7.
Арчи и не подозревал, что устроить разговор наедине с мадам Юлией будет так непросто. Она почти перестала появляться в общественных местах, а если и выезжала куда-то, то избегала оставаться одна. Впрочем, поразмыслив, Арчи пришел к выводу, что иначе, при всей щекотливости положения мадам Юлии, она и не могла поступать. Постоянное покровительство императора, конечно хорошо, приносит обладательнице немалые выгоды и повышает статус, ведь такой взлет для обычной актрисы практически недостижим. Однако вместе с благами рука об руку идут и ограничения. Писать мадам Юлии он не хотел. Она вошла в моду и в день к ней доставляют, должно быть, десятки писем. Скорее всего, его послание с просьбой о встрече сочтут ничего не стоящим и, вдобавок, наглым волокитством. Оставалось уповать на удачу. И это упование было вознаграждено. Встреча произошла не так скоро, как хотелось бы, но все же произошла. По городу ходили упорные слухи. Говорили о приезде персидской принцессы, на которой обязан будет жениться цесаревич Константин, при этом, сплетников (а были они всякого рода и звания) ничуть не смущало то, что брат императора уже был женат. «Так она же персиянка? Что ей! У них же там гаремы», - так они обычно отзывались на недоуменные расспросы тех, кто пытался найти хоть какую-то логику в сплетнях. Впрочем, Арчи не спрашивал, он только слушал и молча удивлялся, как в этой стране умудряются выживать иностранцы. Ему, как шотландцу по роду и духу, еще было не так тяжело, а вот Горацио бы врядли справился. Нет, не зря барон предупреждал о русских, не зря! Хотя… какой он к морским чертям барон! Такой же поддельный, как доллар континентального конгресса.* Еще говорили о скором возвращении слонов из Царского Села на свое «законное» место около Михайловского замка. Говорили даже, что под слоновник отведут и сам замок. Арчи немало повеселился над такими дикими предположениями, однако, с удовольствием выслушал историю, рассказанную капитаном Лермонтовым о том, как в 1741 году слоны, осердясь меж собою о самках, стали буйствовать, а трое из них вырвалась и ушли. Двоих скоро поймали, а третий пошел через сад, изломал деревянную изгородь и прошел на Васильевский остров, и там изломал чухонскую деревню и только после того был пойман. Как бы там ни было, город жил в предвкушении чего-то необычайного и, устроитель любого самого малейшего развлечения был обречен на успех, выраженный в звонкой монете. Капитан буквально затащил Арчи на гуляние, заставил выпить грушевого кваса, велел непременно попробовать калужского теста и исчез неведомо куда. Что ж, разглядывать толпу состоящую из людей самых разных сословий и профессий было не только весело, но и поучительно. В Англии такого смешения не бывает даже во время всенародных празднеств. Там это бы сочли верхом неприличия. А тут Арчи видел даже совсем юных девушек явно из дворянских семей, которые открыто смеялись, покупали что-то у разносчиков или с возов, хлопали кукольникам. Конечно, они были в сопровождении слуг и родственников, но все же это выглядело достаточно необычно. Особенно весело было около деревянных качелей. Арчи решил, что вполне может прокатиться на них. Вон как лихо взлетают. Ему определенно не хватало этого чувства полета, которое ощущаешь только взобравшись на мачту корабля. Протолкавшись сквозь толпу, к самым качелям, Арчи уже был готов купить билет, как вдруг, полетел вперед от сильного толчка. Упасть ему не позволила только морская выучка. Арчи не только сохранил равновесие, но и смог, обернувшись, поймать того, кто в него врезался. Это оказалась мадам Юлия. - Добрый день, - поздоровался Арчи. - Здравствуйте, - улыбнулась мадам Юлия. – Благодарю за помощь, однако, вы уже вполне можете меня отпустить. - Разумеется, позвольте я провожу вас к вашим спутникам. - Если бы я знала, где они, – досадливо вздохнула актриса, - мистер Кеннеди, могу я рассчитывать на вашу скромность? Мне не полагалось бы здесь вообще