не волнуйся. Все люди разные… Ты здоровая, сильная. Ты справишься. Тем более… дети – это такая радость! Ты посмотри на Аннушку. Ну?
Варя кивнула и заулыбалась.
-Спасибо, Мишель.
Лугин весело взглянул на Варю.
-«Спасибо» и только?
Варя рассмеялась и поцеловала мужа в щеку. Мишель быстрым движением притянул ее к себе, и их губы встретились.
Сына-первенца назвали Михаилом в честь отца. Мишель сначала сопротивлялся, но разве с Варей поспоришь? Роды прошли очень легко, и отныне Варя уже ничего не боялась. Поэтому было неудивительно, что через год у маленького Миши появилась сестренка Сонечка, а потом еще через два – братец Алеша. Миша был очень серьезным мальчиком, но если и шалил, то вкладывал в это дело всю душу. Внешне он был точная копия отца: грустные карие глаза и кудри темных волос. А про характер нельзя было сказать точно: у Миши он был свой, особенный. Мальчик сразу стал любимцем всего поместья, чрезмерно его никогда не баловали, но он рос в атмосфере любви и заботы.
«Правда, я помню, что когда мне было около пяти годков, папенька и маменька изрядно поссорились: отец хотел отдать меня в военное училище, а мать – воспитывать в Лугино, под руководством гувернанток, а потом отдать в университет. Никто не хотел уступать, и они согласились на том, чтобы я получил оба образования, что и было выполнено.»
Михаил Михайлович был одним из умнейших людей своего времени. Он знал пять языков, разбирался в литературе и истории, чему старательно обучал его отец, любил математику и химию, к чему его приучила мать. Приятелем Миши по университету был его тезка поэт Лермонтов, из-за чего у Лугина-младшего часто случались неприятности, однако дружба для него была превыше всего. Серьезный и веселый, равнодушный и участливый – он весь был полон парадоксов. Но если бы любого его знакомого спросили, каков Михаил Михайлович Лугин, любой бы ответил: «Он настоящий человек!» И никто никогда не смел спорить с этим.
Глава 10.
Яркое солнце и безоблачное небо… Какое это было сильное сочетание, особенно в полдень, когда стояла невыносимая жара, такая, что любое живое существо старалось найти себе уголок в тени и переждать жестокое время. Мишель сидел на шинели, расстеленной прямо на земле рядом с его хибаркой, и смотрел по сторонам, думая о чем-то своем. Его рана, вопреки ожиданиям, стала заживать и уже почти не болела. Военные действия временно прекратились, и каждый солдат, офицер и поручик старался найти себе занятие по душе. Мишелю же ничего не хотелось, кроме как так просто и беспечно сидеть днями на высохшей траве и слушать стрекотание кузнечиков. И иногда записывать приходящие в голову мысли на бумагу. В его записках больше не было ни слова о политике, только элегии про природу и очень редко про любовь. Мишель старался не вспоминать о Варе, но у него ничего не получалось: выходило, что почти все в его жизни было связано с ней, и это делало разлуку еще невыносимей.
На улице никого не было… Только он сам и ветер, поднимающий вверх пыль с дорог. Но вдруг неподалеку показался мужской силуэт. Незнакомец, судя по форме, в высоких чинах, завидев Лугина, двинулся ему навстречу. Мишель вздохнул. Опять кто-то хочет нарушить его уединение. Но чем ближе подходил человек, чем яснее становилось, что его черты кажутся очень знакомыми. Лугин с любопытством ждал, когда мужчина наконец подойдет.
-Не будет ли у Вас огоньку, мил человек?
Мишель понял, что он не ошибся.
-Господин Степанов?
Степан внимательно посмотрел на лицо солдата.
-Михаил Алексеевич?! Неужели Вы? Вот так встреча!
Мишель улыбнулся.
-Честно признаться, я тоже не ожидал Вас видеть. Я вижу, Вы теперь штабной? Что ж, примите мои поздравления.
