Адъютанты любви

Решила открыть тут такую темку. Я сейчас читаю разные мемуары, правда, не по "нашему" времени, но может кому-то будет интересно. И может кто-то тоже найдет что-то интересное из чьих-то мемуаров и захочет поделится..

_________________
Мой бедный Монго


_________

http://tamricosha.livejournal.com/

Я сейчас делаю выписки из мемуаров Веры Судейкиной. Я про эту книгу писала у себя в жж...

Вера Судейкина. "Дневник. Петроград. Крым. Тифлис. 1917 - 1919 гг." изд. Москва. Русский путь - книжница 2006 г.

Очень интересные воспоминания. Сама Вера Судейкина личность неординарная. Вторая жена художника Сергея Судейкина и тоже вторая жена композитора Игоря Стравинского...

Сейчас выписываю из Дневника особо понравившиемся места и решила и тут выложить кое-что...

. 4 – 11 февраля 1917 г Петроград

Наше увлечение Александровским рынком достигает (на этой неделе) своей высшей точки. Днем Сережа работает, но, как только наступают сумерки, мы спешим на рынок. Это (наши) самые счастливые минуты. (По дороге) Сережа, (как бы) оправдывая (наши) траты, говорит, (очень много интересного) о спасенных нами картинах, о том как благородно мы поступаем, сохраняя столько художественных ценностей, как (каждая) старая вещь, отвечая на (нашу) любовь к ней, говорит (нам) об истории человека, рассказывает нам о разнообразнейших мечтах его, и мы через столетия способны воссоздать (целые) системы жизни, открывающие всегда новые тайны человеческого творчества. (Мы) приходим на рынок; (там) холодно; (высокие) галереи с верхним светом замерзли. (Наверху) над проходом два ангела держат голову Спасителя, а внизу (целая) толкучка торгующих евреев кричит, перебранивается, зазывая в лавки. Мы идем по галерее мимо лавок мехов, ковров, фарфора, парчи, икон, картин, заходя то в одну, то в другую. Беспорядочные остатки человеческих вкусов смешиваются в одну массу хитро обдуманного эффекта случайности. А, в этой беспорядочной случайности, наблюдатель находит массу подробностей о жизни только что прошедших годов, о романтизме, о нелепости, уютности наших отцов и дедов. Голова кружится от того, что видишь; литографии с впервые появившимися поездами, туристами-англичанами, велосипедисток и лодочников десятых годов; первые фотографии, дагерротипы, стереоскопы, старая, заводная шарманка с пыльным валом, играющим «Трубадура» и «Красный сарафан», нелепые пепельницы и зажигательницы министерского стиля, чучела попугаев, веер, маскарадный костюм, исторические картинки, гуттаперчивые принадлежности для туалета, заржавленные тазы, разорванные меха, душные ковры и вдруг настоящая икона строгановского письма с обгоревшим от лампадки ликом и в венчике с застрявшими в нем зернами овса. А эталаж с кольцами, камеями и геммами, тут и настоящие миниатюры, попорченные и слегка смытые, тут и настоящая подделка в ампирной бронзовой рамке. Кольца петровские, екатериненские с печатью и модерн в форме лилии, серьги с гроздьями жемчужин, брошки с видом Baden-Baden, закрашенные гравюрки под миниатюру, масса перстрых камешков и так далее и так далее. На ампирном столе красного дерева разложены бисерные кошельки (совсем кузьминские), свадебные подарки в футлярах с надписью «1894 год», дюжина ложек, маленький фарфоровый амур Гарднера с синей повязкой, фарфоровый барабанщик в белом парике, лежащая девушка на снопе.. нет возможности перечислить все эти случайно собранные вещи, где рядом с прожитой противностью жизни можно увидеть все великолепие ее.
Мы едем домой, нежно думая о купленных нами вещах, о том, как будем сейчас их разбирать и приводить в порядок, вешать и ставить их на места и как эти вещи потеряют постепенно свой исторический силуэт и станут нашим родным фоном. Идет снег, магазины освещены, и у нас детское, рождественское настроение. А, дома топится камин, горит лампа над нашим столом в мастерской и лежат на столе купленные вещи.

