|
**
Утро в день суда было солнечное и яркое. Впрочем, такая погода – весьма обычна для этого времени года на Ямайке. Гуляющие наслаждались лёгким ветром с моря, синевой неба и яркой зеленью… Возможно, многим из них казалось, что они очутились в земном раю. Но совершенно не до погоды и природы было адмиралу Пэльо… равно как и многим другим, так или иначе задействованным в процессе по делу о мятеже на фрегате «Слава»… Пэльо машинально брился, а сам прокручивал в голове предстоящий процесс. Не забыл ли он ничего, не упустил ли? В нарушение обычного порядка судебного разбирательства, Пэльо решил начать с допроса свидетелей… До начала заседания было ещё время, и Пэльо пошёл пешком… хотя это и было «не по статусу», но адмирал всегда смотрел на такого рода формальности сквозь пальцы. Ему нужно было время на то, чтобы настроиться на предстоящее. Честно говоря, спокойным его душевное состояние назвать было нельзя. Сэр Эдвард прекрасно отдавал себе отчёт, в какое опасное положение попали оба его ученика… как и их сослуживец, Буш. Но не менее ясно было для коммандора, что и он сам подставляет себя под удар. То, что он собирался сделать, могло легко быть расценено, как потворство мятежникам… со всеми вытекающими из этого вывода неприятными последствиями. Сэр Эдвард Пэльо не обольщался относительно отношения лордов Адмиралтейства к его скромной персоне. Он так навсегда и остался для них чужаком, выскочкой… Да, он был уже адмирал и сэр… но для высокомерных лордов такие «честные служаки», как он, - просто грязь под ногами… Их таланты и навыки используются, но чем успешнее они и чем более любимы своими людьми – тем более они ненавистны для лордов Адмиралтейства… Такова была жизнь, и Пэльо, возмущаясь её несправедливостью, научился там, где не мог изменить ситуацию, применяться к ней и в итоге выходить победителем... Таким образом ему удалось достичь своего достаточно высокого положения, не поступаясь совестью, что было не так легко, и не так уж многим удавалось. Но Эдвард Пэльо был действительно незаурядным моряком, поэтому лордам пришлось, скрепя сердце, доверить ему вслед за «Неутомимым» - целую эскадру, присвоить звание коммандора и, соответственно, поставить во главе этого проклятого трибунала… Этому последнему, кстати, адмирал отнюдь не радовался, крючкотворство всегда вызывало у него неприязнь… но, со свойственной ему добросовестностью, он быстро и толково вник и в эти новые для него обязанности.. по правде сказать, не совсем новые… капитану на корабле иной раз приходится заниматься и уголовными делами. Правда, масштаб обвинения там куда меньше… А если ещё учесть, КОГО предстояло судить коммандору… Именно это и было самым мучительным для Пэльо в этой истории.
Перед глазами сэра Эдварда снова встали лица учеников… но он видел их не такими, какими они были сейчас… нет, а прежними… до этого проклятого перевода на «Славу». «Это я погубил их!» - безжалостный вывод, который Эдвард Пэльо нашёл в себе мужество сделать в первый же день по получении ужасного известия о случившемся на «Славе», привёл к единственно возможному для адмирала результату: он решил сделать всё, чтобы вытащить ребят из петли… Впрочем, он действовал бы точно также и в том случае, если бы не ощущал своей вины перед ними… Его решение было чревато серьёзными последствиями для него самого, но ясное понимание этого не могло заставить флотоводца отступить…
Пэльо прекрасно знал, что любому его промаху их светлости лорды Адмиралтейства будут рады, как лучшему подарку, и постараются втоптать в грязь его честное имя. Так что действовать следовало осторожно и осмотрительно, чтобы не выдать свои намерения, и достичь цели. Да, скорее всего, после этого процесса ему придётся выйти в отставку и распрощаться с морем… но это должно случиться не раньше, чем офицеры «Славы» будут избавлены от угрозы осуждения и казни… Адмирал сознательно шёл на риск… впрочем, сэр Эдвард Пэльо вовсе не считал, что непременно сам лишится головы на этом деле… это было весьма вероятно, только и всего… ну что ж… жизни Горацио, Арчи и их товарища стоили того… Все эти дни, предшествующие суду, Пэльо тщательно изучал материалы дела, и уже чётко знал, как ему следует действовать. Он взвесил имеющиеся данные и нашёл доказательства, свидетельствующие в пользу «мятежников». Теперь следовало максимально использовать эти возможности… Сказать честно, это было не более просто, чем спланировать и провести сражение… но когда это трудности пугали сэра Эдварда?
Подойдя к зданию Морского Собрания, Пэльо убедился, что процесс вызвал огромный интерес. У ступеней толпились отнюдь не только военные моряки, мечтающие пройти в зал… Но специфика разбираемого дела была такова, что штатской публике на процессе делать нечего. Равно как и представителям прессы… Пэльо заметил шныряющего в толпе репортёра «Кингстон хроникл», пытавшегося приставать с вопросами к столпившимся морякам… Сунуться к адмиралу борзописец не осмелился, хотя явно исходил слюной, видя, что глава трибунала, который мог бы, при желании, ответить на его вопросы, шествует мимо. Репортёр… только его тут недоставало… Пэльо почувствовал раздражение и досаду. К журналистам у него было настороженное отношение… Ему приходилось уже сталкиваться с тем, как эти существа умеют искажать и перевирать факты и события, смаковать несчастья и бедствия… стоило почитать описания битвы при Сент – Винсенте, той самой, что стала роковой для капитана Сойера… так что Пэльо был уверен: то, что произойдёт в стенах этого здания из красного кирпича – не для печати… Ему претила мысль, что боль его сыновей будет растиражирована на газетных страницах и станет смаковаться за столами обывателей. Пэльо представил себе кричащие заголовки: «Мятеж на «Славе»!», «Офицеры Хорнблауэр и Кеннеди покусились на прославленного капитана»… - и поморщился. Нет, этого он не допустит…
Коммандор вошёл в здание – и сразу яркое солнечное утро осталось позади. Здесь, в этих коридорах, было прохладно и не очень светло… Так же не очень светло было и на душе прославленного адмирала… Но по его бесстрастному лицу, когда он вошёл в кабинет судей, этого сказать было нельзя. Он кивком приветствовал капитанов Хэммэнда и Барка, своих соседей по судейскому столу.