находится, но после стольких лет свободы хочется иногда вновь почувствовать себя живой. Я привыкла к толпе, но если кто-то узнает о моем маленьком приключении и о том, что я каким-то образом растеряла своих спутников, будут большие неприятности и не только у меня одной. - Я никому не скажу о том, что видел вас. Разрешите мне проводить вас туда, где вы будете в безопасности, а ваши спутники найдутся после. - Что ж, - с сомнением произнесла Юлия, - если вас это не затруднит. - Ничуть! – с жаром ответил Арчи и виртуозно, с большим опытом, приобретенном в Ковент-Гардене, - к тому же, я думаю, что само проведение свело нас сегодня, у меня есть к вам очень серьезный разговор. Юлия насторожилась. Ей был, в общем-то, симпатичен этот человек и она была действительно рада встрече, но в последнее время с ней столь многие хотели «серьезно поговорить» что это становилось попросту невыносимо. - Нет-нет, - покачал головой Арчи, заметив, что улыбка Юлии стала чуть более принужденной, чем раньше, - я не ищу протекции и е собираюсь рассказывать вам, насколько вы ослепительны, хотя вы действительно служите отрадой для взора, дело касается господ, которые чуть было не помешали нам всем совершить тот чудный вояж по западным окраинами империи. - О, понимаю, - кивнула Юлия, и больше не задавала вопросов. Арчи порадовался, что не ошибся в ней. Отыскать экипаж, на котором приехали актеры никак не получалось и это становилось все более странным. - Я, право, точно помню, что просила кучера оставаться здесь, - Юлия указала рукой на стоянку извозчиков. У меня свой выезд и я не понимаю, куда мог деться экипаж. - Видимо, туда же, куда делись ваши спутники, - ответил Арчи, - ситуации становилась не просто неприятной, а угрожающей. - Вот что, сейчас я найму кого-нибудь, не стоит нам дольше здесь оставаться. Поговорим в пути. - Хорошо, но будет лучше, если вы наймете крытый экипаж. Крытые экипажи в этот прекрасный летний день не пользовались бы слишком большой популярностью, поэтому Арчи удалось нанять только какой-то жуткого вида облезлый рыдван, который упорно именовался извозчиком не иначе как «самоновейшая карета». Экипаж скрипел, дергался, трясся и был мало пригоден для увеселительных прогулок, а тем более для важной беседы, но лучшего времени и места дожидаться было бы глупо. Юлия, как оказалось, была того же мнения. - Итак, что же именно вы, мистер Кеннеди, хотите мне сообщить? – оказавшись в сумраке кареты, мадам Юлия не расслабилась, как можно было бы ожидать, напротив, она была странно напряжена - Видите ли, - начал Арчи, - я несколько раз за последнее время встречался в Петербурге и его окрестностях с неким бароном Клаусом фон Штайном, я познакомился с ним в ту пору, когда имел отношение к небезызвестному ордену. Он с трудом подбирал слова, казалось, что женщина, сидящая напротив, не верит ему или в чем-то подозревает. Это ужасно злило, однако Арчи счел необходимым закончить. - Недавно мне стало известно, что одно из имен, которыми барон пользуется – маркиз Д'Арни. Поверьте, мадам, этот человек крайне опасен! Он один из самых квалифицированных шпионов в этой организации и его дела поистине страшны. Пожалуйста, передайте это… мистеру Искандеру. - Благодарю вас, - Юлия приоткрыла шторку на окне, выглянула на улицу, и ее голос снова потеплел, - благодарю вас. Мы почти приехали и я искреннее вам признательна за все. Я не знаю, когда мне удастся поговорить с Искандером, однако, я сделаю это, как только смогу. - И я благодарю вас! – с жаром отвечал Арчи. – мне не с кем было поделиться своими соображениями и опасениями, я мало кого знаю в России, и почти никого не могу назвать другом, а ведь совет друга — лучшая опора против врагов. - Вы любите Шекспира? - улыбнулась Юлия. - О да. Шекспир, пожалуй , и есть один из самых моих добрых друзей. Так странно знать, что на многих чтение и сами книги наводят скуку, со мной такого никогда не было, напротив. - Труд, который нам