24 февраля 1917 год

...А городе беспорядки..

7 ноября 1917 г. Крым

Мы так перевернуты тем, что делается в Москве и Петрограде, что не находим себе места. Скифы, разрушающие свои собственные храмы!

19 декабря 1917 год Крым

...В Крыму началась борьба с большевиками. Под Симферополем бой, в Севастополе расстреляны сто пятьдесят человек офицеров. В Ялте был митинг с угрожающей резолюцией против бржуев, и поэтому все в паническом состоянии...

15 (28) апреля. воскресенье 1918 год Крым

.....Сорин принес новости из Алупки. Сбежал совет, очевидно, предвидя для себя какую-то опасность. Алупка без власти. В Симеизе был бой. Убит анархист и еще кто-то. Потому-то тревога вчера. Собрание, бывшее у Браиловских позавчера, вызвало целую массу сплетен и разговоров. Феликс Юсупов будто бы сказал Пантелеву: «А у Вас было контрреволюционное собрание!» Поэтому Римма и Леонид отрицают, что инициатива исходила от них, и все сваливают на маму. Враги Жакье уверяют, что это сделал француз для того, чтобы заставить дежурить Дехтярева. Все старались свалить хотя был моральную инициативу на Сорина, потому что злы на него.
Ирина Сергеевна при Сорине заговорила по-английски, он ее упрекнул в невежливости и получил ответ: «не Вам учить нас вежливости».
Одним словом, получилась такая ерунда, вроде: «Иван Иванович Вандерфилт женат на тетке Воронцовой».
...Днем у нас сидела Римма, заходил Сорин и опять сообщил пакость на ночь: дела обстоят очень неважно, большевики мечутся в Ялте, власть у них, приезжали в Кореиз, разоружили всех и так далее....

16 (29) апреля понедельник 1918 год Крым

День чудный, и мы спокойны и даже веселы. Хожу к Ухову покупать салат и лук. Тамошний дворник вытащил на солнце весь свой скарб, все свои ласпадки, Евангелие и открытки Иерусалима и белит свою коморку к празднику. Мы постимся на этой неделе. На рынке ничего нет....
Вчера Римма предала интересное мнение о Сорине всей аристократии (через Ян-Рубан). Все пленены его искусством и держутся за него, потому что им нужен портретист. Поражаются и смеются над его «жаргоном» и манерами, и неприятно им то, что он еврей, но ведь и «Серов был евреем» (!), очевидно, портретисту нужна еврейская кровь.

16 июля. вторник 1918 год Крым

Я капризна, ленива, с утра не в духе и чувствую, какая я ужасная жена для такого художника, как Сережа, - я без сил, валяюсь, не могу ничего делать. Конечно, я четыре дня ничего не ела, но, главным образом, мне в такую жару просто надоело возиться с хозяйством. И Сережа справедливо мне делает упреки, от которых я вся заливаюсь слезами: «я инертна, я не люблю живопись, я не интересуюсь им, как художником, и его искусством». Упреки справедливы, но нелогичны. Я до сих пор, пока не заболела, работала как работница и в вободные минуты, когда могла отдохнуть, писала дневник и причесывалась и наводила минимальную красоту. Что я действительно много работала видно по тем дням, когда я была больна и когда хозяйство расстроилось. Конечно, и смешно даже говорить, что я предпочла бы с утра сидеть с Сережей и читать ему, разговаривать с ним – но кто же будет варить, жарить, стирать, гладить, убирать? И когда, я наконец, измученая, прихож к нему, сажусь в кресло, протягиваю ноги и отдыхаю – он упрекает меня, что я недостаточно сильно, ярко отношусь к его живописи, - откуда же взять силу, яркость, когда от работы на кухне в такую жару все уходит. А, заботы, которые не хочется сообщать Сереже, что как стало дорого, что изчезает!
Мысленно так рассуждая сама с собой и упрекая самое себя в тысяче необдуманностях, я решила взять себя в руки, тем более что Сережа, видя мое отчаяние, мило сумел сразу первать укоры и обнять меня.
Я вымылась, оделась, мама дала мне поесть, Сережа – выпить вина, и я сразу повеселела, села читать Сереже Гофмана....
...Анна Михайловна рассказала, как Феликс Юсупов берет у нее уроки, - говорила, кто из аристократов говорит всех лучше по-русски, как вообще мало людей, говорящих по-русски, как беспомощно большинство, что даже стихотворение не могут прочесть. Лучше всех говорят по-русски Оболенские и Ф.Юсупов, а остальные – невозможно, но она принципиально не говорит с ними по-французски или английски. «Пусть учатся хоть со мной родному языку».