-Эх! – Степан махнул рукой. – Скверная должность, по-моему. А Вы… Я знал, что Вас разжаловали, но не думал, что Вы здесь служите.
-Я сам попросил начальство направить меня сюда.
-Как? – удивился Степанов. –Но Вы же могли быть в более спокойном месте! Здесь самые опасные действия. Вы бы подумали о Варваре Петровне, о детях.
Мишель поморщился.
-Дети уже выросли: Лёшеньке уж скоро семнадцать. А Варя… она, наверное, прокляла меня. И забыла…
Слова давались тяжело. Мысль о том, что все, кроме сестры Кати, отвернулись от него, причиняла ему боль.
Степан посмотрел на Мишеля с укоризной.
-Как Вы можете так говорить! Варвара Петровна убита горем! И письма Вам писала непрерывно, и никому не давала плохого слова о Вас сказать. И Петру Иванычу отказала от дома. А дети любят Вас еще больше…
Лугин ошарашено смотрел на ротмистра.
-Но… мне не дошло ни одного письма…
-Третье отделение! - догадался он. –Как же я раньше об этом не подумал!
Степан кивнул в ответ.
-Вы же знаете Варвару Петровну… Может написала слишком резко. Наверняка даже.
Мишель улыбнулся. Конечно, чего же еще было ждать от Вари. Катя, конечно же, была более осторожна.
-Да, с Вареньки станется.
В первый раз за долгое время он почувствовал себя счастливым. Жизненные силы вернулись к нему со всей своей полнотой так внезапно, что, казалось, можно было умереть от переполнявших душу чувств и эмоций. Лугин благодарно смотрел на своего спасителя.
-Спасибо Вам, ротмистр! Вы меня к жизни вернули, иначе сказать не могу. Но ответьте… Вы были у нас в поместье? Давно ли?
-Бывал, - ответил Степан. –Дважды бывал.
Раньше бы эти слова вызвали бурю негодования, и дело могло бы дойти до дуэли, но сейчас Мишель был только рад такому известию.
-Ну слава Богу! Расскажите же мне! Как здоровье Вари? Как дети? Поступил ли Лёша в университет?
Степанов тихо вздохнул.
-В первый раз я приезжал, когда Вас еще держали в крепости. Варвара Петровна все хотела Вам письмо передать и денег… Но, видимо, гвардеец ей попался бесчестный. Деньги украл, а Варе… Варваре Петровне сказал, что Вы писать ей не можете и велите передать, что здоровы и ни в чем не нуждаетесь.
Мишель нахмурился. Попадись бы ему сейчас тот самый гвардеец…
-А потом, когда она узнала, что всех господ, участвовавших в заговоре, отправляют на каторгу в Сибирь, то вместе с другими женами и Анной Романовной, собралась ехать за Вами, чтобы разделить Вашу участь. А что до разрешенного свидания…
-Она не пришла, - закончил Лугин.
-Да, Вы правы. Не пришла. Потому что Петр Иваныч ничего не сказал ей.
-Петр? Да как он мог!
-Здесь я не виню его: он боялся за здоровье кузины. Ей тогда очень тяжело пришлось.
Мишель кивнул. Как он раньше не мог этого понять? Как он мог быть таким эгоистичным и черствым? И сможет ли он когда-нибудь загладить свою вину перед женой?
-А когда я приехал навестить Варвару Петровну во второй раз, то не застал ее в поместье, - продолжал Степанов.
Лугин вопросительно посмотрел на него. Ротмистр замялся.
-Я до сих пор не знаю, куда она пропала. Мне сказали, что ее уже месяц как нет в поместье, а куда уехала, говорить не велено.
-И Вам так ничего и не удалось узнать?
-Нет. Простите, мне не нужно было волновать Вас…
-Напротив, я очень Вам благодарен. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. А правда теперь намного слаще, чем кажется.
Степан улыбнулся. Он видел, как Лугин изменился прямо на его глазах. Из равнодушного и холодного он превратился в того человека, которым Степанов знал его много лет назад. Они поговорили еще немного и разошлись с тем, чтобы еще не раз увидеться, пока они оба служат неподалеку.