приятен, излечивает горе. – снова улыбнулась Юлия и замолчала, погрузившись в размышления. Арчи ее не беспокоил. Ему самому было о чем подумать, например, о маленьком кинжале, который Юлия спрятала за кружевной манжет. Он заметил это по чистой случайности. - Россия – это очень странное место,- вдруг снова заговорила она, - не правда ли, но такое притягательное. - Да, мадам, - согласился Арчи, - и ее населяют странные люди, и пожив здесь совсем немного, сам становишься странным. - Это правда, - сказала мадам Юлия уже после того, как карета остановилась, - Людям, которые способны понять друг друга стоит держаться вместе. Я не знаю, как отнесутся к вашему сообщению, и ничего не могу обещать, но если вы действительно беспокоитесь о благополучии Искандера, то во мне найдете искреннего друга. И прошу вас, если вам станет еще что-то известно, обязательно дайте мне знать. - Это честь для меня, благодарю, вы всегда можете на меня положиться. Конечно же, я немедленно сообщу, если что-то узнаю. Арчи был смущен. Он механически говорил нужные слова, но не знал, как реагировать на такое внезапное предложение. Россия действительно заставляет думать и чувствовать не так, как прежде, а вот в чем эта инаковость выражается не совсем понятно. Впрочем, дружить с такой женщиной будет очень интересно, тут не поспоришь. Он вышел из кареты и подал руку Юлии. - Вам не стоит провожать меня до дверей, - Юлия покачала головой, - наверное, вам и выходить-то не следовало. - Прошу простить меня, я не подумал, что вам это может причинить неприятности. - Мне – нет. А вот вам может. Надеюсь, что все обойдется. О чем именно пыталась предупредить его Юлия, стало понятно сразу же, как Арчи услышал за спиной шаги. - Мистер Кеннеди, - как странно видеть вас здесь, - император говорил очень холодно, вы ведь, кажется, были должны исполнять мое поручение в Кронштадте, не так ли? Арчи поклонился. - Да, Ваше Императорское Величество. - Надеюсь, вы мне расскажете, что вас привело сюда, кроме красоты мадам Юлии? Как ни странно, но разговор с ревнивым венценосцем принес для Арчи только пользу. Он смог облегчить душу, рассказав о маркизе, дал устный отчет о своей работе и получил назначение на корабль. О лучшем и мечтать нельзя было! Кто знает, смог бы Арчи добиться этого, если бы не желание монарха видеть его подальше от дворцового театра?
*Первая попытка американцев напечатать бумажные деньги была сделана в 1775 году, в самом начале Войны за независимость. Континентальный конгресс (законодательный орган будущих США; прим. mixstuff.ru) выпустил банкноты, известные как «континентальные доллары» которыми предполагалось покрывать военные расходы. Экономика в то время ещё не была привязана к золотому стандарту, так что физически континентальный доллар был ничем не обеспечен.
Британский ВМФ, чтобы помешать планам противника, соорудил аналогичный печатный станок прямо на борту военного судна Phoenix, стоящего в Нью-Йоркской гавани, и принялся печатать фальшивые «континенталы». Это была первая в истории военная финансовая диверсия.
План заключался в том, чтобы подорвать доверие к новым деньгам, обрушить американскую экономику и привести Британию к победе. Качество фальшивок было довольно приличным и вскоре они действительно наводнили рынок. Американские поселенцы, в полном соответствии с замыслом британцев, стали относиться к континентальному доллару с подозрением и отказывались иметь с ним дело. Им перестали расплачиваться и принимать в качестве платы.
Британцы были настолько уверены в успехе своего предприятия, что даже и не особенно скрывали то, что делали. В 1777 году они в буквальном смысле размещали в нью-йоркских газетах объявления с предложением продать фальшивые деньги по цене бумаги.
К 1781 году поддельные банкноты совершенно уничтожили ценность континентального доллара, и Конгресс решил вывести их из оборота.
_________________ Третье тысячелетие наступило. Увы, на те же грабли...
|