"1918 г. 28 октября понедельник Крым

.....Днем мы ходили к Чеховым. В первый раз мы у них Мария Павловна нас оставила ужинать.....Уютно и семейно, и мне так скучно думать о неудавшейся выставке. После недели хлопот и труда я чувствую себя такой усталой и с наслаждеинем думаю: хорошо надеть просторный халатик, сесть вот на этот диван и просмотреть все разбросанные на нем книги. Мария Павловна нам подробно показывает весь дом и в комнате Антона Павловича зажигает свечи для нас. Трогательно и просто, с любовью говорит: «Вот в этом сундучке его пиджачок, его сапожки, которые он надевал последнее время. Вот коробка конфет с двумя оставшимися в ней конфетами. Вот нераспечатанная почта». Я смотрю: каталог от Иммепа. Странно – нет волнения – когда все это смотришь, потому ли, что нет цельности вкуса – нет стройности в этом интеллигентном укладе жизни: письменный стол со случайными вещами в стиле модерн, самом безобразном, Левитан, случайно висящий рядом с набором фотографий, полное отсутсвие книг, но зато много любительских этюдиков и рисунков, бОльшая часть из них приколота к стене кнопками.
Мария Павловна соблюдает большой порядок, и все поражает чистотой и аккуратностью. "

31 октября, четверг 1918 год Крым

<предсказания>

Судьба Крыма

Римма Никитична Браиловская

Украина будет обязательно бороться оружием за обладание Крыма. В конце концов, Крым будет украинским под протекторатом немцев или австрийцев. Англичане не придут. Большевики не поднимут головы, хотя будут налеты.

Леонид Михайлович Браиловский: Англичане будут делать попытки овладеть Крымом. Результат в зависимости от западных успехов. Большевики не вернутся. Крым будет татарской федеративной республикой под протекторатом немецким или аглийским.

Сергей Юрьевич Судейкин: Англичан в Крыму не будет. Большевиков в Крыму не будет. Украинцев в Крыму не будет. Налеты большевиков будут очень интересны. Крым будет под протекторатом немцев.

Вера Артуровна Судейкина: Крым немцы не покинут. Сделают его, может быть, татарской республикой. Английской опасности серьезной нет. Большевики не вернутся.

Исход мировой войны

Р.Н.Б. Война будет продолжаться несколько лет. Будет еще сильное вмешательство Японии и Америки, которые будут способствовать освобождению России от немцев. Победы не будет ни у кого. Кончится дипломатисеским разговорами насчет России.

Л.М.Б. В сентябре конец. Немцы не победят. У Англии, Франции и Америки будут шаги, которые сведут к нулю победы немцев.

С.Ю.С. Не раньше весны конец войны. Потом будет перемирие, и, может быть, вновь начнется. Уничтоженная Франция, сокращенная Англия. Европейская гегемонии Германии. Россия – федеративная республика. Мир насчет России.

В.А.С. В продолжение года кончится война. Вничью. Может быть, с небольшим перевесом немцев."