- Я вижу, джентльмены, что сегодня весь Кингстон на ногах чуть свет… и вы не составляете исключения.
- Разумеется, сэр… - в улыбке Хэммэнда Эдвард Пэльо прочёл с трудом скрываемое злорадство…
Ну, конечно! Он спит и видит оттеснить коммандора… а процесс над его учениками – это шанс… поэтому Хэммэнд будет стараться утопить подсудимых. Но Пэльо при взгляде в эти хитро бегающие глазки пришла ещё одна мысль… впрочем, он пока не стал задерживаться на ней. Она была слишком невероятной, а сейчас неподходящее время для предположений… если он не ошибся, и речь идёт о личной ненависти Хэммэнда к подсудимым ( Вот откуда бы взяться этой ненависти? Разве он знал их лично?) – это всё равно проявится. Но теперь Пэльо знал, что должен быть готов и к этому.
До назначенного часа времени было ещё много – как раз выпить кофе и перелистать пухлый том «Дела»…
- Так каковы ваши планы, коммандор? – капитан Барк, в отличие от Хэммэнда, смотрел вполне доброжелательно.
Даже – как показалось Пэльо – сочувственно.
- Ну, конечно! – весь флот знает, что сегодня мне придётся судить своих учеников… Вернее, сегодня – одного. Но его осуждение автоматически приведёт и к осуждению другого… - эта мысль заставила Пэльо внутренне напрячься.
- Я думаю допросить максимальное число свидетелей сегодня… Они, как незаинтересованные в исходе дела, смогут потом либо вернуться к своим занятиям, либо остаться в качестве зрителей, если кто-то из них этого пожелает… Однако, я сомневаюсь, что желающих будет много…
Пэльо произнёс это, перелистывая «Дело».
- Коммандор… - в дверь заглянул секретарь. – Пресса просит разрешения присутствовать в зале. Что прикажете ответить?
- Нет. «Кингстон хроникл» будет извещена об исходе процесса. Присутствие в зале – нецелесообразно, поскольку разбирается воинское преступление, и могут быть затронуты сведения, содержащие военную и государственную тайну, - отрезал коммандор, берясь за чашку…
Секретарь почтительно козырнул и исчез.
Пэльо допил кофе и поглядел на Барка и Хэммэнда. Барк уже допил и смотрел на председательствующего спокойным и твёрдым взглядом. Хэммэнд уткнулся в свою чашку.
- Что же, джентльмены, - Пэльо взглянул на часы, висящие напротив, - нам следует быть точными.
Он легко поднялся из-за стола…
По его спокойному и сосредоточенному лицу никто не смог бы прочесть, что творится у него в душе… Адмирал был вполне готов к сражению, которое запросто могло оказаться для него последним. Сегодня ему предстояло сражаться за тех, кто стал его семьёй…
…. Тем временем в зал стремились прорваться матросы со «Славы»…
- Не положено свидетелям входить, - судебные приставы с трудом сдерживали напор. – Вас вызовут, всех по очереди, не лезьте…
В это время в зал провели подсудимых. Матросы проводили их взглядом. Первого лейтенанта, ставшего и.о. капитана, на «Славе» не то что недолюбливали, а скорее…. не уважали. Он был «никакой»… безликий, принимающий мнение более сильного… сначала этим «более сильным» был капитан Сойер, потом – молодой и энергичный третий лейтенант… Сейчас Бакленд выглядел буквально раздавленным свалившейся на него ответственностью… Он шёл, ссутулившись и склонив голову, будто заранее признав себя виновным в самых тяжких грехах… Совсем иначе держался Хорнблауэр. Он шёл спокойно, высоко держа голову. Его глаза, всегда тёмные, сейчас были почти чёрными… у рта залегла твёрдая складка.
- Мэтьюз, гляди… наш м-р Хорнблауэр хорошо держится… словно орлёнок в стае этих судейских ворон, - оскалился Стайлз, подталкивая друга локтем в бок…
Впрочем, привлекать внимание Мэтьюза не требовалось. Он смотрел туда же, куда и Стайлз, и все остальные…
- Тихо ты, балаболка, - шикнул Мэтьюз, провожая взглядом Горацио…
- А м-ра Буша и м-ра Кеннеди не приведут? – спросил простодушный Олдрейд, увидев, что за Баклендом и Хорнблауэром дверь зала суда закрылась, словно все, кто должен был войти, уже вошли, и больше никого там не ждали.
- Они ж раненые, куда их в суд тащить? – досадливо отмахнулся Мэтьюз. – Тише ты, сейчас начнётся…
Свидетели остались под дверью, закрывшейся за подсудимыми, пытаясь расслышать хоть что-то.
… Горацио вступил в просторный зал… На мгновение перед глазами встала тесная клетушка в испанской крепости… туда он тоже пришёл под конвоем. Сразу подумал об Арчи и Уильяме… как они там? После того неожиданно разрешённого посещения, он видел их ещё раз… адмирал Пэльо был по-прежнему добр к нему… ко всем ним… В этот второй раз он застал Уильяма сидящим на кровати с книжкой. Арчи тоже было уже получше, и Горацио смог немного поговорить с ним. Он видел, что друзья волнуются за него, и поспешил успокоить их:
- Я скажу правду, что капитан Сойер вёл себя, как нездоровый человек, подтверждение этому наверняка есть в судовом журнале…
Уильям кивнул. Ему приходилось видеть у Бакленда судовой журнал, и он даже пролистал его. Действительно, там имелись некоторые записи, которые могут быть полезны в их теперешнем положении… если суд пожелает обратить на них внимание. И Уильям Буш был уверен, что председательствующего по делу коммандора Пэльо эти записи наверняка заинтересуют…
- А также скажу, что никто из нас не толкал капитана Сойера в трюм, наоборот, мы пытались удержать его, но не успели… и что неспособным к командованию доктор Клайв признал его без всякого насилия с нашей стороны…- продолжал Горацио.
- Думаешь, тебе поверят? – Арчи так разволновался, что попытался даже приподняться, но был легко удержан Горацио.