Через час после разговора Мишель опять лежал в хибарке, которую он делил со своим бывшим врачом Гришкой, теперь похрапывающим на соломенном тюфяке в углу.
Значит, не отреклась, не забыла… Лугин впервые за долгое время достал маленький портрет Вари, хранившийся у него в дневнике, и, улыбнувшись, поцеловал его. Где сейчас его верный друг, его ангел-хранитель? «Куда уехала, говорить не велено,» - медленно сказал он вслух. Может ли это быть? Он не знал. Но верил и ждал. Иногда в жизни случаются приятные неожиданности, так почему бы им не выпасть и на его долю?
Глава 11.
Ветер нещадно бил по лицу и трепал волосы, вместе с тем даря ощущение прохлады и свежести, столь необходимой Варе. В изорванном платье, с пистолетом, привязанным к талии, и сидя по-мужски на лошади, мадам Лугина напоминала себе героиню из романов, которые она так любила читать в девичестве. Годами раньше это сравнение доставило бы ей удовольствие, но сейчас оно больше походило на жестокую иронию: хотя и годы были к ней милостивы, все же Варя была уже не та. Но сегодня она одержала очень важную для себя победу… Бог знает, как Петруша согласился отпустить ее одну в военное время, пусть даже и ехать ей оставалось не более десяти верст. Варе и в голову не приходило, как трудно с ней спорить. Петру ничего не оставалось, как поддаться на ее уговоры, и, отдав ей свою лошадь и пистолет, пожелать удачи в поисках дядюшки. Сопровождать ее он не мог: приказы начальства существуют не для того, чтобы их обсуждали, а для того, чтобы их выполняли. Это был тот урок, который Петя усвоил превосходно.
Ручей, Господи, неужели наконец-то ручей! Запасы воды кончились два часа назад, и Варя очень страдала от этого. Тем более, что измученной лошади тоже был нужен водопой. Варя наклонилась над спасительной влагой и, набрав ее как можно больше в руки, принялась жадно глотать и обтирать ей лицо. Наконец, напившись и налив воды во флягу, она присела на сухую землю и посмотрела на свое отражение в ручье. Удивительно, но за многие месяцы путешествия она только помолодела: начинавшая полнеть фигура приняла свой прежний вид, и только немногочисленные морщины открывали ее истинный возраст. Варя улыбнулась и посмотрела на бесконечную степь. Где-то на линии горизонта солнце уже соприкоснулось с землей, и розово-рыжий свет залил все вокруг.
Закат в тот день был редким: небо окрасилось в кровавый цвет, оплакивая воинов, павших на поле битвы. Для Москвы 1812 год стал роковым. Брошенная армией, и совсем беззащитная, она горела в огне, зажженном своими же жителями. Везде стоял хаос: по улицам бегали люди, кто-то пытался спасти свое добро, французские мародеры грабили все, что уцелело в пожаре, всюду лежали убитые и раненые… Варя никогда не была так напугана. Для чего она не покинула город со всеми? Почему так упрямо не верила, что Москва будет сдана на милость врагу? Рядом раздался взрыв, и Ольга, идущая рядом, закричала и закрыла лицо руками.
-Тише, тише, Оленька! – Варя обняла ее и погладила по плечу, успокаивая. –Все будет хорошо, поверь мне. Еще два дома, и мы будем у князя Самарина. Он поможет нам!
Голос звучал уверенно, но на душе было неспокойно. Как же она могла медлить? В конце концов, нужно было подумать о том, что Ольга беременна… О детях и о муже, наконец! У Вари до сих пор стояла перед глазами минута их расставания. Одна из немногих жен, она не мучила Мишеля постоянными слезами, назойливой заботой и напоминаниями о детях и о том, что может случиться, если они останутся без отца. Она поддерживала мужа и помогала ему собираться. И только в последний миг не выдержала притворства…
-Ну вот и все, Варенька.