_________________
Мой бедный Монго


_________

http://tamricosha.livejournal.com/

Еще немного...Крым 1918 год

19 июля. пятница

Мама уезжает в Ялту. Я больна, и весь день проходить в стонах. Натали говорит о телефону час и по крайней мере триста раз повторяет «Ялта». Сережу выводит это все из терпения, он плохо работает и начинает меня упрекать в моих постоянных болезнях. Глаза, зубы, желудок, регулы! Это черт знает что. Он садится перед моей постелью и начинает серьезно говорить со мной. Я урегулировала его половую жизнь, я должна урегулировать его рабочую жизнь. У него таланта пропасть, так же, как и полового чувства. Прежде он дня не проводил, не употребив две-три женщины, - это шло в ущерб его работе. Теперь он должен был бы писать одну меня – он повторяет это уже в сотый раз, и я слышу точно голос со стороны: « ну какая же ты дура – не меняешь кухню и хозяйство на роль музы – на божественное времяпрепровождение – участвовать в создании талантливейших вещей талантливейшего из художников, не нашедшего еще своего пути – и, благодаря тебе, его нашедшего». «Если ты тщеславна, - говорит Сережа, - если ты иной раз просказываешь желание одеться и пофигурять – то то, что я тебе могу дать, - ту славу твоим портретам – ничем нельзя заменить. Будет выставка исключительно из твоих портретов, будут говорить: вот истинная муза художника. Неужели ты думаешь, я тебя не сумею написать, тебя, которую я так обожаю, которой каждое движение, каждый кусочек тела я так люблю и так им восхищяюсь». Я слушаю его и прижимаю к груди голову.: «неужели я не сяду завтра же и не буду позировать – неужели жизнь, обстоятельства, события опять будут мешать». – «Ты знаешь, я был счастлив в Крыму только один раз, когда начал работать над твоим портетом в маленьком домике. Если один раз я не то чтобы был совсем счастлив, а просто наслаждался, это у Каломийцева, когда писал этюдики, на по-настоящему счастлив был только за работой с тебя. Неужели это вдохновение, которое я чувствую при мысли о твоем портрете, пропадет? Неужели ты не сумеешь воспользоваться этим?» Я со слезами на глазах думаю о том, что я не достойна быть женой – музой такого художника, и даю себе слово думать и не забывать что я жена С.Судейкина. ......
.....В это время голос в саду, крикнувший: «Римма Никитична, - я, может быть, не вовремя к Вам», так напомнил мне Москву, что я стала мучиться – это это. Через полчаса обладательница этого голоса пришла говорить по телефону, и оказалось – это Коренева. Сережа в это время вернулся и стал ее расспрашивать о Москве и театре. Он ей ставил бесчисленные вопросы. Кто из артистов где. Чекатто в Москве. Все театры работают. Артисты – привилегированное сословие, масса новых театров, перестраивается здание Камерного театра и так далее. Я встала к чаю. Мы много смеялись – что если бы Ферман дал маме миллион вместо тысячи рублей.

22 июля. вторник

....Я работаю как поденщица целый день. Мама убирает бардачные места, которые раздражают Сережу. За обедом мы высчитываем, что пирог, который мы сегодня испекли, в мирное время стоил двадцать пять копеек, а сегодня – десять рублей. Сережа пишет букет, великолепный – только розы, и сердится, когда я его прошу помочь мне развесить белье, но я его ужасно люблю. Вечером в семь часов мы собираемся к Полям. Одеваемся. Ужинаем, часть едет на заказанной линейке – колченогие, а мы идем. Леонид Михайлович ведет нас кратчайшей дорогой – через старый Мисхор, мимо мечети, освещенной фонариками по случаю татарского праздника, все настроены весело и оживленно. Луна – изумительнейшие пейзажи. По узким улицам старого Мисхора все охвачены поэтическим чувством – Леонид говорит «о тревоге праздника».Сережа одет великолепно – но устал и поэтому ругает Леонида Михайловича Сусаниным (Сережа на редкость остроумен) и дразнит его его поэтическим настроением и спрашивает, много ли он целовался при луне и подобное. Дорога камениста и крута, и наконец мы приходим к Панинскому дворцу. «Неужели Поли в башнях живут». Они живут так великолепно – что впечатление ошеломляющее – потрясающая старая комната с готическими окнами и дверью, выходящей на балкон. Обстановка старая, уютно горит лампа под абажуром, большие диваны, кресла