- Поверят. Никто не сможет обвинить меня в том, что я не делал… такое обвинение просто смешно. Кто сможет подтвердить то, чего не было? Тебе совершенно не о чем беспокоиться. И, пожалуйста, не забивай себе голову всякой ерундой. Ты должен сейчас спокойно поправляться, потому что я не хочу оплакивать тебя… знаешь, за те почти три года я уже не раз сделал это… поверь, это очень грустное занятие, братишка! - Горацио легко и беззаботно рассмеялся, продолжая придерживать неугомонного друга за плечи. – Так что не смей валять дурака, слышишь! Ты нужен мне живым, понял? Никаких нарушений врачебных предписаний, никаких глупостей… надеюсь, мистер Буш позаботится о том, чтобы ты не повредил себе…
Уильям с улыбкой кивнул и подсел к ним…
- Да, Кеннеди, учти, что я тоже совсем не желаю остаться в одиночестве в этой мирной обители… так что тебе придётся умерить свою прыть, если не ради себя, то хотя бы ради друзей… Я верю нашему другу, что он сумеет убедить суд в своей правоте…
Уильям обменялся быстрым взглядом с Горацио… оба они подумали о Пэльо… его поддержка на суде была поистине бесценна. И оба не без основания рассчитывали на неё…
Горацио умолчал, что адмирал советовал ему больше внимания уделить роли в событиях покойного Вэлларда.
- Я понимаю, что это – сделка… - тёмные глаза наставника смотрели почти сердито, когда он говорил это, – Но… ему уже не поможешь и не повредишь ничем. А это может оказаться единственным шансом спасти тех твоих друзей, кто вышел живым из этого побоища.
Горацио внутренне взбунтовался против такого предложения. Нет, он не осуждал Пэльо, и прекрасно понимал, почему он предложил такой выход… но сам Горацио пока не готов был последовать этому совету.
… Всё это в один миг промелькнуло перед глазами и в голове третьего лейтенанта «Славы»… а потом он увидел прямо перед собой судейский стол, и троих судей за ним…
Его взгляд встретился со взглядом адмирала Пэльо…
_________________**
Они смотрели друг другу в глаза всего одно мгновение… учитель и ученик… адмирал и лейтенант…Но Горацио Хорнблауэр понял, что безмолвно сказал ему Эдвард Пэльо:
- Держись! Сегодня мы будем биться рядом, как прежде! За твоих друзей и за тебя.
Нет, он не струсит… Что ни ждало бы его самого – он прикроет ребят… Они не должны отправиться на виселицу. Ни за что.
Адмирал опустил глаза к лежащему перед ним «Делу»… Когда он снова поднял взгляд, Горацио уже не прочёл в глазах наставника ничего…
- Лейтенант Хорнблауэр, сообщите ваши биографические данные суду, пожалуйста, - совершенно спокойно, и даже слегка отстранённо, как показалось Горацио, произнёс Пэльо.
Его голос и лицо не выдавали, что этот подсудимый – близкий ему человек, которого он постарается спасти, даже рискуя собой…
Все данные имелись в Адмиралтействе, но так полагалось… Горацио изложил свою недлинную биографию и послужной список, в котором числилось всего три корабля…. «Юстиниан», «Неутомимый», «Слава»… и только на одном из них он был счастлив… У Бакленда и биография, и послужной список выглядели куда внушительнее, но заканчивались всё той же «Славой»… Фрегатом, ставшем роковым для его офицеров…
Внутри Горацио усмехнулся… Чего-чего, а слава их всех, замешанных в «мятеже», точно не ждала. Правда, он не думал, что их всех непременно осудят… ведь, в конце концов, они действительно спасали корабль… в любом случае, он будет биться до конца… каким бы ни был этот конец.
Адмирал кивнул.
- Что ж… суд разъясняет вам ваши права – вы имеете право давать показания, задавать вопросы другим участникам процесса, заявлять ходатайства о допросе свидетелей или приобщении к делу документов… права понятны? Ходатайства имеются?
Оба подсудимых подтвердили, что права им понятны, и ходатайств у них нет.
- И сообщает, что в связи с военным временем приговор, если он будет постановлен, является окончательным, обжалованию не подлежит и будет приведён в исполнение в течение суток после вынесения…
Пэльо обернулся к Барку:
- Огласите обвинение, пожалуйста.
Сидящий по левую руку от него круглолицый седой капитан подвинул к себе дело и зачитал обвинительное заключение. Оно было длинным, и Горацио слышал только многократно повторённое слово «мятеж»…
**
Он скосил глаза на Бакленда… тот был так бледен, что казалось, ещё чуть-чуть – и он хлопнется в обморок…
- Понятно ли вам обвинение и признаёте ли вы себя виновными? – услышал Горацио голос Пэльо.
- Обвинение понятно, виновным себя не признаю, - чётко и твёрдо ответил Хорнблауэр.
- Понятно, не признаю, - едва слышно прошелестел абсолютно подавленный Бакленд.
Пэльо кивнул, и стал обсуждать с остальными судьями порядок исследования доказательств. Совещались они недолго, и Горацио с удивлением услышал, что решено начать с допроса свидетелей…
*
- С кого из свидетелей начнём, коммандор? – почтительно спросил Барк, глядя в длинный список, находящийся в конце обвинительного заключения.
- Давайте по порядку… - отозвался Пэльо.
- Первым по списку – боцман Мэтьюз, коммандор, - произнёс Барк.
- Значит, его первого и допросим, - согласился Пэльо и приказал приставу:
- Пригласите мистера Мэтьюза в зал!
Судебный пристав выглянул в коридор и вызвал первого свидетеля…
- Ну, ни пуха, ни пера! – Стайлз рад был бы войти вместе с другом, но ему не позволили…
Боцман торжественно прошагал к трибуне и присягнул, что будет говорить только правду. Он, казалось, нисколько не робел в незнакомой обстановке и спокойно ждал вопросов. Пэльо рад был видеть старого знакомца. Мэтьюз с его наблюдательностью и рассудительностью, наверняка сможет сообщить много важных фактов… к тому же, он искренне привязан к Хорнблауэру и Кеннеди, которых знает ещё со времён «Юстиниана»… Адмирал не без оснований очень рассчитывал на показания этого свидетеля. Мэтьюз держался спокойно и ни одним движением не показал, что знаком с адмиралом…
- М-р Мэтьюз, что вы можете сказать о событиях на фрегате «Слава», начиная с вашего туда прибытия и вплоть до швартовки в Кингстоне?