Мишель стоял у двери, уже одетый, в шинели и сапогах, пытаясь изобразить улыбку на лице, но Варя знала, что ему так же тяжело, как и ей. Он только что попрощался со старшим сыном, которому уже исполнилось шесть лет. Мишенька умолял отца привезти ему огромную саблю, чтобы он мог стать таким же смелым воином. В другое время Варя бы отругала его за это, но только не тогда. Сонюшка и Алеша уже спали.
-Мишель, - сказала Варя, улыбаясь в ответ. –Об одном прошу: береги себя!
Лугин кивнул.
-Спасибо тебе Варенька! За заботу… и за твердость духа.
Он поцеловал ее в лоб и слегка наклонил голову.
-Прощай!
-Нет.
-Что нет? – удивился Мишель.
-Плохое слово. Лучше скажи «до свидания». Или «до скорой встречи».
-До очень скорой встречи, Варенька!
Мишель еще раз поцеловал жене руку и нажал на ручку двери.
Что почувствовала Варя в ту секунду, было тяжело описать словами. Все, что терзало ее во время сборов, разом обрушилось на нее: все страхи, все сомнения, вся еще нерастраченная любовь. Она пыталась представить свою жизнь без него, и не могла. Сейчас она может потерять его навсегда, но не имеет права помешать ему выполнить свой долг перед честью и Родиной. Но главным чувством все-таки была ее… их любовь.
-Мишель! Мишель!!!
Он обернулся, чтобы поймать ее в свои объятия. Варя плакала, покрывая поцелуями все его лицо.
-Не уходи…
Варенька, его Варенька… Разве он покинул бы ее в другое время? Ему ничего не было нужно, кроме женщины, которую он сейчас прижимал к своему сердцу.
-Варенька, пожалуйста…
Ее запах, ее тепло сводило с ума. Шинель была брошена на пол…
Мишель уехал только на рассвете.
Варя беспокойно оглянулась на проезжавших мимо солдат. Сейчас не время вспоминать о прошлом: нужно действовать, нужно исправить свои ошибки.
-Мы пришли, Оленька!
Варя поднялась по лестнице, и ей навстречу выбежал слуга, держа в руках последние пожитки.
-Постой! – крикнула ему Варя. –Да постой ты!!!
Слуга был до смерти напуган: это она поняла сразу.
-Да успокойся же! Скажи мне, где князь Юрий Федорович? Мне нужно его видеть, срочно.
Лакей только беспомощно улыбнулся.
-Уехали барин. Сегодня ночью уехали. И Вам бы тоже бежать надобно, барышня.
-Уехал? Как уехал? Что ты говоришь такое!
-Бежать бы надобно, барышня. Вот крест Вам, что не вру! – слуга перекрестился и побежал прочь.
-Варя, что же это? – Ольга в растерянности смотрела на подругу.
Варя схватилась за голову.
-Не знаю, Оленька… - призналась она, прикусив губу.
Это был тот редкий случай, когда даже столь изобретательная мадам Лугина не могла найти выход из положения. Она стояла посреди горящего города с беременной дамой, не имея ни экипажа, который был отдан на нужды армии, ни денег.
Рядом опять взорвалось что-то, и Оля вскрикнула от боли, держась на руку.
-Оленька! Что с тобой? Ранило? Дай, дай сюда!
Варя отвела ее руку и посмотрела на рану. Осколок…
-Потерпи, милая!
Быстрым движением она вытащила стекло из руки. Оля закричала.
-Все-все, теперь лучше будет… - успокаивала ее Варя, забинтовывая руку тканью, оторванной от нижней юбки. На душе было тяжело… Вина перед Ольгой не давала покоя.
-Оленька, прости меня, прости!
В глазах стояли слезы. Оля улыбнулась.
-Ну что же ты такое говоришь! Ты ни в чем не виновата, Варя.
-Оля, ты одно знай: сегодня ты покинешь Москву, чем бы мне не пришлось пожертвовать ради этого.
Рядом послышался топот лошадей, и Варя, ничего больше не сказав, бросилась к проезжавшему мимо экипажу.