26 июля. пятница

Идем за розами к Рейботу и застреваем у Кореневой. Она идет нас провожать и сидит у нас и говорит о театре, о Москве, нас поражает, главным образом, что Ленин был приглашен пить чай в Художественный театр, но что Владимир Иванович испугался и уехал в этот день, и Станиславский сказал в последний день Кореневой «Ленин гениален». Она рассказала, как трудно артисты жили, ходили домой поздно ночью под выстрелами. Голод. О том, что дамы все же франтят, но это приезжие еврейки. Говорили вообще о театре...
....Коренева сидела до двух, так что и она и мы запоздали с обедом. В пять уже она опять пришла, мило одетая. И мы (Дроздовы) пили кофе. Говорили об аристократии в связи с теннисным состязанием, на которое нам, дамам, очень хотелось пойти. Дроздов ругал аристократов сволочью и говорил, что мы хотим с ними сблизиться. Рассказывал об уровне Феликса. ...Дроздов расказывал о Дерюжинском, а мы о Палладе. Дерюжинский ночевал у Дроздова, и с ним был сердечный припадок (Сережа, проснувшись ночью сегодня, мне вдруг сказал: «Мне страшно жаль Дерюжинского», что его угнетает Паллада или его положение у Феликса)
Мы все пошли на теннис. Сережа переоделся. Подошли, когда там раздавали призы, и, не стали останавливаться, потому что было неловко встать и глазеть, пошли дальше и только у конюшен остановились и разговорились. Сорин. Сережа острил, что мы только у конюшен почувствовали себя у места и что Сорин ходит с сухим этюдником под мышкой для виду....

31 июля. среда

Я так работаю, что Сережа устраивает мне грандиозный скандал, говорит о моей худобе и педантичности, о том, что он больше видеть не может, как на его глазах тает красавица. Он заставляет меня лечь спать и из рук вырывает белье, которое я стираю. Мы спим...

2 августа. пятница

Сережа утром говорит мне: «Я решил снова завладеть твоей любовью». Поэтому он моется, чисто одевается и приносит диваны, из которых мы делаем постели. Уж очень мы измучились на твердых, продавленных кроватях. Затем я весело убираю комнаты, стелю новые постели, готовлю. После обеда Сережа не спит, а работает удачно над «Карнавалом» - он тонко расписывает фигурки (с вареным маслом), и колорит средних фигур изумительный, колоритный букет. Я читаю ему из Пушкина, маленькими стихотворениями которого я теперь увлекаюсь, жизненными характеристиками.....
..приходит Коренева и просит сметать ей платье. Я шью на ней. Потом приходит Сережа, и так как у нас разговор об Анне Ахматовой, то я прошу его рассказать о ней подробнее. Он рассказывает о любовных неудачах ее Князев, граф Зубов, Блок, Лурье), о Карсавиной (ее отъезд с Брусом в Англию) и, главное, об Иде Рубинштейн, по обыкновению страшно талантливо.

5 августа. понедельинк

Спали любовно, и Сережа, проснувшись ночью, чуть не плачет от любви ко мне и утром мне расказывает о сне (меня выдали замуж). В десять часов начинается сеанс, Сережа удачно пишет до час. Я купаюсь одна среди камней в изумрудной полосе и белой пене.

6 августа. вторник

Ночью я во сне летала, и поэтому, наверное, у меня расстройство, и у Сережи за компанию.. Он с утра размяк и лежит. Я вспоминаю вчерашние разговоры и думаю, действительно ли нам хотелось бы путешествовать в автомобиле, как Сережа расписывал, иметь ванную, телефон и прочие усовершенствования – пожалуй, да, все это, но без путешествий – уж очень хочется спокойной жизни с минимумом комфорта. Браиловский хочет в Индию – Римма его провожает если он туда соберется по суше..Ирина хочет выстроить (куб?) в Алжире. Мама мечтает, конечно, о Париже, не зная его.

_________________
Мой бедный Монго


_________

http://tamricosha.livejournal.com/

Такие детали, действительно только в мемуарах можно найти. Спасибо. Очень интересно было почесть.

_________________
Третье тысячелетие наступило.
Увы, на те же грабли...