Мэтьюз подумал недолго, словно выстраивая в уме свой ответ, и неторопливо начал рассказ:
- На борт прибыли чуть больше полугода назад, в составе двух отделений… Вместе со своими лейтенантами, м-м Хорнблауэром и м-м Кеннеди. На «Славе» мы остались в подчинении своих офицеров, но…
Мэтьюз слегка замялся, словно сомневаясь, позволительно ли тут произнести вслух то, что вертелось у него на языке…
- Продолжайте, м-р Мэтьюз, - Эдвард Пэльо кивнул, поощряя Мэтьюза продолжать.
- Жизнь там пошла совсем другая, сэр. Я служил не на одном корабле, и мне есть с чем сравнивать. «Слава» - большой корабль, которому требуется твёрдая рука. Но – простите, сэр, - там не было этого. Ещё в Канале во время шторма убился, сорвавшись с мачты, юнга. Это не было случайностью. Перед этим капитан Сойер обнаружил, что вахтенный офицер Хорнблауэр приказал уменьшить паруса. Он отменил приказ, и пригрозил, что кто спустится последним, получит две дюжины горячих… Торопясь спуститься, Рэндол оттолкнул с пути мальчишку, и тот не удержался. Капитан Сойер тогда так ругался на м-ра Хорнблауэра… за то, что тот пытался помочь парнишке… но там уже ничего нельзя было сделать, сэр… И за то, что м-р Хорнблауэр сам решил с парусами. Там было принято не просто сообщать капитану о принятом решении, но и не делать ничего без его приказа… то есть – хоть гори всё синим огнём, сэр… Но там нельзя было ждать, пока капитан придёт и разрешит убрать паруса. Там такое творилось! Мы бы без мачт остались…
Пэльо заглянул в судовой журнал «Славы», лежащий перед ним на столе… Адмирал негромко зачитал короткую запись:
«19 сентября 1801 года, Канал. Шторм. М-р Хорнблауэр самовольно распорядился убрать паруса, подрывая власть капитана… Отменил его приказ, распорядился спускаться на палубу людям его отделения. При этом сорвался и убился юнга Джеймс К. Хорнблауэр проявил возмутительную чувствительность по этому поводу. Он близок к бунту, мальчишка!»
- Что вы можете сказать об этой записи, м-р Мэтьюз?
- Всё так и было, сэр… чистая правда. Как я вам рассказал и как тут написано. И шторм, и упавший юнга, и возмущение капитана… Выходит, именно тогда капитан и невзлюбил м-ра Хорнблауэра. Но этим всё не закончилось. М-р Хорнблауэр был не единственный, кого покойный капитан Сойер терпеть не мог… Потом он ещё невзлюбил мичмана Вэлларда, да упокоится он с миром, сэр, - боцман быстро перекрестился. - Парень не был ни в чём виноват, сэр. Во время учений ребята ставили паруса, сэр… И тут м-р Вэллард закричал, чтобы они перестали тянуть. Сэр, парус действительно начал рваться. Но капитан Сойер посчитал, что мичман просто из дерзости отменил его приказ… и велел наказать его. Дюжина ударов, сэр, это немало для мальчишки. М-р Хорнблауэр сказал капитану, что мичман только выполнял свой долг, и не заслуживает наказания… но вы бы видели, как разозлился капитан! Переубедить его не смог бы никто, сэр… Видит Бог, я не хотел, но мне пришлось повиноваться. Я спросил у м-ра Хорнблауэра, нельзя ли мне сечь юношу в полсилы, но он ответил, что капитан заметит, и Вэлларду будет только хуже. Но я видел, что ни ему, ни другим офицерам это не понравилось. Потому что наказание было несправедливым, сэр.
- А как часто проходили учения на «Славе», м-р Мэтьюз? – как бы между прочим поинтересовался Пэльо.
- Редко, сэр… За все полгода плавания под командой капитана Сойера - дай Бог раз пять с парусами… а с пушками - и того меньше, сэр… Простите, сэр, но капитану было не до того.
- Вы что, были в зоне сплошных штормов? Или участвовали в сражениях?
- Нет, что вы, сэр? Просто капитан занят был… он искал заговорщиков. Сдаётся мне, что он чуть ли не всех офицеров считал замешанными.
- Продолжайте про Вэлларда… его наказали, а дальше?
- Да, наказали, сэр. Он держался молодцом. А когда вернулся на палубу, м-р Кеннеди дал ему несложное задание - сверить песочные часы. Скорее всего, он просто хотел отвлечь мальчишку от переживаний… и от боли, сэр… Вэллард занялся этим. Тут снова появился капитан. Парнишка перепугался, и не смог толком отвечать на вопросы капитана. Капитан злился всё больше. Тогда м-р Кеннеди вмешался и пояснил, что это он дал мальчишке задание, и что он хорошо с ним справляется… Тогда капитан набросился и на м-ра Кеннеди… а потом сказал, что и Вэллард злоумышляет, и приказал снова выпороть его, и пороть, пока не признается и не выдаст других заговорщиков… Не удивительно, что мальчик потерял сознание. Лейтенанты Хорнблауэр и Кеннеди отнесли его в лазарет. Они сочувствовали парнишке, и лейтенант Кеннеди просил лейтенанта Буша попросить капитана быть помягче с этим мичманом. Но легче было разжалобить голодного льва, сэр, чем капитана Сойера, сэр. Лейтенант Хорнблауэр сам пытался поговорить с капитаном, сэр. В результате он сам был наказан. 36- часовая вахта, сэр… это – тот же смертный приговор. Мы все по очереди ходили к нему, разговаривали с ним, чтобы он не заснул… м-р Кеннеди, м-р Вэллард, мы со Стайлзом… Да… м-ра Кеннеди капитан тоже очень сильно недолюбливал… за то, что он вступился за паренька. И за то, что дружит с м-м Хорнблауэром. Их всех он записал в «смутьяны», сэр, и криво толковал каждое их слово и поступок…
- Что вы можете сказать о «тайной сходке в трюме» и о падении капитана Сойера в люк?
- Меня не было при этом, сэр…Нас уже потом позвали, капитана вытаскивать… Но, сэр… капитан Сойер был… странный. Я не удивляюсь, что он свалился в люк… у него, простите, сэр, были свои идеи… и кроме них он не видел ничего. Даже того, что вот тут рядом. Так что он легко мог не заметить этого люка и туда свалиться…
- И какие же это идеи, например?