-Стойте! Умоляю Вас! – закричала она, схватив лошадь под узды.
Из кареты выглянула пожилая дама.
-Ну что там еще такое, Петька?
Варя тотчас оказалась рядом с ней.
-Мадам! Мадам, прошу: выслушайте меня. Моя сестра ранена. Она беременна… Мы не можем покинуть город: у нас нет ни денег, ни лошадей. Умоляю Вас, помогите нам!
-Петька, тро…! – закричала было дама, но вдруг задумалась. –Понимаете, у нас совсем нет места в карете. Едва ли поместится один человек.
-Мадам, я не за себя прошу, только за сестру. Больше нам не на кого надеяться.
Недолго поколебавшись, женщина ответила.
-Ну хорошо, мы возьмем ее с собой.
-Спасибо! Вы так добры!
-Оленька! – обратилась она к подруге. –Иди же скорей, садись в карету.
-Но Варя… Я же не могу поехать без тебя!
-Оля, не говори глупостей! Я смогу выбраться отсюда быстрее, если ты сейчас поедешь с этими людьми. Ну же! Подумай о своем будущем ребенке.
Немного помедлив, Ольга кивнула и обняла Варю. Слезы мешали сказать ей то, что хотелось.
-Ну-ну, мы скоро встретимся, не плачь!
Лакей помог Ольге сесть в экипаж, вернулся на свое место, и карета тронулась.
Варя с облегчением вздохнула. Слава Богу, Оленька теперь уедет из горящего города… Петр бы никогда не простил кузине, если б с его женой что-то случилось. Да и она сама не простила бы себе. Варя огляделась вокруг. Москва, обычно такая красивая, сейчас была изуродована войной. Да что там Москва… Лучшие воины гибли в сражениях. Мишель… Варя давно не получала от него писем, и на сердце было неспокойно от этой неизвестности. Шум на секунду затих и возобновился снова. Варя растерянно смотрела по сторонам, не зная, куда идти. Рядом послышались выстрелы и крики. Двое солдат срывали с женщины дорогую шубу и драгоценности. Сердце сжалось… А если заметят? Что же тогда будет? Бежать, бежать и прятаться где-нибудь… Варя медленно попятилась к кустам, но было уже поздно.
-Смотри-ка, Жюль, кто у нас тут! – сказал один с уродливым шрамом на лбу. –Русская дворяночка!
Варя выпрямилась и пожала губы, смотря ему прямо в глаза.
Двое других французов подошли ближе.
-А она миленькая, - отозвался Жюль, дотрагиваясь до ее лица.
Варя презрительно поморщилась.
-Никакая я Вам не миленькая, мсье. Миленькими называют девок в трактирах.
-О, простите, госпожа! – передразнил мужчина со шрамом. –Вы же у нас аристократка! – и он торжественно раскланялся. –Позволите Вашу ручку?
-Что Вам нужно от меня? – смело начала Варя. -У меня нет ни денег, ни драгоценностей. Позвольте мне идти…
-Ой, какая шустрая отыскалась! Глянь на нее, Дефлер.
-Говорите, ни денег, ни драгоценностей? – урод со шрамом явно издевался. –К сожалению, мадемуазель, я не даю женщинам в долг. Что ж, придется нам с Вами расплатиться по-другому…
Варя не успела ничего сказать или сделать, как очутилась на земле. Дефлер задирал ей юбки, Жюль держал за руки, и вырваться никак не получалось. В глазах потемнело. «Кричи!» - было последнее, что подсказал ей рассудок. И Варя закричала, как могла.
Глава 12.