- Он невзлюбил своих лейтенантов, сэр… и подозревал, что на корабле затевается заговор… Особенно он ненавидел м-ра Хорнблауэра, сэр. А м-ра Буша он сперва хвалил. Он хотел, мне кажется…
- Мы не нуждаемся в ваших догадках, свидетель! – оборвал Мэтьюза Хэммэнд.
- Отчего же? – возразил Пэльо. – Продолжайте, м-р Мэтьюз. Итак – что же вам казалось? Как выглядело со стороны отношение капитана к лейтенанту Бушу?
- Сэр… мне кажется, он хотел, чтобы м-р Буш присматривал за другими офицерами.
- Присматривал? В каком смысле? – приподнял брови Пэльо.
- В смысле – следил. Он же везде видел мятежников, сэр… это и была его идея. Он хотел, чтобы м-р Буш доносил ему на других, сэр…Он был расположен к м-ру Бушу и хотел, чтобы тот поддерживал его. Также, как поддерживали его м-р Хоббс и доктор Клайв.
Пэльо внутренне усмехнулся. Доносительство очень вписывалось в ту картину, которая видна была на страницах судового журнала.
«Жду донесений от Хоббса и начальника судовой полиции…» От Буша, похоже, капитан «донесений» так и не дождался…
- Почему же потом отношение капитана к м-ру Бушу изменилось?
- Не знаю, сэр. Думаю – потому, что м-р Буш не стал делать то, что от него требовалось, сэр.
- Что вы можете сказать о дисциплине на «Славе»?
- Никакой дисциплины, сэр… Когда люди бездельничают, да ещё получают выпивку с утра пораньше… уже нет никакой дисциплины, сэр.
- Возможно, утренняя раздача рома была связана с ночным штормом? – негромко спросил Пэльо.
И получил вполне ожидаемый ответ:
- Что вы, сэр! Какой шторм? Это было просто по указанию капитана. Особенно когда он наказывал офицеров, и хотел подчеркнуть, что доверяет только матросам… а офицеров и в грош не ставит. Это было очень часто, сэр. Офицеров – накажет, и тут же прикажет выдать ром матросам … он очень боялся, чтобы офицеры и матросы не объединились против него, сэр… и старался посеять меж ними вражду и недоверие… и показать, что матросы для него важнее и нужнее… а офицеры только мешаются. Этого я никогда не видел на других кораблях, сэр… Капитан Сойер говорил вслух, что его офицеры – сплошь предатели, и только матросам он и доверяет. И после такого ещё приказывал раздать выпивку. Был случай, когда после такого веселья мы еле отбились от «лягушатников»… люди просто не могли нормально сражаться, нагрузившись спиртным. Но и после того случая продолжалось всё по-прежнему, сэр…
- Были ли на борту драки?
-Да, сэр. Стайлз часто дрался с Рэндолом; не подумайте, что Стайлз задирался. Задирался как раз Рэндол – как-то он обманом отправил меня на палубу, сославшись, что меня зовёт м-р Хорнблауэр. А сам – и не он один, с дружками – избили Стайлза. М-р Хорнблауэр, когда я пришёл к нему, сказал, что не звал меня… и мы втроём – там ещё м-р Кеннеди был - сразу побежали выручать Стайлза. Потом м-р Хорнблауэр приказал заковать Рэндола, и обратился за правосудием к капитану. Но тот оправдал Рэндола, сказал, что ничего страшного, пусть дерутся дальше, поднимают боевой дух… А м-ра Хорнблауэра он снова наказал. «За мнительность» и «неумение справиться с матросами», как он сказал…
- Как именно наказал?
- Так же, сэр… только двумя 36 часовыми вахтами подряд…
- Были ли ещё драки на борту?
-Да, местные тоже постоянно дрались меж собой. Мистеры Хорнблауэр и Кеннеди постоянно разнимали драки. Иначе там вообще бы все переубивали друг друга, сэр…
- Получается, что лейтенанты всё же пользовались уважением команды, если им удавалось прекращать драки?
- Да, сэр… Они и м-р Буш пользовались уважением…
- М-р Бакленд, приняв командование, наладил дисциплину?
- Нет, сэр. Ему было не до того.
- Чем же был занят м-р Бакленд?
- Мы уже подошли к тому форту, сэр… м-р Бакленд предлагал уйти, не тронув испанцев, но другие офицеры настояли, что задачу надо выполнить… а м-р Бакленд и тут всё испортил… простите, сэр, что говорю это, но это – правда… он затеял перестрелку с черномазыми… этой, как её, Армией Свободы, сэр… ну, и в форте сразу насторожились, и заметили «Славу»… а потом и нас тоже увидали. Но мы всё же взяли форт, будь он проклят. М-р Буш повёл основные силы, а м-р Хорнблауэр, м-р Кеннеди, м-р Вэллард и я… мы искали подземный ход в крепость. И нашли… мы напали на испанцев с другой стороны…форт взяли, сэр… и м-р Бакленд похвалил всех… но потом выяснилось, что форт придётся оставить. Из-за армии свободы. И решено было его взорвать…
- Кому м-р Бакленд отдал приказ о взрыве форта?
- М-ру Хорнблауэру, сэр. Мы со Стайлзом вызвались идти с ним… но м-р Бакленд нас не пустил. И тогда м-ры Буш и Кеннеди сами ушли с м-ром Хорнблауэром. Они остались на берегу, воспользовавшись суматохой, когда грузили пленных. Взять на борт такую ораву, сэр… и баб ещё ихних… это не доведёт до добра, сэр… простите, сэр. Все лейтенанты возражали, да много м-р Бакленд их слушал? И вот, пленных загнали на борт и отплыли… сначала стояли на якоре, ждали подрывников. Но недолго. А потом м-р Бакленд велел уплывать… хотя мы уже увидели их троих на скале… Они прыгнули в воду. И тогда мы с ребятами уже самовольно спустили шлюпку. Нельзя же было дать им утонуть, сэр! Вплавь они не добрались бы до «Славы», сэр. Видели бы вы, сэр, как м-р Бакленд был недоволен, что они вернулись… И Хоббс, и Клайв тоже, сэр… они, также как и капитан Сойер, терпеть не могли лейтенантов…
- Проявляли лейтенанты и мичманы непочтительность к капитану?
- Нет, сэр, никогда.
- А к и.о. капитана, м-р Мэтьюз?