«На помощь!» - закричала Варя и проснулась. Некому было услышать ее крик, только несколько птиц, испугавшись, перелетели на ветки повыше. Сон, только сон. Дурные воспоминания… Варя отерла рукавом пот со лба и снова легла на землю. Вряд ли она сможет теперь уснуть этой ночью. А поспать, тем не менее, было необходимо: завтра ее ждала изнурительная дорога под палящим солнцем. Нянюшка когда-то учила ее, что, чтобы уснуть после кошмара, нужно подумать о чем-нибудь, что могло бы тебя успокоить. Что ж…
Отчаяние и ужас уже брали верх над Варей, как вдруг она почувствовала, что ее руки больше не держат, и юбки оставлены в покое. Она открыла глаза и осмотрелась. Жюль, видимо, лежал без сознания, Дефлер сидел неподалеку на земле, потирая ушибленную щеку.
-За что, командир? – спросил он испуганно. Совсем не так, как говорил с ней, отметила Варя.
-Молчать! - приказал властный голос.
Варя обратила взор на своего спасителя. На нее в упор смотрели смелые зеленые глаза.
-Мадемуазель, с Вами все в порядке?
Варя не ответила, и он снова обратился к солдатам.
-Мы же не звери, Дефлер! Мы прошли такой долгий путь, чтобы прославить Францию, а не оскорблять ее такими недостойными поступками, как насилие жен наших врагов. Ты меня понял? Я никогда никому не позволю так поступать с женщиной, кем бы они ни была! Пусть даже последней уличной девкой.
-Не Вам ли наставил рога русский офицер? – Дефлер нагло ухмыльнулся, поднимаясь с холодной земли, куда тут же был отброшен снова.
Незнакомец побледнел и, достав пистолет, взвел курок и наставил его на урода со шрамом.
-В другое время за свои слова ты бы поплатился жизнью. Но честь велит мне отпустить тебя, а я знаю, что такое честь в отличие от тебя, мерзавец. Забирай своего прихвостня, - он презрительно кивнул на Жюля, - и убирайся вон!
Дефлер быстро вскочил на ноги и, взвалив на плечи товарища, пошел прочь.
Как только он скрылся из виду, Варин спаситель подошел к ней снова и подал руку.
-Я помогу Вам, мадемуазель, - сказал он. –Пойдемте.
Сама не зная почему, Варя поверила ему. По крайней мере, ей очень хотелось верить. Она была измучена и голодна: ведь всю свою еду и теплые вещи она отдавала Ольге, скрывая от нее это, чтобы она не отказалась принять последнее, что могла дать ей Варя. Взяв за руку незнакомца, она прошла только два шага: силы оставили ее, и Варя провалилась в беспамятство.
Глава 12.
Варя бежала по зеленой траве, весело хохоча. Раннее солнце ласково согревало открытое лицо и освещало еще не вспаханные поля, речку и лес. В воздухе пахло свежестью и весной, и почему-то из-за этого очень хотелось сделать что-нибудь по-детски глупое.
-Варенька, постойте! Сдаюсь, сдаюсь, Вы выиграли.
-Ну вот видите, Мишель, - остановившись, ответила она. – А Вы говорили, что барышни не могут быстро бегать. Могут! И я этому прямое доказательство.
-Варенька, Вы необычная девушка! И к тому же, Вы всегда утверждали, что Вы не барышня.
-Мишель! – укоризненно сказала Варя. –Ну что Вы вспоминаете обо всяких глупостях?
-Отчего же, глупостях, Варвара Петровна? – Мишель взял ее под руку, и пара пошла медленным шагом. – По-моему, Вы были очень милы, когда говорили все это. Еще я помню, что Вам казалось страшным наказанием провести всю жизнь с одним человеком. А теперь?
-Какой же Вы смешной, - ответила Варя, любуясь профилем Мишеля на фоне безоблачного неба. –Я люблю Вас, - прошептала она.
-Надеюсь, по этому случаю я буду удостоен поцелуя?