- Нет. Они вежливо с ним держались… только вот в тот раз… когда м-р Кеннеди, а за ним и м-р Буш самовольно остались взрывать форт… но они не грубили и не спорили – молча сделали то, что считали правильным. Но ведь нельзя же было м-ра Хорнблауэра бросить? Его могло и взрывом оглушить, и ранить… и черномазые его бы растерзали, точно!
- Как пленным испанцам удалось вырваться?
- Говорят, один из часовых выпустил одну из испанок, чтобы развлечься с ней. А она его зарезала, забрала ключи, и выпустила своих… тут такое началось! И сколько народу полегло, сэр. М-р Кеннеди и м-р Буш… их тогда и ранили, сэр. А м-р Хорнблауэр был тогда на трофейной «Гаэтане», сэр… Это было тоже приказание и.о. капитана, сэр… И я тоже, и Олдрейд, и ещё ребята были там… и рано утром я м-ра Хорнблауэра разбудил, заметив, что «Слава» странно рыскает… Он сразу сказал, что «Слава» захвачена, и по его приказу мы подобрались ближе, и пошли на абордаж… когда мы там появились, там уже побоище шло… я видел, как ранили м-ра Буша, и как этот испанский полковник, чтоб ему ни дна, ни покрышки, подстрелил м-ра Кеннеди… это было уже в самом конце боя. М-р Буш пристрелил этого испанца, хоть сам был уже еле жив… но он спас м-ра Кеннеди от второй пули… тот уже целился в него снова… потому что м-р Кеннеди был ещё на ногах… и оставшиеся без командира испанцы сдались. М-р Хорнблауэр велел мне с ребятами снова запихать их в трюм… и потом испанцы сидели тихо, сэр… М-ра Буша и м-ра Кеннеди снесли в лазарет. Они были совсем плохи, сэр… А потом м-р Хорнблауэр совсем с ног сбился… все вахты были его… за себя, за м-ров Буша и Кеннеди, за Вэлларда… а каждую свободную минуту он был возле них… им было очень худо, сэр. Мы со Стайлзом тоже в лазарет заглядывали и помогали, чем могли… раненых после той драки с испанцами много было… но хуже всех досталось второму и четвёртому лейтенантам, сэр… Я сам слышал, что доктор Клайв говорил, что они просто чудом держатся… М-р Хорнблауэр, как с вахты сменится – сразу к ним. Он старался помочь им, чем мог. А м-р Бакленд м-ра Хорнблауэра то и дело дёргал… он тоже в лазарет приходил и ругал м-ра Хорнблауэра, говорил, что всё случилось из-за него… но если бы м-р Бакленд не притащил на борт испанцев, ниего бы и не случилось, сэр… сколько людей зазря положили, сэр… тогда и капитана Сойера убили… испанцы к нему ворвались, и уложили его и Вэлларда… мальчишка погиб героем, отстреливаясь от врагов… а м-ра Бакленда испанцы просто связали, сэр. Мы освободили его, на нём ни царапины не было. И как же он ругался, когда м-р Хорнблауэр развязал его и вернул ему шпагу! После этого побоища из офицеров на борту остались здоровыми м-р Бакленд и м-р Хорнблауэр – только два офицера на весь фрегат…
- Я хотел бы вернуться к тому моменту, когда вы и другие члены команды были вызваны для вытаскивания упавшего в люк капитана Сойера… Кто в тот момент был на месте происшествия? Как вели себя присутствующие?
- Ну, за нами пришёл м-р Буш. Вызвал нас троих: Стайлза, Олдрейда и меня, и повёл в лазарет за носилками. По дороге сказал только, что капитан упал и сильно расшибся, и его надо отнести в лазарет… Он выглядел и вёл себя, как обычно. Он никогда не теряет голову. Когда мы трое с ним и с носилками пришли к тому месту… там вверху, откуда капитан упал, стоял м-р Бакленд, вниз смотрел, на нём лица не было. А м-р Хорнблауэр, м-р Кеннеди и м-р Вэллард были уже возле капитана. У капитана в руках были пистолеты, и м-р Хорнблауэр велел м-ру Вэлларду их взять, и тот исполнил приказ. Они все выглядели огорчёнными, сэр… У капитана была разбита голова… сразу за нами пришёл доктор Клайв и сказал, чтобы мы несли капитана не в лазарет, а в капитанскую каюту. Он сказал что-то про сотрясение мозга, но добавил, что и до того капитан был нездоров головой. Он это тихо себе под нос сказал, но кто стоял близко - слышали.
- То есть, придя за вами, мистер Буш не сказал сразу, для чего вы понадобились? И позвал не просто троих матросов, а именно вас?
- Нет, сэр, сразу не сказал… Да сразу и говорить нельзя было. Раз такое случилось – несчастье с капитаном – это ж паника может быть, если раньше времени все узнают. На корабле люди разные, всякое может быть. Он сказал позже, когда повёл нас за носилками. И позвал именно нас: «Мэтьюз, Стайлз, Олдрейд – за мной.» Мы вскочили и за ним… Почему именно нас? Не знаю, наверное, решил, что мы не ударимся в панику…
- Слышали ли вы какие-то разговоры про обстоятельства падения? Как вышло, что капитан упал? Офицеры, там присутствовавшие, говорили про это? – вдруг вмешался в допрос Хэммэнд.
- М-р Кеннеди сказал, что капитан пятился… и не видел этого люка. А они не успели ни схватить его, ни крикнуть.
- Кто и с какой целью оставил люк открытым?- Хэммэнд явно гнул к тому, что люк был частью плана заговорщиков, заранее приготовленной ловушкой, куда капитана и загнали…
- За это отвечает Хоббс. Люк находился на пушечной палубе, сэр… и вёл ниже, в трюм… то, что его оставили открытым – недосмотр старшего канонира, сэр…
- А как капитан и все остальные оказались ночью на пушечной палубе? Это было вызвано необходимостью? Фрегат вступил в морской бой?
- Нет, никакого боя не было, сэр. Капитан регулярно ловил мятежников и с этой целью обшаривал всё судно сверху донизу... Офицеры могли ночью обходить палубы и проверять, всё ли благополучно… да не успели этот люк закрыть, капитан раньше возле него оказался. Возможно, люк и оказался открытым из-за того, что капитан, Хоббс и корабельная полиция в эту ночь, как и не раз до того, ходили и искали «заговорщиков». Могли и не закрыть этот люк, переходя с палубы на палубу... они ведь и в трюм запросто могли спускаться... везде же искали "мятежников"...
- Офицеры что, увидели, что он пятится к люку, бросились к нему, да не успели схватить?– спросил Барк.
Пэльо покосился на соседа слева. Он не ошибся в Барке.
- Да, именно так нам и сказали – что капитан пятился и упал, а присутствующие там офицеры не успели подойти настолько близко, чтобы помешать ему упасть. Думаю, что это правда, сэр! Они сроду бы не покусились на капитана, что вы, сэр! Такого и быть не может! Что поймать не успели и он слетел - это да. Несчастный случай это. Когда мы с ребятами туда пришли – они все, офицеры то есть – были огорчённые.
- Напуганные, может быть, а? – ехидно вопросил Хэммэнд.
-Нет, если кто и был испуган – только м-р Бакленд… остальные – нет. Но случившееся явно было для них неожиданностью… и очень скверной неожиданностью.
- Пытались ли присутствующие офицеры оказывать помощь упавшему капитану? – не унимался Хэммэнд.
- Там был уже доктор, сэр… они и тронуть его боялись, чтобы хуже не навредить… Они как доктора увидели, прямо ожили все…
- Вы же пришли раньше м-ра Клайва? До его прихода они все пытались как-то помочь капитану?
- Да мы его опередили буквально на минуту…
Они все стояли возле капитана. М-р Кеннеди к нему наклонился, а м-р Хорнблауэр вообще сидел на корточках возле него и за руку держал… Сказал, что живой… Вэллард и м-р Кеннеди аж дух перевели, это услышав… А тут м-р Клайв появился, всех растолкал и стал распоряжаться. Под его руководством мы с ребятами осторожно капитана на носилки положили и отнесли в его каюту. Офицеры все пошли за нами. Потом мы с Олдрейдом и Стайлзом ушли, а офицеры все и доктор остались. Да, ещё м-р Хоббс пришёл туда – уже в каюту капитана Сойера. Мы его как раз встретили, уходя оттуда. На нём лица не было, сэр… может, он как раз про свою оплошность тогда и вспомнил, то люк закрыть забыл… Что они там меж собой решали – не знаю.
- Как скоро после этого происшествия м-р Бакленд официально принял командование?
- Через неделю, не раньше… мы подплывали уже к той бухте… где с испанцами должны были драться. Нам объявили, собрав команду, что капитан серьёзно болен, и командование принимает первый лейтенант м-р Бакленд.
- То есть, фактически, неделю корабль находился в море без капитана?
- Да, сэр… даже побольше недели… дней десять прошло, наверное.
- И кто в это время распоряжался на борту?
- Да никто, официально если. Только лейтенанты стали усиленно учения проводить. За все полгода плавания столько учений не было, сколько за эти дни! Никаких выпивок не стало. Занимались с нами м-р Буш, м-р Хорнблауэр, м-р Кеннеди… гоняли они всех, дай Боже! И парусами, и пушками – всем заниматься пришлось… Но никто не в обиде, понятно же, что не на прогулку плывём, ко всему надо быть готовыми… а м-р Бакленд ни во что не вмешивался… Мы его особо не видели, он у себя был больше. И ещё офицеры часто собирались в каюте капитана. Видно, беспокоились, сможет ли он командовать, когда до испанцев доберёмся. Но что там они решали – нам никто не говорил.
- Какая обстановка была на «Славе» после этого происшествия?
- Известно какая… нерадостная. Но радуйся, не радуйся, а мы приплыли, куда нас послали, сэр, и что велено - исполнили. Мы там ещё на мель сели. М-р Бакленд слишком близко к берегу подошёл. Но тут он не виноват был. Капитан Сойер ему приказал. Как он на палубе появился – не знаю. Солдаты говорили, что он в своей каюте безвылазно сидит, м-р Бакленд велел сторожить его, как буйного больного… И там бы на этой мели мы все и остались бы – и рыбы нами бы закусывали – если бы не лейтенанты… М-р Хорнблауэр с м-ром Бушем это придумали… с помощью одновременного выстрела всех пушек одного борта раскачать «Славу», и стащить её с мели… Они возглавили две лодки, которые должны были тащить «Славу», а м-ра Кеннеди оставили отвечать за пушки. Я оставался с м-ром Кеннеди у пушек, а Стайлз и Олдрейд были в лодке с м-ром Хорнблауэром. Всё получилось, и «Слава» вышла из-под обстрела. А иначе мы все бы тут не сидели, а рыбы нами бы закусывали там, у Сан-Доминго… Когда мы снялись с мели, капитан Бакленд скомандовал уплывать. Мы отошли немного, потом команда была: на берег в лодках… форт захватывать, значит… перед этим часть команды дезертировала. Те, что держались Хоббса. Но он с ними не ушёл. А потом мы всё же вернулись и захватили форт. Как это было – я сказал.
Показания Мэтьюза были настолько исчерпывающие, что ни суд, ни подсудимые не задали ему дополнительных вопросов…
- Теперь, если к свидетелю вопросов больше нет, - произнёс сэр Эдвард, - он может быть свободен, и, по своему желанию, либо уйти, либо занять место в зале в качестве зрителя.
Стоит ли говорить, что Мэтьюз выбрал второй вариант. Сэр Эдвард Пэльо видел, как Мэтьюз смотрит на подсудимых: в его взгляде, когда он смотрел на Горацио, видно было сожаление и сочувствие, но когда боцман перевёл взгляд на Бакленда, в его взгляде появилась досада, и, как показалось адмиралу, плохо скрытое презрение.
Следующим вызван был Стайлз… Этот свидетель сперва жутко стеснялся, но, заметив в зале Мэтьюза, приободрился. Его показания были, по сути, теми же, что и у его друга, но более красочными в смысле выражений – по мере рассказа Стайлз забыл о робости, и описывал всё, чему был свидетелем, очень эмоционально. Пэльо приходилось даже пару раз делать ему замечание, когда он клялся всеми чертями… После допроса Стайлз также остался в зале, и уселся возле Мэтьюза.
Следующим был допрошен Олдрейд. Его Пэльо тоже прекрасно помнил по «Неутомимому»… Этот высокий рыжий матрос из подразделения Горацио обстоятельно и подробно описывал происшедшее на фрегате.