-Даже не думайте об этом, Мишель! – рассмеялась Варя. –Ай, что Вы делаете? Мне щекотно! Отпустииите! Мишель…
И вдруг все пропало в один миг... Небо затянулось тучами, и где-то невдалеке сверкнула молния. Боже мой, что это? Софьюшка, Алеша, скорее домой! Ну, что же Вы? Вы разве не слышите меня? Так папенька Вам сейчас все скажет. Мишель, где ты? Господи, почему он уходит? Варя растерянно смотрела на удаляющийся силуэт. Миша, Мишенька! Нет ответа… И она снова бежала, но только уже не так весело и беззаботно, как было той счастливой весной. Мишель шел медленно, но как Варя ни ускоряла шаг, она не могла его догнать. «Слишком поздно!» - мелькнуло где-то в подсознании. Он последний раз обернулся, чтобы посмотреть на нее, и глаза его были пусты. Мертвые глаза… Кто-то позвал Варю, и она обернулась. Позади по-прежнему была весна и ясное небо. Какой-то человек протягивал ей руку, но лица не было видно. Только одни зеленые, ясные глаза. Варе так хотелось пойти за этим человеком туда, где все были счастливы, но что-то мешало ей. Она словно стояла на краю пропасти, из которой только один выход – и нужно прямо сейчас решить, какой. Варя еще раз взглянула на туман и пустые глаза, отвернулась и взялась за протянутую руку. Долгое, страшное падение, которому нет конца…
Варя вскрикнула и проснулась. Ни тумана, ни яркого солнца… ничего не осталось от мучительного кошмара. Только лучистые зеленые глаза по-прежнему смотрели прямо на нее. Варя несколько раз встряхнула головой и моргнула, но видение не исчезало, а скорей наоборот: обретало все более ясные очертания.
Перед ней сидел красивый мужчина лет тридцати пяти. Его черные, как смоль, волосы были аккуратно зачесаны назад, а кожа бледна, что составляло между собой резкий контраст. Но самым запоминающимся в его лице были глаза… Таких Варя ни у кого раньше не видела. Из них словно исходило сияние. Яркие зеленые глаза, глаза ее спасителя.
-Мадемуазель, Вам лучше? – заботливо осведомился незнакомец.
Варя еле заметно кивнула.
-Благодарю Вас! Я не знаю, что бы случилось, если бы не Вы… - на глаза наворачивались слезы, и ком в горле не давал сказать все, что было на душе.
-Луи Д’Эгре, офицер. Сударыня, не стоит благодарности. Любой честный человек поступил бы так же на моем месте. Прошу простить моих солдат, если, конечно, это в Ваших силах. Мне стыдно за них.
Варя натянуто улыбнулась, не зная, что ответить.
-Могу я узнать Ваше имя?
-О да, разумеется. Простите меня… я еще не совсем пришла в себя, и забываю об элементарных правилах приличия. Варвара Лугина.
-Очень рад знакомству, сударыня.
Оба посмотрели друг на друга и расхохотались, настолько странно звучал в данной ситуации весь этот церемониал.
-Простите, мадемуазель Лугина, - спохватился Д’Эгре. -Я совсем забыл… Вы, должно быть, ужасно голодны. Я принес Вам поесть.
Только тут Варя вспомнила, что она не в сказке из своего сна, и огляделась вокруг, чтобы понять, куда теперь завела ее судьба. Дом, в котором она находилась, явно принадлежал богатому человеку. Сама комната была незнакома Варе, но вид из окон напоминал что-то… Конечно! Особняк князя Самарина… Вот где она оказалась.
Вид еды придал сил. Варя и представить себе не могла, насколько она голодна… Она еще раз взглянула на офицера, протягивающего ей тарелку. Он был худ и бледен, и, по-видимому, только недавно вылечился от болезни или ранения. Возможно, сейчас он отдавал ей свой последний хлеб…
-Нет, Д’Эгре, я не могу принять от Вас это. Вы спасли меня, и я не хочу быть неблагодарной и отбирать у Вас последнюю еду.
-Мадемуазель, Вам придется это сделать, - серьезно ответил он. –Или я просто выброшу ее в окно.
Варя улыбнулась, принимая тарелку.
-Но тогда я настаиваю, чтобы Вы разделили со мной мою трапезу.
-Хорошо, сударыня.
Оба принялись жадно есть. Никогда в жизни еда не доставляла Варе такого удовольствия… Как же страшно голодать! За несколько месяцев она стала тощая, как дворовая кошка.
-Мадемуазель, я должен сказать Вам, что Вас ожидает, - прервал молчание Д’Эгре.
Варя побледнела и внимательно посмотрела на него.
-Вы боитесь? Я напугал Вас? Простите… Я не имел в виду ничего страшного. Пока я с Вами, я сделаю все, что в моих силах, чтобы Вам ничто не навредило. А потом. Когда мы доберемся до ближайшей деревни, я оставлю Вас там. У Вас же есть где-нибудь поблизости родственники?
Варя покачала головой и вздохнула.
-Но как? – изумился офицер. –Как же Вы оказались одна в таком опасном месте… О, простите, должно быть, Ваши родные…
-Нет-нет, с ними все в порядке. Надеюсь… - Варя вздохнула. Ей не хотелось рассказывать о том, как она оказалась в Москве, но обманывать не хотелось еще больше.
-Я приехала сюда, чтобы устроить что-то вроде госпиталя для восстановления сил раненых. Дело в том, что я прочитала в одной книге по медицине об очень интересной методике… -Варя запнулась. –Ну, это неважно. Главное, что я уговорила мою сестру Ольгу поехать со мной, чем подвергла ее опасности. И до последнего момента тянула с отъездом из города, не веря в то, что он будет сдан французской армии.
-Медицина? - Д’Эгре был не на шутку удивлен. – Вы разве врач? Как интересно… Я никогда не видел женщин-врачей.
-Ну вот, и Вы так говорите! – обиделась Варя. – Будто женщина больше ни на что не годна, кроме как воспитывать детей. И того делать нормально не дают…
Варя вспомнила их с Мишелем ссору о будущем маленького Миши. И чем плохо женское воспитание?
-Что Вы, сударыня. Я восхищен Вами.
-Да, все так сначала говорят… А на самом деле принимают за сумасшедшую.
-Ну, на сумасшедшую Вы совсем не похожи. Припадков у Вас не наблюдается, и пена изо рта не идет.
Варя расхохоталась.
-Какая пена, офицер? Да… боюсь Вас огорчать, но доктор из Вас никудышный.
Д’Эгре засмеялся в ответ.
-Что ж, признаюсь, грешен.
-Однако это не мешает Вам быть прекрасным человеком. Мой муж, например,…
-Муж? – офицер встал со стула и изумленно посмотрел на Варю. –Вы замужем?
-Да. А что в этом такого?
-Нет, ничего… простите, ... мадам, - Д’Эгре вернулся на свое прежнее место. –Признаюсь, для меня это неожиданность.
-Его зовут Мишель, да? – вдруг спросил он.
-Да. Но откуда Вы знаете?
-Вы все время звали его во сне.
Варя улыбнулась. Мишель… Где же ты сейчас? Думаешь ли обо мне?
-Ну а Вы, Д’Эгре? – Варя кивнула на золотой медальон на его шее.
Офицер побледнел и быстро убрал медальон под мундир. Его живые лучистые глаза потухли, отчего красивое лицо вмиг стало невзрачным и даже неприятным.
-Я был женат… давно.
Варя смутилась. Ей было неловко, что она неосторожным вопросом причинила боль этому благородному и заботливому человеку.
В этот момент дверь открылась, и на пороге возник солдат.
-Мой командир, у нас тут пленная барышня. Да, впрочем, не барышня, а сам дьявол. Подбивала крестьянок и купеческих жен создать партизанский отряд, ранила двух солдат, когда ее попытались схватить. Прикажете привести?
Варя и Д’Эгре переглянулись.
-Что ж, Жак, проводи ее сюда.
Солдат поклонился и вышел. В коридоре раздался шум, и вскоре на пороге появились двое мужчин, державших под руки сопротивляющуюся даму в мужском платье.
-Вы? – только и смогли промолвить Д’Эгре и Варя, увидев лицо женщины.
_________________
Последний раз редактировалось Аличе 24-12, 01:10, всего редактировалось 1 раз.
|