- Да, сэр, дисциплины не было, это верно. Дрались часто. Да не из-за чего – просто местные считали, что они тут хозяева, а пришедшие с других судов – так, мусор. Особенно Рэндол наглый был. Да это и не удивительно. Он же был правой рукой Хоббса. А Хоббс – о, это был любимчик капитана, все это знали. Ему всё разрешалось. Он даже солдатами командовал, хотя он – канонир. И ему всё сходило с рук. Рэндол часто затевал драки. Чаще всего он цеплялся к Стайлзу. Почему – не знаю, чем-то тот ему не нравился. Но и между собой местные дрались. Я, сэр, многое повидал, но тут дрались в самом деле насмерть… озлобление было большое. Может, выпивка так всех заводила, ведь раздачи рома были очень часто… или потому, что знали, что капитан драки одобряет… Эти драки сами никогда не прекращались. Только когда кто-нибудь из юнг сбегает за офицерами, и те придут разнимать… вот тогда и утихали… Разнимали обычно м-р Хорнблауэр или м-р Кеннеди, но несколько раз м-р Буш приходил, его тоже слушались с первого слова, как и тех двоих… Раз появился м-р Бакленд… так его тот же Рэндол помоями облил! После того м-р Бакленд и дорогу забыл в матросский кубрик…. А вот остальных даже Рэндол побаивался. Уж на что м-р Кеннеди всегда спокойный... а тут и он так рявкнет, что ослушаться и не подумаешь… А в тот раз, когда Стайлза избили… тогда уже общая драка началась – мы, "пришлые", против местных… сколько же можно терпеть-то? Ну, тогда они вдвоём прибежали– м-р Кеннеди и м-р Хорнблауэр… и мичман Вэллард был… ну, его-то не послушались, когда он приказал разойтись, Рэндол ещё сказал ему что –то типа: «Ну, разними, мальчишка, попробуй!» Только потом, когда лейтенанты появились, Рэндол отстал от Стайлза… и все остальные тоже угомонились.
Потом ночью капитан Сойер в трюм свалился. Получилось случайно – в тот раз капитан снова заговорщиков искал… видно, пока бегали, люк этот и открыли, а назад закрыть забыли… вот он и упал. Когда мы пришли туда – за нами м-р Буш пришёл, позвал нас троих: Мэтьюза, Стайлза и меня, идти с ним, – там уже были м-р Бакленд, м-р Хорнблауэр, м-р Кеннеди и Вэллард… капитан лежал с разбитой головой. Я ничего и понять не успел - появился доктор, стал распоряжаться… Мы капитана отнесли в его каюту. Потом он оттуда долго не показывался. После этого нам долго не объявляли, кто теперь кораблём командует. После этого случая Хоббс совсем озверел, ходил, угрожал всем, что «когда капитан поправится, тут будут стрелять и вешать»… Особенно м-ру Вэлларду угрожал… А за что, спрашивается? Сам же он и виноват, что люк этот прозевал… на его же палубе дело было. Да и к тому же – он с капитаном и ловил всегда «мятежников»… видно, сам и открыл, да не закрыл… А уже у самого вражеского берега капитан Сойер вновь появился на палубе, и приказал начальнику корабельной полиции вообще арестовать всех лейтенантов, кроме и.о. капитана, А потом м-р Бакленд просил капитана выпустить остальных лейтенантов, потому что без них с пушками не управиться… Но тот не согласился. Потом Мэтьюз со Стайлзом выпустили м-ров Хорнблауэра, Буша и Кеннеди… И вовремя, - а не то они захлебнулись бы в трюме, как щенки, когда судно под командованием м-ра Бакленда слишком близко подошло к берегу, село на мель и получило пробоину – мы потом с ребятами заделывали её – очень немаленькая была дыра, сэр! А потом капитан Сойер чуть не пристрелил м-ра Хорблауэра, прямо на палубе, пистолет к нему приставил, да нажал курок, а тот не сопротивлялся даже, как на капитана руку поднять? … Спасибо, разрядить пистолет кто-то догадался! Потом доктор Клайв принёс смирительную рубашку, сэр… и сказал, что капитан Сойер совсем болен, и забрал его… И всё это происходило под обстрелом испанского форта. И если бы не лейтенанты, фрегат бы так и остался на мели, и был бы просто расстрелян в упор испанскими пушками… Они же его с мели и стащили… м-р Буш чуть не утонул, он за верп зацепился, и его ко дну потащило, но м-р Хорнблауэр за ним нырнул и вытащил… Они все трое, лейтенанты эти: Буш, Хорнблауэр, Кеннеди – столько для корабля сделали. И к матросам они всегда по – хорошему, справедливо: натворил что-то – накажут, отличился – похвалят. И никогда такого – просто ни за что по зубам, или обругать… и дело своё знают. С ними служить надёжно. А когда испанцы вырвались – такая драка началась… после этого мы не досчитались м-ров Буша, Кеннеди, Вэлларда… только м-р Хорнблауэр и м-р Бакленд и остались целы. М-р Хорнблауэр между вахтами и лазаретом разрывался… добрались до Ямайки, пленных сдали… и что теперь?
Затем были допрошены другие матросы из подразделений Хорнблауэра и Кеннеди, а также и из других…
Все эти свидетели подтверждали, что Сойер незаслуженно наказывал офицеров, создавал на борту скверную обстановку, и, фактически, губил их всех… и корабль, и экипаж. О «мятежниках» отзывы были самые добрые. К удивлению Пэльо, не только матросы из отделений Хорнблауэра и Кеннеди, но и остальные не сказали про подсудимых дурного слова… и про происходившее на борту рассказывали, в общем, одинаково. Капитана Сойера жалели, но говорили, что он «чудил»… а про Бакленда практически открытым текстом говорили, что он бросил офицеров на берегу, на растерзание черномазым… и что если бы не его идея вывезти испанцев на «Славе», никакого побоища бы не было… в общем, как понял адмирал, Бакленда на «Славе» действительно считали пустым местом…
К вечеру примерно пятая часть команды была допрошена. И очень многие из давших показания остались в зале. Отделения Хорнблауэра и Кеннеди – целиком, но остались и многие матросы из других подразделений. Зал оказался почти заполненным…
_________________ 
Последний раз редактировалось боевая черепаха 29-04, 21:34, всего редактировалось 3 раз(а).
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
